Книга Блудный сын, или Ойкумена. Двадцать лет спустя. Книга 2. Беглец - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вас интересует устройство самоликвидаторов?
Смолкает грохот, затихает вязкий плеск. Жар красных гигантов греет спину. Теперь коллант движется быстрее, разогнан гравимагнитными полями звезд. Ветер бьет между лопатками, хочет ворваться в сердце.
– Буду признателен.
– Зачем вам это надо?
– Мне не хотелось бы случайно вызвать взрыв и убить кого-то из вас.
На тренировках заряды и детонаторы, имплантированные бойцам, были отключены. Играя потоками энергии в бункере, Горакша-натх не ощущал их. Сейчас, должно быть, самоликвидаторы перевели в активный режим.
– Заряд имплантирован в брюшную полость. Детонатор двойного действия подсоединен к сердцу и интегрирован в нервную систему. Остановка сердца – и заряд сработает. Потеря сознания – аналогично. Если ларги попытаются взять меня в плен, вырубив из парализатора, – их ждет сюрприз.
Марвари улыбается. Кажется, что речь идет об удачном розыгрыше.
Безнадежно больные, думает Горакша-натх. Старики, которым страшно умирать. Матери, потерявшие детей. Они приходили ко мне за утешением, и я находил нужные слова. Смерть – иллюзия. Жизнь – иллюзия. Существование бесконечно. Страдания не только пополняют энергоресурс, но и очищают карму. В следующем перерождении вашей дочери уготована лучшая судьба. Да, и вам тоже. Полагаю, вы встретитесь… Никто не говорил о смерти так, как субедар. Для Марвари смерть – чисто техническая проблема. Как лучше обустроить собственную гибель, чтобы оставить врагам только пепел? Если субедар и беспокоится о чем-то, так лишь об одном: станет ли он моим учеником в следующем рождении.
Идеальное следование дхарме воина.
Я больше подвержен страстям, чем он, думает Горакша-натх. Великая страсть испепеляет меня: стать антисом, не родившись антисом. Не стоит ли мне попроситься в ученики к субедару Марвари? В следующем рождении?
Копыта коней стучат глуше. Отряд проезжает через цветущую долину. Колышется трава, холмы поросли кустарником. Деревья качают пурпурной листвой. Из кустов выскакивает рогатый заяц. Рыжая с прозеленью шкурка переливается радужными бликами. Мелкая флуктуация?
Вряд ли она опасна для колланта.
– Но если рядом будут живые?
– Кто?
– Ваши бойцы, субедар. Взрыв убьет их.
– Не взрыв – вспышка. Тело сгорит полностью, но не более того. Безопасная дистанция – три метра. Детонаторы завязаны в локальную сеть и настроены друг на друга. Пока хоть один наш боец, живой и при памяти, находится ближе трех метров, заряд не сработает.
Сеть детонаторов, отмечает гуру. Сразу после высадки надо будет отследить ее – и не трогать, чтобы не нарушить настройки.
– Будь у вас что-нибудь посерьезнее плазмы в животе, вам не пришлось бы пробиваться на нижние уровни. Зачем стрелять в мальчика? Мощный взрыв в бункере – и Натху уходит в большое тело.
– Ядерная бомба? – Марвари смеется. Для него собеседник только что отмочил забавную шутку. – Плазменный фугас на десяток килотонн? Антивещество? Такую штуку не имплантируешь в тело. А груз в коллант не взять. Взорваться всем отрядом? Чепуха, там небось перекрытия из термосила…
На горизонте бешено крутится воронка. Торнадо окутан паутиной голубых молний. В мире звезд и туманностей это оптический пульсар POUV-2713-17. Всадники поворачивают коней, огибая сектор. Здесь их может засечь чувствительная ларгитасская техника.
– Вы хотите о чем-то сказать, Марвари-бхай. Хотите и не решаетесь.
– Это суеверие, – вздыхает субедар. – Говорят, если хочешь с кем-то встретиться в следующей жизни, надо пожать ему руку. Ну, во время последней встречи. Вот я и подумал… Мы в космосе, мы – лучи, волны, поля. Так даже лучше? Я несу чушь, гуру-махараджа?!
Горакша-натх протягивает руку. Субедар свешивается с седла. Два жгута светящейся плазмы тянутся друг к другу, соединяются. Свет сливается со светом, волны – с волнами. Где чей свет, где чьи волны? Всадник пожимает руку пешему, бегущему рядом. Со стороны видится: всадник хочет помочь товарищу взобраться на коня.
– А как же вы, гуру? – В глазах Марвари вспыхивает беспокойство. – Да, вас должен забрать коллант. Всем сердцем надеюсь, что так и будет. Но если вы уцелеете? Вы уцелеете, а коллант опоздает?
«Что, если они нарушат обещание? – читается на лице субедара. Кадровый офицер, он недолюбливает наемников. – Если они сбегут?! Тем, кто продается за деньги, нельзя доверять до конца!»
Гуру улыбается.
– У вас… – Марвари бледнеет. – Вам тоже имплантировали заряд?!
Гуру по-прежнему улыбается:
– Не беспокойтесь, Марвари-бхай. Я не попаду в руки ларги – ни живым, ни мертвым. Я сам себе заряд. Я сам себе детонатор. В следующем рождении вы возьмете меня в свой отряд? Если надо, я готов дать кармическую клятву.
Марвари смеется. Дхарма воина: теперь он спокоен.
Господа офицеры, или Надеюсь, я не доживу
У каждого гения, если он чего-нибудь да стоит, должны быть три персональных сумасшедших: безобидный, обидный и обиженный.
– Здравия желаю, господин имперский наместник!
– Здравия желаю, господин имперский…
– Молчать! Смирно!
По стойке смирно встали все. На лестнице застыла Изэль: ледяная статуя. Рядом с женщиной присел на задние лапы ягуар Катилина. За стойками окаменели портье. Какаду, имплантированные в плечи портье, захлопнули клювы и взъерошили перья. Группу туристов, регистрировавших поселение, настиг приступ каталепсии. Пальмы у входа притворились искусственными. Какой спрос с пластика?
Имперский наместник Флаций был взбешен. А когда Тит Флаций бывал взбешен, сердечные клапаны окружающих лопались, как воздушные шарики.
– Господа офицеры! Ваш внешний вид…
Туча громыхнула молнией.
– Как вы выглядите? Нет, как вы выглядите!
– Хреново, – согласился Тумидус.
Марк хихикнул.
Военный трибун торопливо снял племянника с «поводка». Разорвать частичное рабство, которое в армии звали корсетизацией, было делом секунды, если не быстрее. Тумидус не сделал это по дороге в отель лишь потому, что под астланским кайфом Марк еще как-то шел и даже приплясывал. В обычном состоянии парень свалился бы на полпути.
Вне сомнений, Тит Флаций отследил перемену, произошедшую в отношениях распекаемых офицеров. Да что там! Едва виновники торжества встали на пороге, он уже почуял наличие «поводка» – беспрецедентный факт для военного трибуна, выходца из штурмовиков, и новоиспеченного примипила имперской безопасности. Корсетизировать сотрудников органов безопасности не разрешалось никому, кроме их непосредственного начальства. Истинный помпилианец, хозяин трех сотен рабов, сам офицер высшего ранга – маршал армии на Китте, на Сечене он был бы генерал-губернатором! – Тит Флаций пешком проделал весь путь от молоденького центуриона до величественного наместника. Это значило, что в свое время Флаций водил на «поводках» чертову уйму подчиненных: и брал, и отпускал. Но даже он со всеми его привилегиями не имел права наградить Марка Тумидуса хотя бы одним процентом рабства.
