Книга Исторические здания Петербурга. Прошлое и современность. Адреса и обитатели - Андрей Гусаров

Все годы советской власти здание оставалось в ведении Министерства обороны, разместившего здесь Дом офицеров (название менялось несколько раз). Большой зал вошел в историю сталинских репрессий – здесь в 1950 г. проходил судебный процесс по «Ленинградскому делу». События тогда развивались так.

«Ленинградское дело» на месте раскручивал под чутким руководством из Москвы Г. М. Маленков, и в конце сентября 1950 г. в Северной столице прошел показательный судебный процесс. Министр госбезопасности В. С. Абакумов в секретной записке просит Сталина разрешить приговорить 19 человек к расстрелу, 12 человек к 25 годам тюрьмы, а еще пятерых – к 15 годам особых лагерей. Такое вот было судопроизводство – вождь не только устанавливал списки своих жертв, но и утверждал будущие судебные решения. Местом спектакля, походившего чем-то на кадры фильма Эйзеншейна об Иване Грозном, решили сделать Дом офицеров на Литейном проспекте – тесный для многочисленных участников процесса зал, обвинители на высокой сцене, тусклое освещение, изможденные обвиняемые, признающие все самые нелепые обвинения. На телефоне в Москве – Сталин, следящий за важным для него процессом. В 0 часов 59 минут 1 октября 1950 г. судья генерал-майор юстиции И. О. Матулевич закончил чтение приговора, и вдруг случилось невиданное – на осужденных набросили белые саваны, и охранники, ловко перекинув исхудавших в застенках людей через плечо, понесли их к выходу под испуганные взгляды присутствующих. Их тоже нужно было напугать. К 2 часам ночи дело было сделано – несчастных расстреляли, и «будущее партии» Кузнецова, а с ним и второго «любимца вождя» из числа новых кадров – председателя Госплана СССР Вознесенского. Всего репрессиям в Ленинграде подверглось 212 человек из числа руководства местной партийной организации. Ради ее разгрома Сталин даже вернул в Уголовный кодекс смертную казнь, отмененную в 1947 г.

К. И. Шульженко

Интересно, что через четыре года в том же зале Дома Офицерского собрания прошел другой процесс, а на скамье подсудимых находились бывшие работники Госбезопасности В. С. Абакумов, А. Г. Леонов, М. Т. Лихачев, В. И. Комаров и другие, которых обвинили в организации «Ленинградского дела». Конечно, подсудимые отрицали это надуманное обвинение и, безусловно, говорили правду, но это не спасло их. В лучших сталинских традициях Абакумова, Леонова, Лихачева и Комарова расстреляли, признав виновными в том, чего они не делали. На дворе шел декабрь 1954 г.

Во время блокады (до 1943 г.) в помещении бывшей бухгалтерии проживала семья известной эстрадной певицы К. И. Шульженко. С самого начала войны она выступала перед солдатами со своим джаз-ансамблем (совместно с В. Ф. Коралли) как на передовой, так и в госпиталях, и в тылу. Новый, 1942 г. певица встретила в Доме офицеров.

В конце 1941 г. в репертуаре Клавдии Ивановны появилась сразу ставшая популярной песня «Синий платочек», музыку которой в 1940 г. написал польский композитор Ежи Петербургский, а автором слов выступил сценарист и драматург Яков Маркович Гольденберг. Текст, исполнявшийся К. И. Шульженко, написал на основе существовавшей песни лейтенант Михаил Максимов.

Синенький скромный платочек Падал с опущенных плеч. Ты говорила, Что не забудешь Ласковых, радостных встреч.

Письма твои получая, Слышу я голос живой. И между строчек Синий платочек Снова встает предо мной.

Сколько заветных платочков Носим в шинелях с собой! Нежные речи, Девичьи плечи Помним в страде боевой.

За них, родных, желанных, любимых таких, Строчит пулеметчик За синий платочек, Что был на плечах дорогих!

Доходный дом ю. Б. Бака (Кирочная ул., 24)

Доходный дом купца Юлиана Борисовича Бака сооружен в 1905 г. архитектором Б. И. Гиршовичем в стиле модерна, и его фасады и частично интерьеры сохранились до настоящего времени. В Санкт-Петербурге этот дом знаменит своими крытыми галереями, которые связывают дворовые флигели жилого комплекса.

Первая каменная постройка с фасадами в стиле классицизма на этом участке появилась впервой половине XIX столетия и принадлежала она К. Ф. Гаугеру (на 1844 г.).

Речь, очевидно, должна идти о докторе медицины тайном советнике Карле Федоровиче Гаугере, родившемся в Дерпте в 1793 г. Карьеру врача он начинал в Прибалтике, в частности в Риге, а с начала 1840-х гг. перешел на службу в Санкт-Петербург. В 1848 г. император Николай I назначил его медицинским инспектором Литейной, Выборгской и Московской частей столицы в случае начала эпидемии холеры. К. Ф. Гаугер скончался в 1878 г. и похоронен на Волковом лютеранском кладбище.

В двухэтажном доме было 17 квартир и конюшни на девять лошадей. И хотя центральный водопровод провели в 15 квартир, ванных комнат в доме насчитывалось всего две. К услугам жильцов в доме находилась прачечная.

От Гаугера в середине XIX в. дом перешел к потомственному почетному гражданину Петру Ильичу Ларионову, владевшему и другими домами в Петербурге. Среди собственников дома называются фамилии Афанасьева, Мейера и братья Мейзе.

Эмилий-Иоганн Федорович и Эдуард Федорович Мейзе – последние, кто владел домом до его перестройки. 21 января 1903 г. Мейзе подписали документы на продажу участка инженеру Баку, а в мае месяце старый дом Гаугера рабочие разобрали, подготовив площадку для нового строительства.

Еще несколько фактов о семье Мейзе. Основной источник их дохода – мастерская по ремонту и изготовлению экипажей, которая находилась на ул. Бассейной, 14. Основал фабрику в 1849 г., а по другим данным – в 1852 г., отец братьев, Теодор (Федор) Карлович Мейзе. Начинал с ремонта, а затем перешел к изготовлению собственных экипажей. В 1890-е гг. фабрика Мейзе выпускала до 20 конных экипажей в год, а ее оборот превышал 60 тыс. руб. После кончины Ф. К. Мейзе дело перешло к его сыновьям Эмилю (старший), Эдуарду, Фридриху, Вильгельму, Отто и Василию, которые продолжили дело, за исключением Отто, открывшего собственную мастерскую на Захарьевской ул., 8.

Успели Мейзе поучаствовать и в производстве автомобилей, собрав на своей фабрике несколько машин в кузовах собственного изготовления. Кроме того, они поставляли кузова другим автопроизводителям.

В 1912 г. Эдуард Федорович начал играть за футбольную команду «Невский» – ему тогда шел сорок шестой год. Сезоны 1913 и 1914 гг. он пропустил, но в 1915–1916 гг. играл за команду «Нева». Эмилий Федорович имел другое хобби – он любил собак и не только состоял действительным членом Общества любителей породистых собак, но и занимал там должность казначея.