Книга Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке - Майкл Карвер

Истинное направление главного удара стало очевидным только к десяти часам вечера, когда в наступление пошла австралийская дивизия. План наступления был весьма амбициозен, оно осуществлялось силами всех трех бригад и было поддержано 224 полевыми и 48 средними орудиями. На первом этапе наступления 20-я бригада Ригли, удерживая высоту 29 силами 2/17-го батальона, должна была наступать на 2 мили к северу силами 2/15-го батальона, а затем распространить наступление на район в 2000 ярдов к востоку совместно с 2/15-м батальоном. 40-й Королевский танковый полк должен был следовать на запад между наступающими порядками 2/17-го и 2/15-го батальонов, чтобы отразить возможные контратаки противника. На следующем этапе 26-я бригада Уайтхеда должна была захватить местность между самыми северными позициями и соляными болотами к востоку от дороги, огибавшей хребет восточнее железной дороги. Это означало захват значительной площади, включая хорошо укрепленный пост Томпсона. И наконец, 24-я бригада Годфри, находясь восточнее железной дороги, должна была расширить свои позиции на северо-запад и соединиться с 26-й бригадой.

Атака Ригли развивалась по плану, несмотря на трудности, вызванные неизвестным минным полем, усеянным минами-ловушками, на пути продвижения 2/13-го батальона и сильным артиллерийским обстрелом района сосредоточения 2/15-го батальона; оба командира и адъютант одного из них были ранены. Вскоре после полуночи батальоны достигли заданных рубежей, начали окапываться и устанавливать мины.

В 26-й бригаде 2/23-й батальон должен был захватить район главной дороги в 2 милях к северо-востоку от заданных рубежей 2/13-го батальона. Надеясь не попасть на мины, 2/23-й батальон решил использовать испытанную тактику и двинулся к заданным объектам на бронетранспортерах и на броне танков 46-го Королевского танкового полка. Но путь наступления оказался очень сложным, пришлось трижды менять направление движения, затем батальон вышел на железнодорожную линию. Луны не было, клубы пыли, сильный артиллерийский и пулеметный огонь очень мешали выдвижению на исходные позиции; кроме того, что на минах было уже потеряно 3 танка.

Атака началась за двадцать минут до полуночи и немедленно остановилась, так как не смогли найти проходы в минном поле, расчищенные 2/17-м батальоном. Проход был найден, и после продвижения вперед на 600 ярдов атакующие порядки попали под сильный огонь противотанковых орудий и пулеметов, а также на рассеянные по местности мины. Пехота попрыгала с танков, и пехотинцы утратили контакт с танкистами. Командир 2/23-го батальона повел в атаку столько солдат, сколько сумел найти: их оказалось около 70, и некоторые потом утверждали, что смогли дойти до железной дороги, прежде чем вынуждены были отступить назад. Танки рассеялись по полю, при этом некоторые наскочили на мины. Наконец, командир понял, что у него осталось всего 12 танков, причем 4 из них принадлежали штабу полка. Он приказал одной танковой роте выслать вперед 3 танка, но в это время он сам и два других офицера были ранены. Взявший на себя командование пехотный полковник приказал отойти и организовать оборону на случай контратаки противника. До рассвета оставалось слишком мало времени, и Моршид решил дать отбой и прекратить атаку. Потери оказались не слишком тяжелыми, а большинство подбитых танков удалось отремонтировать.

Роммель описал эту атаку как нечто исключительное, из ряда вон выходящее. Он воздал должное своей артиллерии, которая сумела остановить продвижение противника после беспримерного по ожесточенности яростного шестичасового боя. Сам Роммель провел ночь в пути. Его штаб перемещался в тыл по прибрежной шоссейной дороге. Роммель мучительно размышлял, имеет ли он право отдать роковой приказ об отступлении. Он понимал, что ждать окончательного прорыва британцев равнозначно катастрофе, но в противном случае придется бросить всю обездвиженную пехоту. Поэтому Роммель решил сделать еще одну попытку «упорством и стойкостью обороны заставить противника прекратить атаки». Шанс был призрачным, но ситуация с горючим продиктовала выбор. Если его принудят к отступлению, то он должен будет взять с собой как можно больше танков и оружия. К рассвету он решил, что если давление противника будет очень сильным, то он отведет войска на 50 миль назад, в район Фуки, прежде чем сражение достигнет своего пика.

Глава 10

«СУПЕРЧАРДЖ»

29 октября – 2 ноября

В то время как Роммель всерьез обдумывал возможность отступления, по другую сторону фронта на всех уровнях командования и власти усиливались сомнения. Битва продолжалась уже шесть ночей и пять дней, но не привела ни к чему, кроме растущих потерь. Находясь в Лондоне, Черчилль, конечно, знал о слухах, циркулировавших в Каире, и страшно нервничал. Новости об отходе новозеландцев с линии фронта, о вытеснении других соединений с позиций потревожили неприятную память о прежних неудачах и о катастрофах Первой мировой войны. Ночью премьер-министр набросал проект суровой телеграммы Александеру и ранним утром 29 октября, подняв с постели Брука, зачитал ее ему. Дело кончилось жестокой перепалкой между ними. Казалось, теперь Черчилль сожалел о назначении Монтгомери и обвинял его в халатности и небрежности. На совместном заседании военного кабинета и комитета начальников штабов, которое было проведено днем и посвящено обсуждению африканских дел, Бруку пришлось защищать Александера и Монтгомери от обвинений в пассивности в течение трех дней и отсутствии контроля за ходом сражения. Брук выразил полную уверенность в успехе и победе, хотя в душе его обуревали сомнения.

Тревога и беспокойство кабинета заставили Александера, Кэйси и Маккрири приехать к Монтгомери утром 29 октября. Неудачное участие 26-й бригады в атаке австралийцев не предвещало ничего хорошего в дальнейшем развитии операции «Суперчардж», для проведения которой был составлен новый план наступательных действий новозеландской дивизии вдоль побережья. Тем не менее Монтгомери был полон решимости провести операцию и настаивал на этом, несмотря на возражения нескольких офицеров его штаба, включая де Гингана, который считал, что план предусматривает удар по сильнейшему участку обороны противника. Александер и Маккрири разделяли эти сомнения, но они не смогли разубедить командующего армией в правильности его плана, хотя он согласился отложить атаку австралийской дивизии до 30 октября. Позже тем же утром была получена информация, подтвердившая, что против наступающих австралийцев прошлой ночью действовали все три полка 90-й легкой дивизии. Были также получены свидетельства того, что на южном фронте австралийцев развертывается дивизия «Триест», последний резерв Роммеля. Стало ясно, что исходный план операции «Суперчардж» встретит упорное сопротивление, а его проведение разгадано Роммелем, который вернулся на театр военных действий. Когда де Гинган сообщил эту новость Монтгомери, тот быстро согласился на изменение плана операции. Задача австралийцев не изменилась, они должны были наступать, как было предусмотрено планом, на севере в ночь с 30-го числа, но Фрейберг, вместо того чтобы развивать это наступление через позиции австралийской дивизии, ударит на запад в следующую ночь, поддержанный массированными ударами с воздуха на фронте в 4000 ярдов южнее высоты 29 и к северу от гряды высот «Почка», то есть у северного края исходных позиций хайлендерской дивизии. Наступление должно вывести его к востоку от тракта Рахман, к северу от Тель-эль-Аккакира. Фрейберга поддержит вся наличная артиллерия, его дивизия будет усилена 151-й и 152-й пехотными бригадами и 23-й бронетанковой бригадой. Операция будет проводиться под общим руководством Лиса. Достигнув заданных рубежей, Фрейберг создаст заслон, под прикрытием которого к атаке на противника приготовится 10-й корпус. Передовые танковые подразделения должны были выйти на линию существующих передовых позиций к пяти часам утра и пробиваться дальше самостоятельно под прикрытием собственного огня. Если новозеландцы не смогут занять заданные позиции, то 10-й корпус должен сам до рассвета занять позиции вокруг Тель-эль-Аккакира, где надеялись дать финальное танковое сражение, чтобы уничтожить бронетанковые силы Роммеля. После этого Ламсдену предстояло двинуться на северо-запад к станции Газаль, чтобы отрезать силы Роммеля в прибрежном секторе. В тылах противника на ранних этапах операции в течение двух-трех дней должны были на свой страх и риск действовать 2 полка бронеавтомобилей. Монтгомери закончил приказ требованием решительного перехвата инициативы, веры в успех наступления и бесстрашия.