Книга Россия при старом режиме - Ричард Пайпс

При преемниках Петра на помещиков возложили полную ответственность за сбор подушного налога со своих крепостных и стали спрашивать с них за недоимки. Затем им поручили надзор за доставкой рекрутов из своих деревень (выбор рекрутов был возложен на общины, хотя и эти полномочия постепенно перешли в руки помещиков). Посредством этих мер государство превратило помещиков в своих налоговых агентов и вербовщиков, что не могло не упрочить их власти над населением, более половины которого проживало в ту пору в частных, светских владениях. С петровских реформ начался самый жестокий период крепостничества. Теперь правительство все больше отдает частновладельческих крепостных на произвол своих помещиков. К концу XVIII в. крестьянин делается совершенно бесправен, и постольку, поскольку речь идет о его юридическом положении (а не о его общественном или хозяйственном состоянии), он становится почти неотличим от холопа.

Служилое сословие также не избегло тяжелой руки реформатора. Петр вознамерился выжать из него все, на что оно было способно, и с этой целью ввел кое-какие новшества в области образования и продвижения по службе, которые, покуда он был жив и мог надзирать над их соблюдением, сделали долю и этого сословия более безотрадной.

В допетровской Руси не было школ, и подавляющее большинство служилого класса не знало грамоты. Не считая высших слоев чиновничества и дьяков, служилые люди, как правило, имели весьма расплывчатое представление об алфавите. Петр нашел такое положение дел совершенно невыносимым, поскольку его модернизированной армии требовались люди, годные для управления войсками и способные решать относительно сложные технические задачи (например, иметь понятие о кораблевождении и наводке артиллерийских орудий). Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как устроить учебные заведения для своих слуг и заставить их в них ходить. Серия указов обязала дворян приводить своих недорослей на государственную инспекцию, вслед за которой их отправляли либо на службу, либо в учение. С тех пор сонмы подростков вырывались из своих деревенских гнезд и посылались на периодические смотры в города, где их осматривали (это иногда делал и сам император) и регистрировали чиновники герольдмейстерского ведомства, к которому перешли обязанности старого Разряда. Указ 1714 г. запретил священнослужителям венчать дворян, покуда те не докажут, что разбираются в арифметике и началах геометрии. Обязательное обучение длилось пять лет. В пятнадцатилетнем возрасте юноши поступали на действительную службу, часто в том же гвардейском полку, в котором они прошли обучение. Проведенная Петром реформа образования привела к тому, что обязательную государственную службу начинали теперь чуть ли не в детские годы. Из всех его реформ эту дворяне ненавидели больше всего.

Другая петровская реформа, сильно затронувшая жизнь служилого сословия, касалась порядка продвижения по службе. По традиции продвижение по лестнице чинов зависело в России не столько от заслуг, сколько от происхождения. Хотя местничество упразднили еще до вступления Петра на царствование, аристократия пустила во всей служебной иерархии глубокие корни. Члены фамилий, вписанных в московское дворянство, имели заметное преимущество над провинциальными дворянами в назначениях на самые теплые места, тогда как у простолюдинов вообще не было к службе доступа. Будь даже такая дискриминация в его собственных интересах, Петр все равно отнесся бы к ней нетерпимо. Поскольку он считал, что московский правящий класс невежественен, нерационален, консервативен и настроен против всего иностранного, можно было заранее предсказать, что рано или поздно Петр попытается упразднить аристократические привилегии.

Внимательно изучив западную бюрократию, Петр издал в 1722 г. один из важнейших учредительных актов в истории императорской России — так называемую Табель о рангах. Соответствующий указ отменил всю традиционную московскую иерархию чинов и званий и заменил ее совершенно, новой системой, основанной на западных образцах. Табель имела вид таблицы, в которой в трех параллельных колонках выстроены должности в трех рядах государственной службы (воинском, статском, и придворном); каждый ряд имел 14 рангов, или классов, высшим из которых был первый, а низшим — четырнадцатый. Впервые было проведено различие между военной и гражданской службой, и обе из них получили свою собственную номенклатуру и порядок продвижения. Обладатель перечисленной в Табели должности имел соответствующий ей чин, точно так же, как, например, в современной армии командир роты обыкновенно носит ранг капитана. По замыслу Петра, каждый дворянин, вне зависимости от своего социального происхождения, должен был начинать службу с самого низа и постепенно пробиваться наверх, насколько позволяют его способности и заслуги, и никак не выше того. Более богатым и физически крепким дворянам разрешалось начать службу в одном из гвардейских полков (Преображенском или Семеновском), где после нескольких лет обучения они производились в офицеры и либо оставались служить в гвардии, либо назначались в обычный пехотный полк; другие начинали солдатами в обычных полках, однако очень быстро производились в офицеры. На гражданской службе дворяне начинали службу с самой низшей должности, обладавшей чином. Простые писцы, равно как и солдаты и унтер-офицеры, стояли вне лестницы чинов и таким образом не считались дворянами.

Петру мало было создать порядок, при котором помещики имели бы побуждение служить как можно лучше. Он хотел, кроме того, дать простолюдинам возможность поступать на службу и с этой целью постановил, что солдаты, матросы и писцы, отлично исполняющие свои обязанности и годные для занятия должностей, перечисленных в Табели о рангах, имеют право на получение соответствующего чина. Такие простолюдины сразу же зачислялись в ряды дворянства, поскольку в петровской России все лица, обладавшие чином (и только они), носили дворянское звание. Оказавшись в соответствующем списке, они уже могли соперничать с дворянами по рождению. В соответствии с Табелью, простолюдины, достигшие низшего офицерского ранга на военной службе, автоматически зачислялись в наследственные дворяне, то есть зарабатывали для своих сыновей право поступать на государственную службу в четырнадцатом чине и все прочие привилегии дворянского сословия. Простолюдинам, делавшим карьеру на гражданской или придворной службе, надо было достигнуть восьмого чина для получения звания наследственных дворян; до этого они считались «личными» дворянами (этот термин появился позднее, при Екатерине II) и в таком качестве не могли владеть крепостными или передать свое положение по наследству. [В 1845 г. наследственное дворянство было ограничено верхними пятью рангами, а в 1856 — верхними четырьмя. В первой половине XIX в. личные, ненаследственные дворяне составляли от одной трети до половины всего дворянства.]. Таким образом создавались условия для продвижения на основании служебной годности и заслуг; этот замысел наталкивался на противоположные тенденции, углублявшие социальное расслоение, и по этой причине, как будет показано ниже, был осуществлен лишь частично.

Вскоре Табель о рангах превратилась в настоящую хартию служилого сословия. Поскольку в то время власть и деньги в России можно было обрести главным образом на одной лишь государственной службе, обзаведение рангом ставило его обладателя в исключительно привилегированное положение. Ему (и чаще всего также его отпрыскам) гарантировалась должность, и он пользовался к тому же самой ценной из всех хозяйственных привилегий — правом владеть землей, обрабатываемой трудом крепостных. По словам декабриста Николая Тургенева, россияне, не имевшие чина, были «en dehors de la nation officielle ou legale» — вне нации в официальном и юридическом смысле слова. [N{icolas) Tourgueneff, La Russie et Les Russes (Paris 1847), II, стр. 17]. Поступление на службу и служебное продвижение сделались в России родом национальной одержимости, особенно в низших классах; священники, лавочники и писцы спали и видели, что сыновья их получат звание корнета в армии или комиссара или регистратора на гражданской службе, которым соответствовал четырнадцатый чин, и таким образом дотянутся до кормушки. Тот же импульс, который в странах коммерческих устремлялся в накопление капитала, в императорской России направлялся обыкновенно на обзаведение чином.