Книга Эпоха религиозных войн - Ричард Данн

Долгий парламент, названный так потому, что его сессия длилась с 1640 по 1653 г., стал зачинщиком самой крупной революции в истории Англии. Ученые сходятся во мнении, что кризис 1640 г. был результатом борьбы религиозных и политических принципов: пуританство против англиканства, парламентаризм против абсолютизма. Однако многие стремятся выделить экономические и социальные факторы, подчеркивающие религиозный и политический базисы. Историки марксизма, например, обогатили наше понимание кризиса, рассмотрев английскую революцию через призму классовой борьбы, как французскую и русскую. Это была, как говорили они, первая крупная победа европейских буржуа над феодалами. Доказательства этому есть: в 1640 г. английские купцы и ремесленники в Лондоне поддерживали парламент, в то время как аристократия и экономически более слабые части страны выступали за короля.

Что по-прежнему сложно интерпретировать, используя классовый подход, так это роль джентри. Эти люди были новыми участниками революции в Англии, и они разделились поровну между парламентским и роялистским лагерями. Можем ли мы назвать джентри феодалами и буржуа? Как мы можем объяснить экономические причины их участия в революции или их идеологические воззрения? Для этого существуют подходы. Одна из научных школ, приняв тезисы Маркса, рассматривает джентри как нарождающийся аграрный средний класс, стремящийся к богатству под властью короны и аристократии, между 1540 и 1640 гг. Наиболее удачливые члены этого класса возглавили борьбу за парламентаризм и пуританство в 1640 г., чтобы консолидировать их власть. Но противоположная научная школа утверждает, что наиболее преуспевающие члены джентри примкнули к королевскому двору, а те мелкие лендлорды, что жили на доходы от своих ферм, между 1540 и 1640 гг. стали менее преуспевающими. Попавшие под инфляцию, исключенные из правительственного патронажа Стюартами, эти джентри обратились к пуританству и к революции, чтобы утвердить свой статус. Первая из этих интерпретаций лучше оперирует фактами, но ни она из них не верна. Современные исследования сходятся в том, что джентри — как многие англичане — были не слишком удачливы в экономическом плане в середине XVII в.

Поэтому экономическая или социальная интерпретация английского кризиса не дает нам полной картины произошедшего. Английская революция менее, чем французская или русская, может быть описана в терминах экономики. Но безусловно, англичане находились под впечатлением религиозных и политических проблем. Религия сама по себе была мощным катализатором. Кризис 1640 г. вернее всего было бы назвать пуританской революцией; она символизировала собой последний и самый великий эпизод европейской эры Религиозных войн.

Череду событий, произошедших в Англии в период с 1640 по 1660 г., сложно суммировать. Вначале, в 1640 г., казалось, что никакой гражданской войны не будет. У парламента была поддержка высшего класса, и Карл I оказался один. Воодушевленные атмосферой поддержки в Лондоне, палаты лордов и общин быстро оградили короля от советчиков, которые допустили «одиннадцать лет тиранического», беспарламентского правления. Уэнтворт и Лауд были заточены в тюрьму. Парламент приговорил Уэнтворта к смерти, и половина Лондона пришла к Тауэру, чтобы просмотреть на казнь.

Все предыдущие королевские налоги, принятые без одобрения парламента, объявлялись теперь незаконными. Королевские суды, которые использовали Уэнтворт и Лауд, были отменены. Парламент теперь собирался как минимум каждые три года. И современный парламент придерживается тех же установок.

Отказавшись от старого правительства, парламент в 1641 г. начал строить новое. Мнения в парламенте быстро разделились, как только были подняты спорные вопросы — должен ли парламент назначать королевских министров, контролировать армию, реорганизовывать церковь, — и многие его члены стали союзниками Карла I. Самым горячим вопросом был религиозный: стоит ли реорганизовать институт церкви и изменить богослужения? Пуритане и политические радикалы, которые имели небольшое преимущество в палате общин, превратились в революционную партию, склоняющуюся к реорганизации церкви и государства. В ответ на это в парламенте сформировалась роялистская партия, противостоящая дальнейшим изменениям. В январе 1642 г. Карл I попытался смять парламентских радикалов с помощью военных. Но это был неуклюжий шаг. Когда он вошел в палату общин, окруженный четырьмя сотнями вооруженных солдат, намереваясь захватить Пима и других лидеров, его враги были уже готовы. Толпа вынудила Карла покинуть Лондон. Спустя несколько месяцев обе стороны подняли войска и война началась.

Гражданская война 1642–1646 гг. была очень сдержанной. Даже на пике своего развития не более чем один из десяти англичан, способных служить, находился в армии (сравним с одним на четырех во время Гражданской войны в Америке), и военная кампания нанесла населению весьма незначительный урон. Парламентские солдаты были названы круглоголовыми из-за пуританской обязанности коротко стричься; роялисты, или «кавалеры», выглядели очень романтично по сравнению с ними. Не было сомнений, что круглоголовые победят. В их руках был Лондон и богатая юго-восточная часть страны. Парламент скопил большую сумму денег через налоги на имущество — по иронии намного более тяжелые налоги, чем когда-либо вводил Карл I. Кавалеры распоряжались на своей слабо заселенной северо-западной части страны, они постоянно нуждались в деньгах, людях и военной технике. Королевские войска напоминали банды разбойников, возглавляемых наемниками во времена Тридцатилетней войны. Принц Руперт, наиболее известный предводитель кавалеров, смог великолепно начать сражение, однако его недисциплинированные наездники часто исчезали в поисках трофеев, оставшихся от врагов, а в это время круглоголовые успевали перегруппироваться и победить. Пожалуй, самым мощным источником их энергии был их моральный дух. Памфлеты, выходящие просто в огромном количестве, достигающем полутора тысяч в год в 1640 г., выражали их жаркие чаяния о политическом, религиозном и социальном возрождении Англии. «Ареопагитика» Джона Мильтона (1644), наиболее известный из этих памфлетов, окутывает круглоголовых романтичным ореолом войны. «Мне кажется, — писал пуританский поэт, — будто перед моим умственным взором встает славный и могучий народ, подобный пробудившемуся сильному мужу, стряхивающий с себя тяжкие оковы. Мне кажется, я вижу его подобным орлу, вновь одетому оперением могучей молодости, воспламеняющему свои зоркие глаза от полуденного солнца». Но парламентские лидеры думали иначе. Два года войска Карла I удерживали преимущество в основном потому, что круглоголовые на самом деле не хотели воевать и свергать короля. Ситуация начала меняться в 1643 г., когда Пим добился военного союза между парламентом и пресвитерианской Шотландией. В следующем году объединенная парламентско-шотландская армия нанесла удар принцу Руперту в сражении при Марстон-Муре — самой известной битве этой войны. Но еще более значимым стало появление выдающегося пуританского солдата Оливера Кромвеля (1599–1658).

Ничто из предвоенной карьеры Кромвеля не предвещало его исключительной роли в пуританской революции. Когда собрался Долгий парламент, он был обычным средневековым эсквайром, одним из многих членов палаты общин. Мало кто из тех глуповатых, грубых людей заметил его, когда он пылко и страстно высказывался против англиканских священников. Как только началась война, Кромвель вступил в парламентскую армию и отдал 500 фунтов (его годовой доход) на помощь в покрытии военных затрат. Какие-то внутренние силы — Кромвель считал, что это была милость Бога, — давали ему решимость справляться с любыми препятствиями, которые он встречал на своем пути с самой первой битвы в 1642 г. до его смерти в 1658 г. В 1643 г. он был призван в кавалерию «честных, благочестивых людей», которые придерживались строгой дисциплины и распевали псалмы, преследуя кавалеров. Полк Кромвеля, которого вскоре окрестили Железнобоким, выигрывал каждое сражение. Кромвель и его солдаты были способны разгромить кавалеров принца Руперта в Марстон-Муре в 1644 г. «Бог сделал их слишком слабыми против наших мечей», — писал потом Кромвель про эту битву.