Книга Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд - убийца или жертва заговора? - Николай Платошкин

И в этот же день, 21 апреля 1963 года Ли Харви Освальд пишет свое первое письмо президенту Комитета за справедливую политику в отношении Кубы Винсенту Ли. Впервые в жизни он, Освальд, стоял в центре Далласа с самодельным плакатом, на котором было написано: «Вива Фидель!». Ему как активному стороннику Кубы нужны материалы и советы комитета. Самое интересное, что полиция Далласа, внимательно следившая за всеми левыми организациями города (тем более что таковых в этом бастионе консерватизма почти и не было), не зарегистрировала ничего подобного. Потом, правда, двое полицейских вспомнили, что видели человека с самодельным плакатом на центральной улице города Мэйн-стрит, но якобы не смогли его догнать. Все это очень странно, особенно если принять во внимание подобные акции Освальда в Новом Орлеане (о них речь впереди): там он, наоборот, искал контакта с полицией и старался эпатировать прохожих, тем более, что Ли только что стрелял в Уокера и никак не был заинтересован в том, чтобы стать предметом внимания далласской полиции и вообще местной крайне правой общественности.

Похоже, что кураторы Освальда решили с его помощью скомпрометировать комитет, отсюда и странное письмо Ли своему тезке. Однако спецслужбы не просчитали той возможности, что местная полиция может связать Освальда с покушением на Уокера (всем было ясно, что в генерала стрелял его политический противник). К тому же конкуренты ЦРУ из ФБР проверяли всю почту комитета (и, кстати, вычислили письмо Освальда) и могли натравить полицию на отправителя. Поэтому сразу же после странного контакта с комитетом Освальд и покинул Даллас. Его объяснения Марине, что в родном городе ему помогут найти работу, вряд ли правдоподобны: кроме тети Лилиан у него там из родных никого не было. А тетю Ли не видел четыре года. Напротив, в Далласе и его окрестностях жили брат Роберт и мать. Нет, Освальд явно боялся подставы своих кураторов (а версия для американской публики была бы блестящая: коммунист-перебежчик из СССР и сторонник Кастро стрелял в генерала Уокера, которого снял с должности президент Кеннеди!) и поэтому неожиданно покинул Даллас.

Тетя Лилиан была крайне удивлена, когда ей позвонил по телефону племянник и попросил разрешения временно пожить у нее, пока не найдет работу и жилье. Она полагала, что Ли так и остался в СССР. Тетя не возражала. Не возражал и ее муж Чарльз (по прозвищу «Датц»), бывший профессиональный боксер и букмекер, связанный общим бизнесом с одним из подручных главаря нью-орлеанской мафии Карлоса Марчелло. Ли сразу стал искать работу и дома почти не бывал. Правда, дня через три он вдруг спросил тетю Лилиан, знает ли она что-нибудь об их общих родственниках в Новом Орлеане. В России его якобы постоянно спрашивали о его предках. Но он ничего внятного ответить не мог. Не знала ничего о родне и Лилиан. Тогда Освальд посетил могилу своего отца и с помощью телефонной книги стал обзванивать всех нью-орлеанских Освальдов. Ему повезло только один раз. Он наткнулся на пожилую даму Хэйзел, вдову одного из братьев его отца. Та сразу же пригласила племянника в гости и подарила ему фотографию Роберта Ли Освальда в рамке.

Впервые в жизни Ли выяснил, что предки его отца, так же как и матери, были немецкого и французского происхождения. Хотя все братья отца уже умерли, в Новом Орлеане до сих пор жили три сестры Роберта Освальда, и у Ли было шесть двоюродных братьев и сестер. Однако после скандала с похоронами Роберта Освальда никто из его родственников не поддерживал контакта с Маргаритой. Только Хэйзел потом несколько раз встречалась с ней, но никогда не видела Ли. Тот с гордостью показал новообретенной тете фотографию Марины, и Хэйзел (читавшая в газетах о побеге племянника в Советский Союз) удивленно спросила: «Она что, русская?» Хэйзел просила Ли заходить еще, но тот так никогда больше и не появился. Не стал он устанавливать контактов и с другими членами клана Освальдов. Ли узнал что хотел о своих корнях и впереди его ждали совсем иные дела.

Но прежде всего надо было что-то решать с работой. Ли внимательно читал объявления в газетах и написал множество резюме в разные компании. Как правило, он приводил о себе ложные сведения (например, о том, что уволен из Корпуса морской пехоты с почетом, или о том, что всю жизнь жил в Новом Орлеане). В качестве поручителей он указывал вымышленных сослуживцев или своего дядю «Датца» без согласия последнего. Приводились фиктивные адреса, а самого себя Освальд величал студентом колледжа. Успеха не было, и Ли жил на мизерное пособие по безработице, которое он не без труда исхлопотал себе из Техаса.

Наконец через две недели счастливый Ли бросился на шею тете, крича: «Я нашел работу!» Однако если учесть предыдущее место трудовой деятельности нашего героя, то на первый взгляд непонятно, чему он, собственно, радовался. Его приняли простым рабочим по смазке оборудования в компанию по производству и расфасовке кофе «Уильям Рейли компани». Это была грязная ручная работа, за которую платили всего 1,50 доллара в час. Даже тетя Лилиан не впечатлялась и посоветовала Ли срочно приобрести какую-нибудь профессию, чтобы наконец начать получать достойную зарплату. Но Ли не хотел учиться: «Я и так все знаю!» Выбор рабочего места представляется особенно странным, если учесть, что луизианское бюро по трудоустройству нашло для Освальда место, которое он просил: работу, связанную с фотографией. Но Ли так и не появился на собеседовании.

Почему? Возможно, что кураторам Ли место в кофейной компании было более чем удобно. Оно находилось рядом с гаражом по обслуживанию машин федеральных правоохранительных органов. А хозяин компании Уильям Рейли был одним из спонсоров кубинской эмиграции в Новом Орлеане. К тому же Освальду, видимо, сказали, что чернорабочим он будет недолго: Ли неоднократно говорил своим сослуживцам, что вскоре перейдет на хорошее место в федеральное космическое агентство НАСА. Нельзя и по сей день даже представить себе, чтобы в НАСА приняли человека с такой анкетой, как у Освальда, тем более тогда, в самый разгар «холодной войны», если, конечно, за него не ходатайствовали либо ЦРУ либо ФБР. Кстати, некоторые работники компании Рейли вскоре действительно попали на работу в НАСА (это было очень престижно).

Пока же счастливый Ли искал жилье, в чем ему помогла бывшая подруга Маргариты Освальд Миртл Эванс. Сама она, правда, не рискнула сдать квартиру перебежчику из СССР, но порекомендовала место по соседству: 4907 Мэгэзин-стрит. Квартира была на первом этаже, имела большую жилую комнату и огороженный забором небольшой участок, где бы могли играть дети. Стоила квартира недешево — 65 долларов в месяц, но Ли сразу же внес депозит в пять долларов. Он пригласил миссис Эванс заходить к нему в любое время, и больше они уже никогда не встречались. Причем при расставании Ли наврал подруге матери насчет своего места работы, назвав реально существовавшую компанию, где он никогда не был.

Освальд сразу же позвонил жене, чтобы она перебиралась к нему. Марина была счастлива: она ходила по комнате с маленькой Джун на руках и говорила ей и Рут Пэйн: «Папа нас любит!» 10 мая 1963 года, в пятницу Ли пошел на работу. Забегая вперед, скажем, что относился он к своим обязанностям спустя рукава. Было видно, что за место он особо не держится. Он постоянно куда-то отлучался (мы скоро увидим, куда именно). А на вопрос начальства, где он пропадал, всегда отвечал, что был неподалеку. Одному из сослуживцев Ли задал странный вопрос: «Как вам здесь нравится?» Коллега подумал, что речь идет о компании, где он проработал уже 8 лет, и, естественно, отозвался о ней более чем положительно. «Да нет же, — с раздражением сказал Освальд, — я имею в виду эту проклятую страну!»