Книга Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна - Кирилл Соловьев

В. К. Плеве родился в 1846 г. в Калужской губернии. Отец происходил из немецкой дворянской семьи (о чем, правда, впоследствии спорили публицисты и исследователи). Он был аудитором военно-окружного суда. Семья была небогатая. Привычки юности сказывались и в дальнейшем. Плеве не привык жить на широкую ногу, не был сибаритом, как И. Л. Горемыкин, не стремился к личному комфорту. Он опасался финансовых операций. Владел небольшим имением в Костромской губернии, где обычно старался проводить летние месяцы. За многолетнюю государственную службу Плеве накопил немного. После его гибели родственникам осталось 40 тыс. руб.

Плеве окончил Калужскую гимназию с золотой медалью, затем – юридический факультет Московского университета. Потом, по верному замечанию Витте, последовали почти двадцать лет судебной карьеры. В 1881 г. после гибели Александра II Плеве возглавил Департамент полиции, а в 1885 г. стал товарищем министра внутренних дел. В 1894 г. он на время покинул МВД, приняв должность государственного секретаря, которую с 1899 г. совмещал с работой статс-секретаря Великого княжества Финляндского. Наконец, в 1902 г. случилось то, что он давно ожидал. Плеве стал министром внутренних дел. Одна дама как-то спросила Плеве, почему его не назначают министром. Последовал ответ, в итоге оказавшийся пророческим: «Подождите, вот как последуют несколько выстрелов в министров, тогда подумают и обо мне». За два года ему немного удалось сделать. Зато после себя он оставил целый ряд высокопоставленных чиновников, которые так или иначе были ему обязаны карьерой: В. И. Гурко, П. Н. Дурново, В. Н. Коковцов, С. Е. Крыжановский, Д. Н. Любимов, П. А. Столыпин и др.

«Есть люди, при взгляде на которых, порою смутно, порою странно отчетливо, возникает перед вами образ того или иного представителя животного царства, – вспоминал В. Б. Лопухин. – Передо мною в глубоком кресле за министерским столом сидел лев. Крепко посаженная на широкие плечи голова, львиная грива, топорщащиеся усы под прямым коротким носом, бритый подбородок, обнажающий крепость челюстей и яркую выпяченность чувственного плотоядного рта. Немигающий взор подлинно львиных, величаво покойных, умных глаз, потоком изливающих лучи непреклонной покоряющей воли. Высокий рост. Большое, крепкое тело. Мимо такого человека, не заметив его, не пройти, даже если бы он не был носителем власти», – вспоминал служивший под его началом В. Б. Лопухин.

В. К. Плеве был убит террористом 15 июля 1904 г.

* * *

Знаковым событием стала беседа Плеве с председателем московской губернской земской управы Д. Н. Шиповым 2 июля 1902 г. Незадолго до этого Плеве убедил императора объявить Высочайший выговор всем участникам земского съезда 23–25 мая, в том числе и самому Шипову. Буквально за три дня до Шипова Плеве принял предводителя орловского дворянства М. А. Стаховича, также присутствовавшего на том земском съезде. Министр весьма грубо обошелся с ним и отчитал за участие в подобном форуме. Казалось бы, Шипову был уготован такой же неприятный разговор. Однако, наоборот, министр на этот раз был чрезвычайно любезен и обходителен, во многом соглашался с московским земцем и просил незначительные уступки в обмен на серьезные обещания.

«Я сторонник земских учреждений и убежден, что никакой государственный строй немыслим без привлечения общества к местному самоуправлению, – утверждал Плеве. – Я не признаю возможным управлять страной при посредстве армии чиновников и не признаю, чтобы земские учреждения противоречили нашему государственному строю». По мнению министра, земству только не стоило вмешиваться в политику, а надо было ограничиться местными делами. Но из этого вовсе не следовало, что земцы будут устранены от разработки решений общегосударственного значения. Плеве высказал желание время от времени консультироваться с деятелями местного самоуправления. Он лишь сомневался относительно того, что это обязательно должны быть избранные представители земства. Например, ими могли быть председатели губернских управ – по определению сведущие и уважаемые люди, достойные всяческого внимания.

Основная мысль, которую вынес Шипов из этого разговора, заключалась в том, что в обмен на обещание не возбуждать политических вопросов на земских собраниях (и, прежде всего, забыть об общеземском представительном собрании) Плеве гарантировал устранение всего того, что мешало нормальной работе органов местного самоуправления. В будущем же он обязательно пригласит председателей губернских управ к участию в разработке важнейших для страны законопроектов.

Вернувшись в Москву, Шипов в первую очередь рассказал о случившемся членам губернской управы. 18 июля он встретился с председателями земских управ и гласными. Шипов прекрасно понимал, что съезд в данных условиях провести невозможно, а все же следовало сообщить земцам о состоявшихся беседах и узнать их точку зрения. Присутствовавшие распределили между собой губернии, с которыми они обещали связаться по этому вопросу. Шипов также разослал письма хорошо знакомым земским деятелям, в которых пересказывал содержание своей беседы с Плеве и просил последовать совету министра. «Мне представляется несомненным, что если даже все то, что говорилось ими (В. К. Плеве и С. Ю. Витте. – К. С.) об участии общества в государственной жизни, не соответствует их искренним взглядам, однако они не видят возможности идти прежним курсом, и если постройка моста через пропасть, отделяющую правительство от общества, и не составляет их искреннего желания, тем не менее они постройку этого моста признают неизбежной, чтобы самим не свалиться в эту пропасть, – писал Д. Н. Шипов М. А. Стаховичу 20 июля 1902 г. – Земству эту перемену необходимо принять во внимание, и, думается мне, следует выполнить указания Плеве, т. е. постараться, чтобы в ближайшем по крайней мере будущем земскими людьми нигде не возбуждались вопросы политического характера, под которыми в данное время понимаются вопросы о выборном представительстве в центральных учреждениях… а также открыто не ставить вопросов, имеющих целью объединить деятельность всех земских губерний».

В земских кругах к беседе Д. Н. Шипова и В. К. Плеве отнеслись со всей серьезностью. «Во всяком случае, такие переговоры министра внутренних дел с представителем земских учреждений являются знаменательным фактом – это что-то вроде договора, совершенно не свойственного министрам самодержавия, привычным лишь к приемам грубой расправы», – говорилось в письме Н. Н. Львова П. Б. Струве от 11 сентября 1902 г. При этом, согласно Львову, земство в данном случае раскололось. Одни, подобно Д. Н. Шипову, говорили о необходимости пойти на определенные уступки, рассчитывая на ответные шаги со стороны правительства. Другие видели в предложении В. К. Плеве ловушку и начало «земской зубатовщины». Но даже многие скептики «готовы в настоящее время смолкнуть в расчете, что раз только состоится съезд представителей губернских управ, то один этот факт сам по себе явится столь важным событием в жизни земства, что он неминуемо повлечет за собою такие последствия, которые трудно себе представить в настоящее время. При всеобщем возбуждении министру ни в коем случае не удастся втиснуть земство в сферу одной хозяйственной деятельности, хотя бы в расширенных размерах». Таким образом, земцы в большинстве своем так или иначе рассчитывали на партнерские отношения с властью.