Книга Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта - Анатолий Левандовский

В полдень открывалась биржа, где собирались городские купцы и множество праздношатающихся, пришедших на них поглазеть. Именно здесь проворачивались крупные дела. Маклеры с перьями и чернильницами сновали по зданию и в мгновение ока состряпывали контракты. Два купца ударили по рукам — груз меди на пути куда-то идет против партии ценных пород дерева и определенной суммы в придачу. Подписав контракт, они направляются в банк, где хранятся их капиталы, чтобы перевести оговоренную сумму с одного счета на другой. Возможно, речь идет о тысячах гульденов, но им не приходится прикоснуться даже к одной монетке — нужно уложиться до двух часов, когда закроется биржа. Если дело требует дополнительного времени, надо уплатить специальный сбор. Таким образом, биржа, обеспечивая выгодную концентрацию представителей большой торговли, ускоряла деловые операции, упрощая этим кредит.

С XVI, а иногда даже и с XV века, во всех крупных торговых городах уже были свои биржи. Изначально биржевые операции проводились прямо под открытым небом, на площади, улице или просто в случайном месте. Только в 1611 году в Амстердаме было построено для этой цели первое здание. Оно представляло собой просторную прямоугольную коробку в два этажа, в самом центре города. Внутренний двор площадью 500 квадратных метров был окружен аркадами с лавками, в которых можно было свободно перемещаться за счет широких входов с каждого угла. Возведенная на берегу канала биржа служила еще и портом: большие суда, убрав мачты, могли войти под ее свод.

Голландская торговля настолько выиграла от такой организации в гибкости, а кредитная система набрала (особенно после 1650 года) такую силу, что амстердамская биржа превратилась в центр мировой коммерции. Во время кризиса 1672 года австрийский посланник ежедневно отправлял своему монарху биржевые сводки.

Глава XIV

Болезни и смерть

Болезни и врачи

Частоту эпидемий Темпл относил на счет скверного нидерландского климата с его влажностью и нездоровой жарой в летнее время. Лейден, испытывавший недостаток в проточной воде, а следом за ним непомерно разросшийся Амстердам подвергались им критике более других. Не проходило и трех лет, чтобы на эти города вновь не находило моровое поветрие. Эпидемии отличались большим многообразием. Одна из них описана как мозговая горячка, заразная и способная привести к летальному исходу. В XVII веке, по средневековой привычке, словом «чума» называли многие инфекционные, эндемические и смертельные заболевания.

Больше всего от них страдала недоедавшая и ютившаяся в трущобах беднота. За один год в Лейдене эпидемия унесла 13 тысяч жизней — четверть или треть всего населения, Амстердам потерял 18 тысяч своих жителей. Количество погибших тогда достигло рекордной отметки. Трагическими датами отмечен весь «золотой век»: 1597, 1601, 1602, 1604, 1617, 1624, 1635, 1636, 1639 годы. Почти всегда мор свирепствовал только в городах. В Амстердаме в 1601 году, в Зволле в 1602-м, в Лейдене в 1635 и 1639 годах кладбищенской земли не хватало, чтобы похоронить все трупы, и многие умершие нашли последний приют в валах укреплений. Городские власти намеренно не вели точных записей погибших. С приходом «чумы» замедлялась экономическая жизнь, снижался объем биржевых операций. Моровое поветрие 1636 года привело в полный упадок ткацкие мастерские Хелмонда.

Хотя слепая вера в Провидение удерживала некоторых от необходимых мер предосторожности, местные власти при первых же признаках надвигавшейся эпидемии набирали среди хирургов, лекарей или целителей так называемых «докторов от чумы». Им выдавалась спецодежда, которую надевали, входя к больному, и снимали, выходя, а у себя держали на отдельном стуле, обрекаемом тем самым на последующее уничтожение. Некоторые из этих «специалистов» занимались той или иной формой заболевания — оспой, золотухой или язвой. Что же в точности означали эти слова? Во всех случаях лечение ограничивалось некоторыми элементарными мерами гигиены, контролем за развитием болезни и выносом тела. В 1655 году в Зволле муниципалитет, находясь на грани отчаяния от моровых опустошений, учредил «Совет чумы», при котором открылся специальный госпиталь. Летальный исход, даже в среде буржуазии, был таким частым, что пришлось пересмотреть законы о наследстве. Крепкие телом и духом, не поддававшиеся болезни, в течение своей жизни неоднократно становились наследниками.

Время от времени болотистые районы посещала малярия. Типичными для Нидерландов заболеваниями считались цинга и подагра. Иностранцы, проживавшие в этой стране, сетовали на «меланхолию», болезнь желчи, причина которой могла заключаться в режиме питания. По словам Темпла, нидерландцы быстро старели, и бодрых семидесятилетних стариков было не сыскать, особенно в городах.

Народная медицина в обилии предлагала свои средства и эмпирические методы лечения. Некоторые из них унаследовали черты дедовского колдовства. В большинстве семей на кухонных полках всегда стояли горшочки с китайским вином, настоем алоэ, миро, шафраном, наливкой из горечавки и мазью, которая на три четверти состояла из оливкового масла и на одну — из марсельского мыла, окрашенного суриком или свинцовыми белилами.

От зубной боли применяли можжевеловое масло; против кожных раздражений в дело шли компрессы из трав и ржаной муки, растертых в молочко; с обморожениями боролись жидкостью на основе анисовой воды, от ангины спасались горячим соком моркови или репы; при кровотечениях из носа проливали несколько капель крови на раскаленное докрасна железо. Коровьи моча и навоз входили в состав многих деревенских снадобий. Паучьи головы в ореховой скорлупе, положенной на грудь больного, слыли за лучшее жаропонижающее. Эстеты заменяли пауков библейскими стихами.

Наиболее распространенное целебное средство производилось из смертного пота, собранного со лба повешенного или умершего в жестоких мучениях и смешанного с двумя унциями человеческой крови, несколькими каплями топленого свиного сала, льняного масла и пряными добавками. По всей Европе народный менталитет плохо соотносился с научными и критическими изысканиями медицины. Несмотря на распространение просветительских идей в определенных кругах общества и борьбу реформатской церкви с суевериями, в Нидерландах сохранились многочисленные пережитки средневекового анимизма. Власти добились того, что корабли более не «крестили» именами святых, а давали названия, почерпнутые из географии, недавней истории или зоологии. Это, пожалуй, единственная область, где просвещение достигло своей цели. Но даже на судне с именем «Роза», «Семь провинций» или «Слон» экипаж ни за что не рискнул бы поднять якоря в ночь на Ивана Купалу или перед Рождеством. Кроме того, никому в голову не могло прийти отправиться в путь, пусть даже посуху, в пятницу, особенно в Страстную.

Рассыпать соль, уронить нож, перевернуть на столе каравай — все это сулило несчастья.

Разбитое зеркало, тиканье невидимых часов, зажженные три свечи предрекали скорую смерть. Люди следили за дрожанием язычков пламени, вслушивались в лай собак, пение петуха, карканье ворон, уханье филина — во всем им чудились знамения свыше. Критический возраст — 63-й год жизни — составлял тяжелый барьер, преодоление которого без затруднений обещало отдалить уход в мир иной еще на много лет. Путешествуя в дилижансе, следовало обращать внимание на волосы попутчиков: если они крашеные или накладные, следовало готовиться к встрече с разбойниками.