Книга Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - Мадлен дю Шатне

“Из Галерной гавани я отправился в Кронштадт, где принц Нассау-Зиген передал мне командование флотилией: сейчас на рейде стоят сто канонерских лодок, девять плавучих батарей, шесть шебеков и несколько транспортных судов с провиантом и амуницией”.

Через два месяца после своего приезда в Россию Траверсе был возведен в чин контр-адмирала. Нассау аттестовал его императрице в весьма лестных выражениях:

“Господин де Траверсе ходил со своей эскадрой в до сих пор неразведанные места залива, выказав большое искусство в маневрировании. Он зарекомендовал себя отменным командиром, подчиненные его любят и почитают. Это образцовый офицер и моряк, достойный быть отмеченным Вашим Величеством”.

Императорским указом от 4 июля 1791 г. контр-адмирал Траверсе был утвержден командующим гребной флотилией.

Большую часть флотилии, которой командует контр-адмирал Траверсе, составляют канонерские лодки; есть еще несколько галер, подобных тем, что Петр Великий строил в начале века. Им удалось уйти от шведских ядер при Свенскеунде, их подлатали, и они теперь сопровождают канонерские лодки в составе гребной флотилии[101].

Канонерские лодки отлично подходят для плавания на мелководье. Они обладают хорошей маневренностью, у них неглубокая осадка. Они выстроены по шведскому образцу, их создателем был знаменитый морской инженер Фредерик Чепмен. С его легкой руки этот тип корабля стал популярен во всех северных флотах. Датчане раздобыли его чертежи у шведов, а русские “позаимствовали” их у датчан: первые канонерки появились в России в 1787 г.[102], в их конструкцию были введены дополнительные изменения, чтобы лучше приспособить их к плаванию в Финском заливе[103].

В 1791 г. канонерки являются наиболее современным отрядом судов в Балтийской гребной флотилии и образуют знаменитую “флотилию Архипелага”, базирующуюся в Роченсальме. Надо уточнить, что название “галера” применялось ко всем видам гребных судов.

Канонерские лодки дополнены плавучими батареями — это широкие прямоугольные деревянные платформы, на которых установлены пушки; такие батареи Нассау-Зиген использовал, штурмуя английский Гибралтар.

Особенностью Балтийского флота является наличие “кораблей-секретов”: это тоже шведское изобретение — по типу они соответствуют фрегату, но их вооружение замаскировано. Вступая в бой, они откидывают фальшборт, за которым скрываются пушки.

Чтобы усовершенствоваться в искусстве управления канонерками, контр-адмирал Траверсе взялся штудировать трактат, им посвященный, работы де Луткена, контр-адмирала датского флота: он составляет его конспект и сопровождает его многочисленными чертежами.

* * *

Пока шведский и русский флоты грозили друг другу на границе своих территориальных вод, Екатерина II направила посланников в Англию, чтобы убедить Георга III отказаться от поддержки шведского короля. Ей стало известно, что в Портсмуте на спитхедском рейде[104] стоит английская эскадра и адмирал Худ готов в любую минуту сняться с якоря и идти в Балтику.

В Лондоне в пользу России действует такой влиятельный политический деятель, как Джеймс Фокс. Он доказывает королю бессмысленность всех этих военных приготовлений: какую пользу можно извлечь из разрыва отношений со страной, которая поставляет Англии большую часть материалов, необходимых для строительства ее флота?

Продолжая демонстрацию силы и одновременно ведя тонкую дипломатическую игру, Екатерина II удерживает политическое равновесие.

Пока на севере Европы установилось относительное спокойствие, тревожные известия доходят из Парижа от доверенного лица русского посла Ивана Симолина. Папа Пий VI выпустил буллу с осуждением Французской революции; взбешенные антиклерикалы сожгли ее вместе с портретом папы в саду Пале-Рояля под крики беснующейся толпы. Прочтя свою парижскую почту, императрица воскликнула: “Французский призрак шагнул в Европу!”

Маркиза де Траверсе, как и всех французов, живущих в России, встревожили эти известия. Особенно его взволновала новость о том, что королевская семья, направлявшаяся в Кобленц, была арестована в Варение. Кто предал короля? — вот вопрос, на который он мучительно искал ответа.

Траверсе во дворце Екатерины Великой

Лето императрица, как правило, проводит в Царском Селе, своем дворце в нескольких верстах от Санкт-Петербурга. В этом году она переехала туда раньше обычного, в первых числах мая.

Маркиз де Траверсе был представлен ко двору. Уже спустя две недели по приезде, до начала весенних маневров, обер-камергер направил генерал-майору приглашение на воскресный завтрак императрицы. Траверсе не любитель обивать пороги у королевских особ, но он был польщен таким отличием. За этим приглашением последовало еще одно, в начале августа.

В “Камер-фурьерском церемониальном журнале” среди отчетов об этих воскресных приемах есть описание приема 25 мая.

“Перед полуднем, около 12-го часа, прибыл Его Императорское Высочество Государь Цесаревич с Государынею Великою Княгинею из Павловского в село Царское в Свои покои, куда введен и представлен Их Императорским Высочествам дежурным по старшинству господином Камергером Петром Степановичем Валуевым находящийся в Российской службе морского флота Контр-Адмирал маркиз Траверсе и жалован от Их Императорских Высочеств к руке… половине 12-го часа Ее Императорское Величество изволила обще с Их Императорскими Высочествами шествовать через парадные покои в предследовании придворных кавалеров и в провожании фрейлин и приезжих из города некоторых знатных особ в придворную церковь на хоры к слушанию Божественной литургии, после оной, по возвращении из церкви, в парадной комнате ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ изволила, как приезжих из города знатный воинской Генералитет и прочих знатных персон, так и придворных кавалеров, жаловать к руке”[105].

После божественной литургии в Большой Галерее был устроен обед на сорок пять кувертов. Во время стола играла духовая музыка, маркиз был из числа приглашенных. Вечером в Арабесковой комнате состоялась игра в карты.