Книга Мантикора и Дракон. Вернуться и вернуть. Эпизод 1 - Анна Кувайкова

Со стороны мои слова наверняка казались чистой воды провокацией. Ею же, к слову, и являлись. И кто бы сомневался, что мой маленький, глупый брат не сможет молча проглотить их. Самомнение ему, видите ли, не позволяет. Поэтому спустя одну долгую минуту молчания по всему двору разнёсся оч-чень экспрессивный монолог. Цветастый, на нескольких языках и без повтора речевых оборотов. Под тихий, заливистый смех Кейна, пытающегося замаскировать его под кашель. Совершенно безуспешно, к слову.

Я же не без удовольствия прислушивался к прочувствованной, изобилующей красочными эпитетами и сочными сравнениями тираде, запоминая особенно красивые моменты. Даже завалявшийся в кармане клочок бумаги в пергамент превратил и перо наколдовал, дабы ничего не упустить. Когда ещё мне так подробно, с комментариями и уточнениями предложат пеший эротический маршрут? Не факт, что мне это пригодится, далеко не факт. Но и проигнорировать столь пылкие рекомендации было бы глупо. Судя по осведомлённости Рай’шата и всплывающим анатомическим подробностям, он лично всё проверял, никак не меньше.

– Не части, братик, помедленней излагай. Я всё-таки записываю, – шутливо отсалютовав пером веселящемуся темноволосому некроманту, исправил я запись, не отреагировав на повторную попытку магистра вырваться на волю. Тем более она предсказуемо провалилась под вредный смешок неугомонного Кейна. – Адепт Кейн, извольте вести себя подобающе статусу, знаниям и воспитанию. Хоть у кого-то из вас двоих должны присутствовать все три компонента!

Гордо демонстрируемый язык прямо сказал, что об этом думает мой обожаемый шизофреник. Будь его воля, он и средний палец показал бы, да только силки ограничивали действия, которые легко компенсировали яркая мимика и физически ощущаемая эмпатия.

Закатив глаза, я, тихо усмехнувшись, снисходительно заметил:

– Мне известно, что воспитание у тебя отсутствует. Как факт твоей биографии. Но если нет воспитания, поимей хотя бы совесть… Фигурально выражаясь. Когда ещё мне удастся развести нашего очаровательного магистра на такую проникновенную речь да в мой скромный адрес?

Поток нецензурной брани резко иссяк, стоило магистру догадаться, что я не напуган, не обижен и совершенно точно не собираюсь хоть как-то на это реагировать. Разве что испытать закономерное чувство гордости за то, что хоть в чём-то словарный запас у него не подкачал. Познания в ненормативной лексике действительно впечатляли. И откуда только что взялось при таком высокомерии и презрении к окружающим?

– Рай’шат, ты меня обижаешь. Такая яростная завязка, такая экспрессия и так… бездарно слитая концовка. А я, как назло, не успел всё записать, – сокрушённо я вздохнул, пряча импровизированный конспект в карман и развеивая перо. – Я оскорблён, братец. В самых лучших чувствах!

Очередную паузу заполнил искренний смех откинувшего голову Кейна. На мой вопросительный взгляд он совсем по-кошачьи фыркнул и восхищённо протянул:

– Ну ты… ну ты и выползень, чешуйчатомордый! Ра-а-ат, научи, а?! Я тоже хочу уметь так… профессионально играть на чужих нервах!

– То, что у меня есть пещера в скалистых горах, ещё не значит, что именно оттуда я и выполз. – Укоризну в моём голосе перебивала добродушная усмешка. И, засунув руки в карманы брюк, я всё же уточнил: – Как так, недоразумение?

– Так непревзойдённо, очешуительно, идеально, язвительно, ехидно, отменно, непосредственно…

– Понял я, понял, – дёрнул я плечом, поморщившись от его громкоголосых счастливых воплей. – Умолкни, трескотня. Тебя учить – только материал лабораторный портить. Да и если мне память не изменяет, твоё ораторское искусство вместе с не изученной до конца фантазией и так неплохо справляются с выносом чужого мозга за пределы его обитания. Но так и быть, попытка польстить засчитана. Вдруг вы ещё что-нибудь интересное ляпнете.

– А ты нас освободи, – прошипел сквозь зубы Рай’шат, перестав наконец дёргаться в стальной хватке тисков. Единственная разумная мысль за этот день, как мне кажется.

– И что будет? – заинтересованно вскинул я бровь, смерив его оценивающим взглядом. – Не думаешь, что ты несколько не в том положении, чтобы со мной торговаться?

– А ты отпусти нас… узнаешь, – улыбнулся Рай’шат, как змий-искуситель, пытающийся обольстить деревенскую дурёху, за которую меня можно принять исключительно среди ночи, в нетрезвом состоянии и с отсутствующим инстинктом самосохранения у того, кто так феерично обознался.

– Я что, на идиёта похож? – полюбопытствовал я, ехидно вскинув бровь. – Ты уж меня прости, мой маленький глупый брат, но в нашей доброй и приятной во всех отношениях семейке кубок первенства в дисциплине «Глупость века» по праву принадлежит одному не в меру самоуверенному магистру исключительно блондинистой наружности. Никого не напоминает, нет? Никаких ассоциаций не возникает?

Кейн сначала нахмурился, явно пытаясь понять, на что я так открыто намекаю. А потом заржал как конь, дрыгая относительно свободной ногой. Силки к этому были не так благосклонны, как я, тут же попытавшись придушить излишне прыткую жертву. Только смеяться тише от этого черноволосый некромант не стал. Зафыркал весело, кося хитрым глазом на краснеющего от гнева магистра и довольно скалясь. Рай’шат же мои метафоры не оценил. Критику он всегда воспринимал слишком близко к сердцу, болезненно реагируя на всё и вся.

– Ты… – И столько отвращения в голосе у магистра, что я аж прислушался.

– Я, – широко улыбнулся я, расставив ноги и крутанувшись на месте. Потом рассмеялся. – Да, Рай’шат, это я. Такой очаровательный, привлекательный, неповторимый и обаятельный. Прихожу, когда зовут, прихожу, когда не зовут… Но всегда вовремя, да, бра-атик?

К чести младшенького, на сей раз он сумел внять доводам разума и промолчал, одарив меня «ласковым» взглядом и давая мне повод верить в чудо. И в то, что когда-нибудь – дайте мне Хранители терпения – в эту черепную коробку наконец-то вернутся нормальные, положенные каждому дракону мозги, желания и потребности. Сомнительно, конечно, но всё же. И потом, у меня тоже есть право на ошибку, не так ли? Главное, чтобы без летального исхода для себя любимого и праздной жизни для виновников моих ошибок.

– Да, я всегда очень вовремя. Очень, – тихо засмеялся я, хлопнув в ладоши. Милая леди, всё ещё следившая за нами широко раскрытыми глазами, беззвучно фыркнула, тут же зажав себе рот руками, дабы не привлекать к себе внимания. – Вот что за жизнь пошла… Сам себя не похвалишь – ни один гад ползучий не соизволит слова хорошего обо мне сказать. А ведь я такой…

– Скромный, стильный, непредсказуемый, опасный и непередаваемо ужасный дракон, – подхватил за мной шизофреник, невинно улыбаясь. И продолжил: – Самовлюблённый, эгоистичный, хищный, хитрожопый, очешуительно ехидный мастер скабрёзных шуточек и историй…

– Не был, не участвовал, не привлекался, – невозмутимо откликнулся я на прозвучавшие инсинуации. И уточнил на всякий случай: – О последней я не помню. А раз не помню – значит, не было!

– Да-а-а? – с явным сомнением переспросил Кейн.