Книга Укрощение невесты - Линси Сэндс

Когда она немного расслабилась, поняв, что бояться больше нечего, Алекс оторвался от ее многострадального рта, и его губы заскользили по щеке вниз, потом по шее и плечу. Когда на их пути оказалась тонкая ткань сорочки, они продолжили свой путь и вскоре сомкнулись вокруг затвердевшего соска. Алекс ласкал его до тех пор, пока ткань не стала влажной.

— О Боже, — выдохнула Мерри, когда его язык стал двигать влажную ткань по соску, заставляя ее содрогаться от наслаждения. Она обхватила руками его плечи, не вполне соображая, чего ей хочется больше — оттолкнуть его или прижать к себе. В сладкой неге она закрыла глаза, но резко открыла их, услышав звук рвущейся ткани, и только тогда поняла, что он схватил зубами край сорочки у ворота и рвет ее.

Зная, что уже поздно спасать свое нижнее белье, Мерри поморщилась, но не стала протестовать. Она спокойно лежала и ждала, пока Алекс справится с поставленной перед собой задачей. И вот он удовлетворенно вздохнул, завершив превращение ее сорочки в две тряпки, и отбросил их в сторону. Теперь Мерри лежала перед ним нагая. Его взгляд скользнул по ее бледному телу и на мгновение остановился на усталом и встревоженном лице. Алекс заметил его обеспокоенное выражение и возобновил натиск, но только теперь совсем не так, как вначале. Возможность причинить ей боль испугала его, пробив пелену безумия, и, хотя он все так же был сконцентрирован на достижении цели, его действия слегка изменились. Теперь он старался во что бы то ни стало возбудить ее.

Несмотря на пугающее начало, ему потребовалось на это совсем немного усилий. Очень скоро Мерри начала стонать и изгибаться под его умелыми руками. Потом он резко вошел в нее, и она приветствовала его криком, но только крик этот не имел ничего общего с болью или страхом. К сожалению, едва успев погрузиться в ее влажное теплое тело, он застыл и излил свое семя.

Потом он со стоном упал на нее, а Мерри оставалось только разочарованно вздохнуть. Ей казалось чудовищно несправедливым то, что он, пробудив в ней столь сильное желание, оставил ее неудовлетворенной.

Да, она не получила удовлетворения, призналась себе Мерри и зашевелилась под мужем, желая, чтобы он слез с нее и позволил свободно дышать. Алекс пробормотал что-то невнятное и прижался бедрами к ее лону. Мерри поняла, что его плоть все еще в ней и остается твердой… или вновь затвердела. Она не знала, какая из ее догадок верна, но понимала, что это неестественно. В ночь, когда они впервые вступили в брачные отношения, он увлекал ее за собой к вершинам наслаждения пять или шесть раз, но всякий раз ему требовалось некоторое время на восстановление сил.

Мерри тут же забыла о своем раздражении и начала думать о его остекленевших глазах и о том, что могло вызвать такую реакцию.

— Муж, — шепнула она, стараясь повернуть голову так, чтобы видеть его лицо. Но он уткнулся ей в шею, и заглянуть ему в глаза она не могла. — Подумай, ты сегодня вечером ел или пил что-нибудь необычное?

Алекс какое-то время оставался неподвижным, потом приподнялся на руках и шевельнул бедрами, войдя в нее поглубже. Толчок заставил Мерри застонать от удовольствия. Если судить по выражению лица Алекса, он тоже испытывал удовольствие. Мерри задержала дыхание и невидящими глазами уставилась на мужа, ощущая, как при каждом его движении по ее телу прокатываются волны наслаждения. Как только они стали стихать, Алекс ускорил движения.

Мерри захотела повторить свой вопрос, но вместо этого с ее уст сорвался громкий стон, и она вонзила ногти в плечи мужа, инстинктивно прижимаясь к нему.

— Алекс, — обратилась она к мужу, стараясь лежать спокойно, хотя ей больше всего на свете хотелось обвиться вокруг него и утонуть в волшебной неге, — нам надо поговорить.

— Да, — согласился он, не прекращая движение внутри ее.

— Господи, да что же это такое, — простонала Мерри и согнула ноги в коленях. Упираясь пятками в постель, можно было выгнуться ему навстречу и помочь проникнуть в нее еще глубже. — Нам очень нужно поговорить, о… о Боже. — Каким же восхитительным любовником был ее муж!

— Позже, — прохрипел он, немного вышел из ее лона и снова устремился вперед, сводя ее с ума.

— Позже, — согласилась Мерри и призналась себе, что проиграла это сражение.

Как раз в это время Алекс поднялся на колени, стиснул ее бедра руками и принялся вонзаться в нее сильными толчками, в результате чего она вообще лишилась способности говорить. Если он находился под воздействием какого-то вещества, то оно ему явно не доставляло страданий. Скорее, наоборот. В конце концов, все вопросы можно задать позже, решила Мерри и целиком отдалась безумству страсти.

Алекс отодвинулся от Мерри, стараясь не тревожить ее. Возможно, она еще не спит. Но если она уже крепко спит, он не собирается ее будить. Он всю ночь не давал ей уснуть, испытывая непрекращающийся сексуальный голод. Он брал ее снова и снова, падал, испытывая высшее наслаждение, и тут же опять ощущал острую потребность взять ее. Это было сродни безумию, которое он едва мог контролировать.

В действительности вначале он совершенно не контролировал себя, уныло признался себе Алекс. Он помнил, как она отбивалась, кричала, что не готова, и он делает ей больно, видел страх в ее глазах. Именно этот страх слегка привел его в чувство. Это было единственное, что помогло ему обуздать завладевшую всем его существом страсть.

Алексу еще не приходилось испытывать такой всепоглощающий, подавляющий все остальные чувства сексуальный голод. Он действительно лишился рассудка и мог думать только об одном: погрузиться в ее нежное лоно и вонзаться в него до тех пор, пока владевшее им невыносимое напряжение не ослабеет. Страх Мерри помог ему на несколько мгновений вернуть какие-то крохи самоконтроля, и ему удалось возбудить в ней страсть. Алекс держался, сколько мог, но не был уверен, что она получила максимальное наслаждение, пока он удовлетворял свое желание. И еще он помнил, что, излившись, он вновь почувствовал возбуждение, стоило ей только пошевелиться под ним.

«Во всем этом есть что-то неестественное», — подумал Алекс и сжал губы. Этот совершенно безумный сексуальный голод терзал его всю ночь, опять и опять, не давая передышки ни ему, ни ей. С чего бы это? Алекс устало сполз с постели и начал разыскивать одежду. Теперь, на исходе ночи, его тело, наконец, успокоилось, и его несчастная жена может отдохнуть.

Почувствовав облегчение, Алекс решил, что хватит ползать в темноте, разыскивая одежду. Так он ничего не найдет. Оставаясь на коленях, он начал медленно продвигаться в ту сторону, где, по его расчетам, должен был стоять сундук, в котором хранились свечи и кремень. Довольно скоро он наткнулся на него. Немного усилий, два или три негромких ругательства — и свеча была зажжена. Потом Алекс вернулся к постели и при тусклом свете всмотрелся в спящую жену. Она свернулась среди шкур, бледная и неподвижная. Только под глазами выделялись темные круги. Она выглядела совершенно измученной, и он мысленно дал себе подзатыльник. Ни одна женщина не выдержит, если ее будут иметь всю ночь напролет.

Нет, нельзя утверждать, что он не доставлял ей при этом удовольствия. Алекс не сомневался, что доставлял. Но он был слишком настойчивым и требовательным.