Книга Спасти нельзя оставить. Сбежавшая невеста - Вера Чиркова

Однако когда ужин закончился и Милона, прощаясь, пообещала утром навестить Элайну, маг вдруг безапелляционно заявил:

– Не стоит.

И решительно увел ученицу к выделенным им комнатам.

Пока они шли по коридорам и лестницам, Леа молчала, но, дойдя до своей спальни, не вошла туда, а направилась следом за Джарвисом.

– Мне нужно с тобой поговорить, – твердо заявила она удивленно поднявшему бровь магу и прямо с порога ринулась в атаку: – Чем тебе не понравилась эта девушка?

– Это тебе она не понравилась, – огорошил ее Джар и, мягко улыбнувшись, указал на кресло: – Садись.

Сам он сел на край кровати, и Леаттия, только теперь рассмотрев его комнату, обнаружила, что здесь намного теснее, чем в ее собственной спальне. Да и обстановка весьма скудная, не иначе это комната для горничной или камеристки.

– А где спят охранники? – тотчас возник у нее законный вопрос, и магистр серьезно ответил:

– Здесь, по очереди.

– А ты? – мигом забыв про Милону, нахмурилась хранительница.

– Я тоже. Как только ты уснешь, мы закроем тебя защитой и повесим тут пару плетеных лежанок. И будем отдыхать по трое.

– Мне это не нравится, Джар, – сердито заявила Леаттия. – Почему бы не отдать эту комнатку мне, а вам – большую? Я бы вполне обошлась.

– Тут нет ни умывальни, ни запора на двери, слугам они не положены, – терпеливо, как маленькой, объяснил он и строго добавил: – А если ты уже все поняла про эту хитрую пиявку, то иди спать, парни действительно устают.

– Я не поняла, – резко встав со стула, ринулась к двери графиня, – и ухожу только ради твоих собратьев. Но утром, в карете, ты все мне объяснишь.

– Непременно, – бросил ей вслед Джарвис.

Однако утром, едва усевшись на свое место, достал шкатулку со всевозможными украшениями и принялся их задумчиво перебирать, иногда закрывая глаза и надолго замирая, сжав в ладонях какой-нибудь кулон или серьги.

Леаттия не считала пристойным начинать первой неоконченный разговор и молча ждала, когда наконец у мага если не проснется совесть, то хотя бы лопнет терпение. И попутно размышляла о произошедшем, рассеянно посматривая на вереницу двигавшихся впереди карет самых заносчивых дебютанток. Милона ехала где-то в одной из них, с новой подругой, и графиня ничуть ее за это не осуждала. Теперь, рассмотрев поближе юных дочерей знатных и богатых семей Овертона, хранительница начала подозревать, что многие из них мечтали вовсе не о любви и союзе родственных душ, а лишь об обеспеченном замужестве. Прислушиваясь на стоянках и ночевках к их щебетанию, Леаттия неожиданно для себя открыла расстроившую ее подробность. Оказывается, почти все дебютантки твердо уверены, что мужчины обязаны осыпать их золотом и развлечениями за юность, стройные фигурки и хорошенькие глазки. И непременно в первые же дни предлагать помолвку. Смогут ли сами прожить долгие годы рядом с чужим человеком, имеющим совершенно неизвестные им привычки и вкусы, девицы даже не задумывались. Тем более никого из них не беспокоили те проблемы, которые стояли перед самой Леа.

Мимо ее задумчивого взора проплыли колонны столичных ворот, мелькнули сине-красные мундиры герцогских гвардейцев, принарядившихся ради встречи прелестных гостий, и потянулись витрины разнообразных лавочек и магазинчиков.

Постепенно вереница едущих первыми карет и дормезов редела, теряя недавних попутчиков в узких переулках и аллеях, пересекающих широкий проезд, ведущий от восточных ворот к центральной площади. Таких проездов в Давре было пять, и они делили город на районы, жившие по своим, особым правилам. Западный, самый тихий и зеленый, протянувшийся вдоль спрямленной и закованной в набережные Валты, населяла знать, северный – ремесленники, северо-восточный – торговцы и лицедеи. С юга высились доходные дома и особняки богачей, с юго-востока от портовых причалов разместились рыбные артели, дома перекупщиков и судовладельцев и несколько шумных трактиров.

В ту сторону Леаттия желала бы попасть менее всего, хотя точно знала: если доведется там жить, она постарается ничем не выказать своего недовольства.

Однако их карета обогнула по широкому бульварному кольцу центр города, где на холме высился окруженный высокой каменной оградой внушительный замок герцога Виториуса Багерна Овертонского, и покатила дальше прямиком на запад. Теперь впереди осталось только три кареты, и на повороте Леаттия отлично рассмотрела выглядывающее из-за занавесок заинтересованное девичье личико. Вот теперь хранительница и без слов начала догадываться, почему Джарвис вчера обошелся с ее напористой собеседницей так грубо.

Ведь если Эгрис устроил для них приглашение через одного из своих клиентов или знакомых, то стало бы вопиющей бестактностью привезти с собою лишнюю гостью. Высадить же ее где-нибудь по пути было бы тем более невозможно, так как повозка, в которой Милона ехала поначалу, уже пару дней назад где-то отстала.

Леа огорченно поджала губы, начиная понимать, что права вчера была вовсе не она, и приготовилась ехать еще не менее получаса. Здесь, почти рядом с дворцом, располагались самые роскошные особняки, а Эгрис говорил о каком-то домике.

И неверяще нахмурилась, когда уже через минуту их карета резко свернула вправо, на подъездную дорожку к солидным воротам, за которыми, кроме деревьев, ничего пока нельзя было разглядеть.

Обитые бронзовыми листами с барельефами дубовые створки распахнулись мягко и бесшумно, и маленький отряд уверенно въехал на мощенную гранитными плитами дорожку. Леаттия не отрываясь смотрела в окно. Здесь, в Давре, расположенном юго-западнее поместья, лето уже вступило в полную силу, ухоженные деревья и аккуратно подстриженные кусты были покрыты густой и блестящей молодой листвой. В просветах между ними виднелись чистые лужайки, яркие клумбы, ажурные белые беседки и мостики, лучше любого сплетника рассказывающие о богатстве и сибаритстве хозяина.

Дорожка привела к большому вычурному фонтану, за веселыми струями которого виднелся большой трехэтажный дом, построенный широкой дугой. Карета подкатила к череде ступеней, полукругом обнимающей выложенную мрамором площадку, и остановилась в самом центре, напротив ряда стройных белоснежных колонн.

Леаттия прикусила губу, вспомнив, что, как назло, надела сегодня домашние туфли, но искать сейчас другую обувь не было никакой возможности. Ее дорожный сундучок стоял под сиденьем, и было бы смешно начинать в нем копаться. Пришлось расправить плечи и состроить на лице надменное выражение, делая вид, будто ее ничуть не волнует мнение незнакомых пока хозяев.

Однако стоило дверце распахнуться, как Леа вмиг забыла все тревоги и сомнения. По ступеням к ним торопливо спускалась худая женщина в светлом платье и с непокрытой головой, и графиня сразу узнала в ней Сандию. Не дожидаясь, пока ей подадут руку, спрыгнула с подножки и побежала навстречу, радуясь так, словно они были знакомы по меньшей мере лет пять.

– Ну наконец-то! – крепко обняв «племянницу», открыто радовалась знахарка. – Слава всем богам, цела и здорова! Больше никуда не уеду, а то не успела я отвернуться, как на вас бандиты напали.