Книга Звездолеты погибшей империи - Сергей Ястребов

— Я понимаю, — сказал Рудольф. — Но это же не все наши боевые средства?

Георгиос покачал головой.

— Остальное предназначено для борьбы с мелкими кораблями. Еще более бесполезно.

— Есть одна идея, — сказал незнакомый офицер тихо.

Рудольф цепко оглядел его. Парень лет двадцати семи; черноволосый, скуластый, уверенный.

— Лейтенант Каратеодори, — представил его Араго. — Наш бортинженер.

— Да… Дело в том, что я недавно проводил инвентаризацию. И вот, у нас в трюме лежат две сейсмоторпеды. Не знаю зачем, но…

Георгиос фыркнул.

— Ошибка снабжения, зачем еще… У нас нет торпедных аппаратов, — объяснил он Рудольфу. — Просто нету. Сейсмоторпеды…

— Извините, — сказал Каратеодори. — Господин советник, вы знаете, что такое сейсмоторпеда? В ней два заряда. Первый — это специальная боеголовка, при взрыве которой возникает эффект Винклера… гм-м… Это квантовый эффект, благодаря которому силикатная кристаллическая решетка на короткое время приобретает свойства жидкости. И в ней тогда очень хорошо распространяется взрывная волна — от второго заряда…

— Вы предлагаете торпедировать скалу? — спросил Рудольф.

— Ну, собственно, да. Крепость мы не разрушим, но это будет… чувствительно. Причем лучше всего, если две торпеды пойдут одновременно. С разных углов.

— Вы намекаете на самолеты, — уронил Араго.

Каратеодори повернулся к нему.

— Да. Маневренности «зеефогелей» хватит для такого финта. И торпеды не слишком тяжелые, они их поднимут.

— А держатели?

— Это можно сделать за полчаса.

«Зеефогели» разошлись над морем и вырулили на цель, скрестив курсы под тупым углом. Буруны от торпед прочертили воду. У подножия скалы вспыхнуло и треснуло. В бинокль было видно, как из башен течет пыль.

Жаль, подумал Рудольф. Красивый замок…

Он взял микрофон.

— Командование крепости! Я знаю, что вы меня слышите. Меня зовут Рудольф Бертольд, я являюсь заместителем имперского протохартулария. В мои чрезвычайные полномочия входит перемещение войск численностью до бригады, а также вынесение лицам с чинами не выше шестого класса смертных приговоров. Или их отмена. Продолжайте слушать внимательно: база ваша с суши блокирована. Сюда на помощь идут крейсера «Птолемей Авлет» и «Селевк Никатор». Имперские законы позволяют приговорить к смерти всех, повторяю: всех, кто сейчас находится в Аквиле. Такие вводные, — он подержал паузу. — Если вы сейчас сдадитесь, я гарантирую жизнь всем, кроме майора Херрмана. И даже ему — гарантирую передачу по команде, к его начальству. Большего вам не выторговать. Я все сказал. Ваш ответ?

Прошло минут пять, прежде чем в динамике зашумело.

— Говорит полковник Аммон. Дело в том, что я принимаю решение не единолично. Мне нужно двадцать минут на совещание. Дадите?

— Пятнадцать, — сказал Рудольф. — От меня тоже не все зависит.

— Хорошо.

— Ждем, — Рудольф выключил связь и недоверчиво посмотрел на приемник.

Что, вот так вот просто?.. Ох, не верится. С другой стороны — при том, сколько мы проволынили, пятнадцать минут уже вряд ли что решат. И кто знает, какие там у них человеческие факторы?.. Проще подождать.

Ждать пришлось минут восемь, не больше. Вдали, за крепостью, что–то грохнуло, и в небо ушел столб огня. Дамба! Дамба, перегороженная пока всего–то полицейским отрядом. Они через нее прорвались. И, значит…

Значит, все. Конец.

Не застрелиться ли?.. — подумал Рудольф вяло, провожая взглядом срочно поднятые в разведку «зеефогели». Но, конечно, он ничего не сделал.

На Срединное море спустилась жара, и мир был как будто ватный.

Вернувшаяся разведка все подтвердила. В крепости — никакой активности, по самолетам даже не стреляли. Имперский флаг спущен. Полицейский кордон на сходе с дамбы — разметан, живых там, судя по всему, не осталось. А по дороге пылит колонна грузовиков и бронетехники, которая направляется — куда? — правильно, к Севастиополю…

Конечно, Рудольф все еще мог связаться с «Калипсо» и отдать командиру соответствующий приказ. Но он понимал, что делать это уже бессмысленно. У бортовых гразеров космического крейсера нет такой точности, чтобы с первого раза сжечь быстро движущуюся по грунту колонну машин, не тронув ничего больше. Это же не крепость. А крепость, скорее всего, пустая уже. А чтобы надежно накрыть колонну, понадобится выжигать целый район. Совершенно неприемлемо.

Ну что ж. Теперь придется бороться с проблемой регулярными средствами. Изолировать очаг, подводить к нему силы, искать методы давления…

И это означает, что гражданская война началась.

— Платон, это ты?

— Да, Ника, это я. Что скажешь?

— Что происходит? Скажи мне все, что знаешь. Пожалуйста.

— У нас пока все спокойно. И у вас, насколько я понимаю, тоже. Мятежники захватили два крупных города: Севастиополь и Лариссу. Их более или менее блокировали. Других новостей нет. Будут — сообщу.

— Спасибо…

— Пожалуйста. Скажи, ты звонила Докиану? Связывалась с ним?

— Будешь смеяться, но я собиралась сделать это сегодня. Сейчас, полагаю, ему не до меня…

— Боюсь, что да. Ох, Ника… Ладно. Я очень надеюсь, что все это кончится, не коснувшись тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего.

— Ты недоговариваешь.

— Все, что точно знаю, я тебе говорю. Честное слово.

— Ты говоришь, как мальчик.

— Я мало изменился. Меньше, чем ты думаешь.

— Много ты знаешь о том, что я думаю… Глупо. Я сегодня обрадовалась, что Андроник там. Скажи, что я дура?

— Нет, Ника. Ты не дура.

— Платон!!

— Что Платон… Сейчас всем лучше держаться от Антиохии подальше. Особенно военным. Особенно высокопоставленным военным, от которых много зависит… Мятежники в Севастиополе захватили военную академию. Часть адмиралов арестована. Это точно. От таких событий очень трудно остаться в стороне, если ты уже здесь. Поэтому лучше здесь не быть. Чтобы не пришлось стрелять в своих… или что–нибудь еще похуже. Вот. Это откровенно.

— Да… Спасибо…

— Не раскисай. Мы увидимся скоро. И вообще — пока ничего страшного…

— Я знаю. Все будет хорошо.

В юго–западном углу Северного континента Антиохии находится цветущая земля, которую первые колонизаторы этой планеты почему–то назвали Новым Алжиром. Огромные светлые леса из дуба, из араукарии, из секвойядендрона, из красной сосны. А за пределами лесов — вновь и вновь сады, поля, виноградники, пруды, усадьбы. Оскар Штейнгейм писал свой цикл «Деметра» именно здесь.