Книга Европа и ислам. История непонимания - Франко Кардини

Мурад воспользовался затишьем, наступившим после военного разгрома христиан, для того чтобы передать престол своему сыну. Но молодой принц Мехмед сразу же обнаружил свою полную беспомощность, так что отцу пришлось снова взять бразды правления в свои руки. Тем временем венецианцы дали понять и султану, и Папе, что крестовые походы их больше не интересуют. Новый хозяин Южной Италии — которому вследствие этого принадлежало господство в южной части Адриатики — Альфонс Арагонский предпочитал в данный момент заниматься укреплением своей, пока еще непрочной, власти в Неаполитанском королевстве. Сербы и валахи были вероломными союзниками и ненадежными подданными, но вряд ли пустились бы в новые антитурецкие авантюры. Лишь Скандербег и Хуньяди, ставший регентом при малолетнем венгерском короле Владиславе Постуме, были полны решимости продолжать борьбу. Что же касается Константина Палеолога, то в 1446 году, после очередной военной кампании, предпринятой султаном, он был вынужден признать себя османским вассалом.

Тиара или тюрбан?

Николай V (Томмазо Парентучелли из Сарзан, известный гуманист) стал Папой 6 марта 1447 года, был рукоположен 19 числа следующего месяца и умер 24 марта 1455 года. Судьбе было угодно, чтобы за время пребывания на папском престоле он стал свидетелем двух значительных событий чрезвычайной важности, имевших, однако, разное значение в истории церкви и всего христианского мира того времени.

Прежде всего, 9 апреля 1449 года ему удалось положить конец так называемому «малому церковному расколу Запада»: антипапа Феликс V спустя десять лет после принятия сана отрекся от него и вновь стал Амадеем VIII, графом Савойским. А четыре года спустя, в 1453 году, на глазах Николая V Константинополь сдался туркам-османам. Последствием стало исчезновение того, что называлось Восточной Римской империей (pars Orientis) более тысячи лет, со времен раздела Римской империи при Феодосии (единство, правда, двусмысленное и непрочное, было восстановлено лишь на период с 1204 по 1261 год). На время понтификата Николая V — как и его преемников Калликста III и Пия II, — пришлись крах Византии, продолжение кризиса внутри Священной Римской империи и турецкие захваты в Европе. Отсюда следовала необходимость крестового похода, который укрепил бы вновь обретенное единство христианского мира (вскоре после окончания раскола завершилась и Столетняя война) и упрочил бы положение папского престола. Понтифик теперь был единственным главой всего христианского мира и все еще обладал нерушимым авторитетом. Говоря о планах новых крестовых походов и об отношениях христианской Европы с Османской империей, можно сказать, что взятие Константинополя открыло и в том и в другом отношении новую фазу, завершившуюся лишь одиннадцать лет спустя, со смертью Пия II. Вместе с этим Папой ушли в небытие проекты нового завоевания Константинополя и — пусть это виделось лишь в теоретической перспективе — возвращения Иерусалима. Впрочем, Николай V и до 1453 года ясно видел нарастание османской угрозы. Ему не требовалось падения Константинополя, чтобы понять: новый призыв к крестовому походу, звучащий в столь драматических обстоятельствах, должен усилить настроения в пользу папского централизма внутри христианского мира. Иными словами, создавалась благоприятная возможность для установления безраздельной власти Пап, к чему стремились понтифики после церковного собора в Констанце, и чему безуспешно пытались противостоять стороннники соборного принципа внутри церкви. Вновь, как случалось не раз со времен IV Латеранского собора (1215), «дело объединения» (causa unionis) и «дело реформы» (causa reformationis) представлялись тесно связанными со «служением кресту» (negotium cruces), причем успех последнего рассматривался как предварительное условие для успеха первых двух. Надо учитывать еще и то, что «дело объединения» казалось завершенным после уничтожения очага сопротивления в виде Базельского собора, а «дело реформы» пока откладывалось на неопределенный срок (sine die) без каких-либо видимых — на тот момент — последствий. То, что последствия для всего христианства все же были, и весьма тяжелые, стало очевидно в последнее двадцатилетие XV века. А в начале XVI века, как хорошо известно, положение еще более усугубилось.

Взойдя на папский престол, Николай унаследовал от своего предшественника Евгения IV многочисленные вопросы, связанные с крестовыми походами, от решения которых тот — по крайней мере, отчасти — пытался уклониться. Фронт противостояния был широк и неоднороден: он тянулся от Балкан до Эгейского моря, участки его проходили в Испании и на юго-востоке Европы. Христианско-мусульманское противостояние породило колоссальную финансово-дипломатическую систему сбора десятин и продажи индульгенций. Для Кастилии в 1448 году Папа снизил до трех флоринов стоимость индульгенции, которую Мартин V оценил когда-то в восемь флоринов, а Евгений IV удешевил до пяти. Королю Хуану II он предоставил право распоряжения денежными сборами на организацию крестового похода против Гранадского эмирата, а в 1453 году поставил под его управление орден святого Иакова. Николай V также смотрел благосклонно на территориальные захваты португальцев в Африке и их атлантические экспедиции, приравняв «распространение веры» (dilatatio fidei) к «защите веры» (defensio fidei). Изданная им 8 января 1454 года булла «Romanus Pontifex» («Римский понтифик») благословляла зарождавшуюся португальскую империю, прославляя деяния инфанта Генриха Мореплавателя. В 1448–1449 годах Папа занялся организацией крестовых походов в Пруссии и Ливонии, обещав их участникам отпущение грехов. Папа проявлял также заинтересованность в полном подавлении гуситского движения и ересей вообще. Подтверждением тому может служить его благосклонность к таким инициативам, как основание в 1450 году в Болонье «Ордена Креста» германским инквизитором Конрадом.

Однако Николай не выказывал чрезмерного желания возобновить военные действия против османских турок: слишком свежа была память о неудаче под Варной. Зато венгерский регент Янош Хуньяди, албанец Скандербег (несмотря на свою притворную покорность) и мистрский деспот Константин Палеолог были полны решимости вести борьбу с мусульманами, пусть даже их победа в тот момент казалась полной, и лелеяли мечты о реванше.

Хуньяди был особенно нетерпелив. О своем решении он сообщил папскому двору письмом в сентябре 1448 года, после чего вышел из Белграда и совершил стремительный марш через Сербию. Скандербег, подписав с Венецией особое соглашение и заручившись ее поддержкой, присоединился к новому предприятию. Папа же отделался общими обещаниями, не предприняв никаких серьезных шагов, но зато с лихвой снабдил венгерского регента индульгенциями. Венгерские войска, усиленные албанским и валашским контингентами, встретились с армией султана Мурада II 17–19 октября 1448 года на том самом Косовом поле, которое уже однажды, в 1389 году, оказалось для сербско-венгерской армии роковым. Второй день битвы на Косовом поле подтвердил недобрую славу этого места: под залпами османской артиллерии и натиском янычар репутация Хуньяди как выдающегося стратега была погублена навсегда.

А за несколько дней до этого, 3 октября, скончался византийский император Иоанн VIII. По распоряжению султана, который считал, что Византия полностью находится в его руках, корона империи перешла к Константину, деспоту Мистры: предполагалось, что сражение под Варной четыре года назад научило его послушанию. С другой стороны, не исключено, что Мурад считал его все еще довольно опасным противником и предпочел держать в Константинополе (который теперь скорее напоминал золотую клетку, со всех сторон окруженную турками), нежели видеть на свободе в Греции. Оставалось укротить только Скандербега, засевшего в мощной крепости Круя, окруженной крутыми горами. В апреле 1450 года султан сделал попытку овладеть этой неприступной твердыней, но после пяти месяцев безрезультатной осады вынужден был отступить.