Книга Бури над Реналлоном - Дмитрий Веряскин

Так что по прошествии пары четок полукровки вновь были в пути.

Солдат не обманул. Закат они встречали уже на постоялом дворе, наскоро ужиная и слушая трактирщика, который за мзду согласился просветить «демонское отродье», каковы порядки на дорогах империи.

Все имперские города, построенные в поздний период, имеют одинаковую планировку: в центре на возвышенности размещается форт, где располагается городской гарнизон и хранятся продукты на случай осады. В непосредственной близости строятся здания городского управления, затем идут расчерченные по линейке кварталы привилегированных граждан, их опоясывают такие же строго очерченные массивы жилья граждан попроще. Внешним поясом города служат жилища неграждан и приезжих. Все это закрывает от мира крепостная стена, вокруг которой идет объездная дорога с постоялыми дворами, кузнями, неблагоуханным производством, борделями и прочими столь необходимыми путешествующим заведениями.

Сначала города растут ввысь. Специальным уложением кто-то из первых императоров распорядился строить дома с таким расчетом, чтобы можно было надстраивать этажи без риска развалить всю постройку. Самые старые уже насчитывали по девять этажей. Выше пока строить не научились, хотя имперцы и пытаются.

Затем, когда городу становится тесно в границах стены, специальное управление по градопорядку создает новый проект, расчерчивает будущую территорию, и начинается большая работа. Первой перестраивается объездная дорога, строятся постоялые дворы и все необходимое окружение. Затем возводится крепостная стена. Хотя в центральных районах империи это давно стало данью традиции, Уложение выполняется неукоснительно, без скидок на то, что ближайший возможный враг в луне пути. И только потом начинается застройка опоясывающих кварталов – всегда от стены к центру. Конечно, многих не устраивает такое положение вещей – жить в расширяющихся городах становится неудобно на ближайший десяток оборотов. Время от времени прошения о пересмотре градостроительных норм даже достигают властвующего императора. Но как достигают, так и отправляются в корзину. Особо ретивым выносится императорское порицание. И потом о них мало кто слышит. А города все так же развиваются, как армейские казармы.

«Откуда я все это знаю?!» – встрепенулась Несса, вглядываясь в проплывающие мимо борта фургона похожие на малые редуты строения кузнечного квартала.

Девушка могла поклясться, что тот, кто рассказывал ей (когда?!) об имперских законах и традициях, обладал внешностью нестарого, но много прожившего человека, негромким глубоким голосом, длинными волосами, в которых обильно блестели пряди седины. Руки его были руками воина и путешественника… Но вот также Несса могла поклясться, что никогда, никогда в глаза не видела такого человека.

Квартеронка потрясла головой, отгоняя наваждение.

– Что там? – негромко спросил Инглав.

– Показалось…

– Что именно?

– Что я это уже где-то видела.

Тас’шер гулко хохотнул:

– Конечно, видела! Буквально вчера. Когда проезжали этот, как его? Санарж? Сенарж? Сенраж? В общем, дыру на тракте. Все точно такое же, только более пыльное и меньше размерами.

– Мне иногда кажется, что мы едем по кругу, – подал Тарташ голос с козел. – Одни и те же декорации, только пыли добавляется.

Инглав закряхтел, с видимой неохотой напялил капюшон, чтобы не бросаться в глаза, и высунулся наружу. Вместе с ветерком в прокаленный светилом фургон ворвались запахи и пыль. Несса сморщилась и чихнула – перепад между душной неподвижной парилкой фургона и острыми уличными запахами пота, навоза, перегретого железа, гниющих кож, дыма, подгоревшего мяса был разительным.

– Что, неженка? – поддел ее Тарташ. – Чувствительный носик не годится для дыхания одним воздухом с низшими?

– Недалек час, когда я тебя прибью, – процедила ар’шасс. – И уверена, все мне только спасибо скажут.

– А ну цыц оба! – рыкнул Инглав, сжав кулаки. Между суставами тут же проклюнулись шипы. Тас’шера изрядно достала непрекращающаяся пикировка спутников. И если бы не однозначные указания сохранить обоих до Замка Ушедших, кто-нибудь из скандалистов уже остался бы в дорожной пыли со свернутой шеей.

Несса не ответила и даже на всякий случай отползла к дальней стенке фургона. Тер’коэр тоже замолчал, сосредоточившись на тяглунах, на жаре еще более ленивых и неспешных, чем обычно.

Дорога была почти пустынной. Впереди так же неспешно тащился купеческий караван, фургон пару раз обогнали легкие прогулочные коляски, запряженные хорошими скакунами, да несколько парокатов, плюясь перегретым паром, заставили шарахнуться обычно равнодушных к окружающему тяглунов.

Несколько раз накрывала фургон тень от пролетавшего по своим делам дирижабля. Сердце империи жило в обычном ритме. Девушка с завистью провожала летающие корабли взглядом. Сердце рвалось туда, в небо.

Интерлюдия 4

– Грасс кансиал, этот вызов – большая честь для меня…

– Грасс Герион, мне доложили о твоем небольшом затруднении.

– Грасс кансиал, это настолько несущественно, чтобы привлекать внимание Кансиалата.

– У меня тоже есть… небольшое затруднение.

– Если я могу помочь…

– Думаю, можешь. И именно ты. О твоей работе хорошие отзывы. Так вот, мое затруднение – это последыши, которые не далее как вчера направились в сторону Западного Присурожья. Мне нужно знать, зачем и каких опасностей от них можно ожидать.

– Я правильно понимаю, грасс кансиал, что ответ Совета Кланов тебя не устроил?

– Совершенно точно. Если ты поможешь мне справиться с моим… небольшим затруднением – я посодействую в решении твоего.

– Приложу все усилия.

– Хорошо. Держи меня в курсе.

Глава 3

Дороги империи

Четыреста шестьдесят два оборота назад

За три оборота на Ринсе Торго изрядно вытянулся, превратившись из тощего нескладного подростка в столь же тощего долговязого юношу. И, повинуясь законам природы, в какой-то момент понял, что его волнуют женщины.

Вообще с женщинами на острове было негусто: старая (с точки зрения Торго) кухарка Мирана, чей Дар так и не развился выше зажигания огонька, да три послушницы разной степени зрелости. Но если девочки-магички для Торго были врагами, не упуская случая посмеяться над бесталанным юношей, то старая Мирана чем дальше, тем больше занимала его фантазии.

Все началось с того, что Торго случайно стал свидетелем сцены, которую ему видеть не полагалось. Юноша искал по просьбе магистра одинаковые листья парсана в кладовке, а Мирана, как обычно, возилась на кухне. Через неплотно задернутую занавесь Торго то и дело видел массивную фигуру кухарки.

Работа была долгой, нудной, и Мирана про юношу, видимо, забыла.

Потому что, когда на кухне появился один из подмастерий, подкрался к кухарке и ухватил ее за бедра, женщина никак не показала, что они не одни. Торго даже перестал дышать, глядя на действо, разворачивающееся среди котлов…