Книга Наследники - Уильям Голдинг

Лок с обоих боков уперся руками в землю. Небо сверкало голубизной, и весь мир сиял ослепительно яркими красками, но все же оставался тем самым миром, который он всегда знал.

— Мы должны отнять Лику.

Фа вскочила на ноги и обежала прогалину. Потом вернулась и поглядела на Лока. Он опасливо встал.

— Фа говорит — сделай так!

Лок покорно ждал. Мал ушел из его головы.

— Я вижу так. Лок подымается по тропе за утесом, где новые люди не могут его увидать. Фа идет кружным путем и взбирается на гору выше новых людей. Они станут догонять. Мужчины станут догонять. Тогда Лок отнимет нового у сытой женщины и убежит с ним.

Она крепко стиснула плечи Лока и с мольбой поглядела ему прямо в лицо.

— А потом опять будет огонь. И у меня будут дети.

И Лок увидал все это внутри головы.

— Я сделаю так, — сказал он с твердостью, — а когда увижу Лику, отниму ее тоже.

На лице Фа, уже не в первый раз, мелькнуло что-то такое, чего он никак не мог понять.

Они разошлись в разные стороны у подножья горы, там, где кустарник еще скрывал их от новых людей. Лок подался вправо, а Фа пробежала по лесной опушке, чтоб обогнуть склон кружным путем. Лок оглянулся и увидал, что она, как рыжая белка, бежит почти все время на четвереньках под прикрытием деревьев. Потом он стал взбираться вверх, прислушиваясь к голосам. Он добрался до тропы над рекой, и водопад ревел уже впереди. Водопад теперь был многоводен, как никогда. Грохот, который доносился снизу, из ущелья, звучал особенно гулко, и дымная пелена широко раскинулась над островом. Гривы падающей воды разметывались на пряди млечного цвета, обволакивались пенным налетом, едва отличимым от скачущей струи и тумана, который подымался ей вперекор. На острове, у дальнего берега, Лок видел большие деревья во всем великолепии весенней листвы. Они то как бы ныряли в струю, то опять вздымались над нею, трепеща и клонясь к реке под напором течения, и колыхались, будто великанья рука сотрясала их комли. Но на этом берегу острова деревьев не было совсем: только неиссякаемое изобилие сверкающей воды, да еще будто жирное молоко низвергалось в грохот и в белый, наплывающий дым.

Потом сквозь этот оглушительный грохот воды Лок заслышал голоса новых людей. Они были справа, скрытые отрогом, за которым была падь, где висела ледяная женщина. Лок остановился и услыхал, как новые люди визгливо перекликаются.

Здесь, где все было так знакомо, где средь скал еще хранилось живое прошлое его людей, он с новой силой испытал приступ отчаянья. Мед не убил это отчаянье, а лишь усыпил на время, а теперь оно пробудилось и стало еще пронзительней. Лок застонал, терзаемый пустотой, и почувствовал огромную нежность к Фа, пробиравшейся по другой стороне склона. А где-то средь новых людей была Лику, и у него возникла настоятельная потребность, чтоб обе были рядом или хотя бы одна их них. Он стал взбираться к пади, где висела ледяная женщина, и голоса новых людей приблизились, зазвучали громче. Вскоре он уже залег на краю утеса, глядя поверх полоски земли шириной с ладонь, где росла чахлая трава да кое-где низкорослый кустарник.

Новые люди еще раз показали ему свои удивительные штуки. Они совершали какие-то бессмысленные действия над бревнами. Некоторые были заклинены меж скал, на них поперек лежали другие. Разрытая полоса земли на склоне вела прямиком к уступу, и Лок понял, что одно долбленое бревно уже на отлоге. А то, с которым новые люди возились теперь, было направлено вверх по склону меж заклиненными бревнами. От него тянулись полосы толстой и скрученной кожи. Под задним концом долбленого бревна на каменном выступе лежал ствол, заклиненный поперек, причем ближний конец гнулся под тяжестью валуна, который норовил скатиться вниз. Едва Лок успел все это оглядеть, он увидал, как старик рванул кожаную полосу и освободил валун. Валун сорвался со ствола, который дернулся и покатился со склона, а долбленое бревно скользнуло в противоположную сторону, наверх. Валун сделал свое дело и теперь с грохотом спешил укрыться в лесу. Туами поспешно втиснул камень под задний конец долбленого бревна, а люди кричали. Наверху, меж бревном и уступом, не было больше валунов, и теперь вместо них пришлось поработать самим людям. Они подхватили и приподняли бревно. Старик стоял рядом, и с его правой руки свисала дохлая змея. Он закричал: «Э-эх!» — и люди дружно налегли на бревно, а лица их исказились от тяжкого усилия. Старик замахнулся змеей и хлестнул ею по дрожащим спинам. Бревно поползло вверх.

Немного погодя Лок увидал и всех остальных людей. Сытая женщина не волокла бревно. Она стояла поодаль, меж Локом и этим бревном, держа на руках нового человечка. Теперь Лок понял, что значили слова Фа о боязни новых людей, потому что сытая женщина все время озиралась и лицо ее было даже бледней, чем тогда, на прогалине. Танакиль стояла тут же, у нее под защитой, и поэтому была видна не вся. Лок вдруг будто прозрел и ясно увидал, как страх подстегивает и направляет неистовые усилия, с которыми люди подымали бревно. Они покорялись дохлой змее, и она как бы извлекала из их тел, и без того тощих, силу, неподвластную им самим. В напряженных движениях Туами и визгливых криках старика была исступленная торопливость. Они, пятясь, отступали вверх по склону, будто их преследовали большие коты, ощерившие свои смертоносные клыки, будто сама река хлынула в гору и грозила их поглотить. Но река оставалась в своем ложе, и на склоне не было ни единой живой твари, кроме новых людей.

— Они боятся воздуха.

Хвощ завопил, отпрянул, и мгновенно Туами привалил большой камень к заднему концу бревна. Люди сгрудились вокруг Хвоща и загомонили, а старик размахивал змеей. Туами указывал вверх, на крутой бок горы. Вдруг он пригнулся, и камень со стуком ударил в долбленое бревно. Гомон перешел в пронзительный визг. Туами, напрягая все силы, один удерживал бревно кожаной полосой, не давая ему опрокинуться на бок. Он обмотал полосу вокруг скалы, и тогда люди, стоя в ряд, разом повернулись к горе. Высоко над ними на каменистом откосе металась Фа. Лок увидал, как она размахнулась, и еще один камень просвистел меж стоящими в ряд людьми. Мужчины сгибали свои палки и вдруг отпускали, давая им разогнуться. Лок видел, как прутья полетели вверх, на гору, но замедлили полет, не досягнув Фа, и вернулись назад. Еще камень ударил в скалу подле бревна, и сытая женщина побежала к утесу, на котором затаился Лок. Потом она остановилась и обернулась назад, но Танакиль уже подбежала к самому краю утеса. Она увидала Лока и завизжала. Лок вскочил и успел схватить ее, прежде чем сытая женщина повернулась к нему опять. Стиснув тонкую руку Танакиль, он торопливо заговорил с нею:

— Где Лику? Скажи, где Лику?

Услыхав имя Лику, Танакиль стала вырываться и визжать, будто провалилась в глубокую воду. Сытая женщина тоже визжала, а новый человечек вскарабкался к ней на плечо. Старик уже подбегал вдоль края утеса. Хвощ тоже мчался от бревен. Он ринулся прямо на Лока, ощерив зубы. Визги и оскал зубов вселили в Лока невыносимый ужас. Он отпустил Танакиль так внезапно, что она упала. Падая, она задела ногой колено Хвоща в тот самый миг, когда он прыгнул на Лока. С глухим рычанием он перелетел в воздухе мимо Лока через утес. Потом скользнул над скатом, не касаясь поверхности, и исчез, не успев даже вскрикнуть. Старик метнул в Лока длинную палку, но Лок заметил на конце острый камешек и успел уклониться. Потом он бегом промчался меж сытой женщиной, широко разинувшей рот, и Танакиль, распластанной на спине. Мужчины, которые только что посылали прутья в Фа, разом повернулись и не спускали с Лока глаз. А он уже во весь дух несся поперек склона. Добежав до кожаной полосы, которая удерживала бревно, он ринулся прямо через нее и сильно ободрал голень, зато кожаная полоса лопнула. Бревно заскользило назад, вниз. Теперь люди следили уже не за Локом, а за бревном, и он на бегу повернул голову, чтоб увидать, на что они смотрят. Оно взяло разгон на двух катках, и теперь не нуждалось в них больше. Потом оторвалось от склона на крутизне и полетело в воздухе. Конец его врезался в острую верхушку скалы, и оно раскололось на две половины по всей длине. Обе половины полетели дальше порознь, беспрерывно вращаясь, и вломились в лесную чащу. Лок скатился в падь, и новые люди стали уже не видны.