Книга Флоренция - дочь Дьявола - Иоанна Хмелевская

— В Кшисе нашли только одну пулю, — напомнила Мария, отрывая от кочна два огромных листа салата.

— И мне дай, и мне, — попросил Метя, протягивая руку.

— Пули соответствуют, — покорно сказал Януш. — Обе выпущены из одного и того же пистолета: и та, что была в кассире, и та, что в Кшисе. Председатель попечительского совета жив, как подснежник.., тьфу, заразила ты меня этими своими странными сравнениями!

— Лучше сравнениями, чем, скажем, желтухой, — заметил Метя.

— Так вот, председатель здоров как бык, сегодня дал чрезвычайно ценные показания. Глаза у него есть, уши тоже, и кое-какие выводы он сделал. Пока не скажу вам, какие именно, потому что на скачках вы превращаетесь в сгусток эмоций. Эмоциональное существо себя не контролирует, и у вас случайно может что-нибудь вырваться. Если не слово, то хоть взгляд.

И не могу вам сказать, какую операцию задумано провести, по той же самой причине. Так что не обессудьте.

— Не обессудим, — великодушно заверил Метя. — Но я лично не верю, что у них только один ствол. Такой вот я Фома неверующий.

— Так и не верь, у тех сволочей, которые напали на Зигмуся с ребятами, отобрали три ствола, — напомнила я. — И к тому же я не знаю, был ли тот самый пистолет среди тех, что отобрали…

— Был, — заверил Януш. — Одним из пистолетов — вам все равно каким — воспользовались в обоих случаях: убили кассира и ранили председателя. Травмированные хулиганы прямо сейчас из больницы не выйдут, не смогут. Должен признать, что к вашему Кшисю я питаю большое уважение, отважный мужик.

— А окна в порядок никак не приведёт! — немедленно рассердилась я. — Среднее вообще не закрывается, во время последнего дождя на полу воды по щиколотку было, у пана Здися выигрышный купон утонул! А чтобы открыть любое из этих окон, нужно два силача Бамбулы и швабра! Ну ладно, я только наполовину в претензии, хоть снятых со скачки лошадей вывешивать стали…

— А на кого-нибудь ещё нападали? — поинтересовалась Мария. — Я имею в виду тех, кто выиграл.

— На двоих, с противоположной трибуны. Причём один был настолько пьян, что до сего дня точно не уверен, что сталось с его деньгами. Возможно, что он страстно обнимал злодеев и силой совал им деньги, но в этом он явно не признается. Он допускает также, что мог деньги потерять, но есть свидетели, которые видели его в компании наших бандитов. Однако эти действия поутихли, так что у нас есть подозрения, что руководил ими этот Фёдорович.

— Какой ещё Фёдорович? — спросил Метя.

— Жертва Флоренции.

Я обмахнулась листом салата, как веером.

— Нет-нет, не беспокойтесь, о Флоренции никто не узнал, — успокоила я Марию и Метю, которые аж подпрыгнули от испуга. — То есть на скачках все обо всем знают, но никто ничего не говорит и официальным путём ментам ничего не известно.

— Помню, Дьявол вот ещё был таким же, — расчувствовался Метя, ударяясь в воспоминания. — Чуть что ему не нравилось, он начинал молотить копытами, аж искры летели. Но умный зверь был, Еремиаша никогда не трогал, даже если тот его обследовал и надо было терпеть боль. Зато своими глазами я раз видел, как к нему неосторожно подошёл блаженной памяти покойник Дерчик. Как раз я случайно издали на них смотрел. И ведь правильно подходил, спереди, только не успел я глазом моргнуть, как Дьявол уже повернулся к Дерчику задом и копытами ударил, а Дерчик полетел, как камень из рогатки. Спасибо, что упал на перегной, мягко было падать. Кабы у наших футболистов такой удар был…

— Ас той девушкой ничего плохого не сделают? — встревожилась Мария. — Может быть, вам надо как-нибудь подстраховать её?

— Мы сделали все, что надо. Она в безопасности, потому что мы их очень серьёзно предупредили, что за малейшее нарушение закона их выдворят на родину. Пусть следят, чтобы на неё, скажем, кирпич не свалился, чтоб под машину не попала, потому что все равно подозрение падёт на них. А возвращения обратно они боятся больше всего. Кроме того, у них уже появился от нас ангел-хранитель, и они об этом знают.

— А не пришьют его?

— Думаю, скорее попытаются от него улизнуть. Всю полицию не перестрелять, и они это тоже понимают. Существует, разумеется, опасность, но с этим ничего уж не поделаешь — работа такая…

Один на один я задала ему вопрос, который рвался мне на уста в течение всего нашего ужина. Любопытство сосало меня, как пиявка, кусало почище клопов.

— Ну хорошо, я постараюсь даже глазом не моргнуть, но мне-то уж ты можешь сказать, что вы там выдумали? — прошептала я невозможно нежным голосом, стараясь вложить самые соблазнительные интонации в эти совершенно не любовные слова. — Что уж вы могли такое придумать, чтобы от такой малости, как взгляд, это могло раскрыться? Клянусь, я буду молчать как потрошёная рыба!

Мужик есть мужик: в конце концов, он не вчера со мной познакомился и не по пьянке. Правда, он колебался, но потом растаял и рассказал, в чем дело. Я пришла в восторг от их идеи, но и заволновалась. Он вынудил меня ещё раз дать торжественную клятву, что никоим образом не выдам его, невзирая ни на какие обстоятельства.

* * *

— Я себе позволила прийти, потому что на этой неделе Флоренция не скачет, а я только раз в жизни видела дерби, — сказала Моника, садясь в кресло позади меня. — Вы говорили, что на дерби всегда собирается толпа. Тут можно занять место?

— Я вам займу, — пообещала я. — Я специально приеду пораньше, к тому же и сегодня страшная толпа. Вы одна приедете или со своим другом?

— С другом.

— Отлично, займу два места.

На парня Моники я посмотрела с огромным интересом, потому как давно считала, что такая красивая девушка не должна быть незанятой. Парень ей очень подходил: высокий, плечистый, красивый и симпатичный. Про его профессию я не спрашивала, а жокеем он быть явно не мог, под таким весом кони не скачут. В субботу она привела его в первый раз и уже успела показать ему весь павильон, в котором мы сидели.

Погода в эту субботу была прекрасная, на безоблачном небе светило солнышко, но дул сильный ветер. Он дул как раз в наши окна и выдувал все на свете, а открытые двери только усиливали сквозняк. По воздуху летали купоны, компьютерные карточки, деньги и предметы одежды. Люди носились по всему помещению в погоне за своим сбежавшим имуществом, ползали под креслами и копались в цветочных горшках на подоконниках. По этой причине двери вроде как были закрыты, но это чисто теоретически, а на практике, поскольку ими постоянно пользовались, они вызывали страшные вихри и ужасающе бухали, закрываясь. Это произвело на меня неслабое впечатление в момент прибытия, потому что меня подхватило вихрем, оглушило грохотом и вырвало из рук программу. С места в карьер я побежала скандалить по этому поводу, но в самом начале скачек огня во мне было маловато.

Остальные переносили этот кошмар почему-то легче, чем я. Первым не выдержал Юрек, который пришёл раньше всех.