Книга Испания для королей - Виктория Холт

Его лицо вдруг побледнело, глаза расширились от ужаса. Она со злорадным чувством подумала о том, что ей все-таки удалось заставить его забыть о заговорах и конспиративных сходках.

– Нет, это невозможно! – воскликнул он гневным и в то же время патетическим голосом.

Он отказывался верить своим глазам. Его взгляд умолял ее сказать, что он ошибается.

В эту минуту Сусанна всей душой ненавидела и презирала себя за ту боль, которую она причинила ему. Но ей и самой были невыносимы его страдания. Поэтому вся ее ненависть к себе самой, так долго искавшая какого-нибудь выхода, в конце концов выплеснулась на него.

– Ошибаешься! – закричала она. – Да, я жду ребенка. Ты думал, что надежно охраняешь меня в этом доме, а ко мне, в мою спальню по ночам приходил любовник. Я перехитрила тебя и скоро стану матерью.

Диего застонал и закрыл лицо руками. Затем медленно опустил руки, и она увидела его искаженное болью лицо.

– Я любил тебя, – сказал он. – Любил больше, чем своих законных детей. Я заботился о тебе, как ни о ком другом на всем белом свете – и вот чем ты отплатила мне за мои любовь и заботу.

Сусанна вздрогнула. «Нет, я этого не выдержу, – подумала она. – Мало того, что я скоро стану матерью внебрачного ребенка, так еще и мой отец смотрит на меня таким взглядом, словно уже не любит меня. Он хотел всю жизнь помыкать мной – управлять, как и всей Севильей. Деспот, алчный и ненасытный собственник, вот кто он такой!»

– Ага! Стало быть, ты уже жалеешь о том, что взял меня в свой дом? Хорошо, я избавлю тебя от своего присутствия.

Сусанна в слезах выбежала из комнаты и бросилась к выходу из дома. На лестнице она слышала, как отец закричал ей вслед: «Дочь моя! Дочь моя, вернись!»

Она даже не оглянулась. Заплаканная, с растрепанными волосами, она уже бежала по улице, прочь от отцовского дома.

Ее подгоняла мысль об отце, которого она так сильно любила. Она не могла забыть его гневного лица.

«Я почти боготворила его, – думала она. – А теперь – ненавижу, ненавижу. И я отомщу ему за боль, которую он мне причинил».

Выбившись из сил и остановившись, чтобы перевести дыхание, она увидела перед собой стены монастыря святого Павла.

Уже стемнело, а Сусанна все еще не вернулась.

Диего обезумел от тревожных предчувствий. Он обошел все улицы Севильи, объехал окрестности. Побывал на берегу Гвадалквивира, где выкрикивал имя дочери и умолял ее вернуться домой.

Но ее нигде не было.

Он уже представлял ее бредущей в какое-нибудь ближайшее селение, в темноте, подстерегаемой разбойниками и прочими искателями приключений, не ведающими уважения к женской чести и достоинству. Это было невыносимо. Диего уже не думал о почти подготовленном восстании против севильских инквизиторов.

Наконец он нашел ее.

Сусанна медленно брела по улице, прямо ему навстречу, но, казалось, не видела его и не понимала, где находится и куда держит путь.

Он подбежал к ней, обнял ее, осыпал лицо жаркими поцелуями. Она дрожала и не могла произнести ни слова, однако безропотно пошла с ним в сторону дома.

– Маленькая моя, как я за тебя тревожился! – говорил он. – Больше никогда не убегай от меня. Что случилось, того уже не исправишь, но главное – мы всегда будем вместе, ты и я. Прошу тебя, больше никогда не убегай от меня.

Она покачала головой и чуть слышно пролепетала:

– Никогда… никогда…

У нее был такой отрешенный вид, что Диего, хорошо знавший ее чувствительную натуру, вновь забеспокоился. Он подумал, что перенесенное потрясение могло сказаться на ее рассудке.

Ведя ее к своему особняку, он нежно прошептал:

– Все будет хорошо, доченька. Вот мы и дома. Сейчас мы поднимемся к тебе, я укутаю тебя пледом, напою горячим травяным настоем. Мы справимся с твоим несчастьем, даю тебе слово. Что бы ни случилось, ты всегда будешь моей дочерью.

Они вошли в дом. Там было необычно тихо. Их встретил только один слуга. Увидев своего господина и Сусанну, он вдруг повернулся и, не сказав ни слова, скрылся за дверью.

Диего удивился. Войдя в прихожую, он увидел нескольких гостей, при его появлении молча поднявшихся со стульев. Это были инквизиторы.

– Диего де Сусан, – сказал один из них, – вы арестованы по постановлению святого трибунала. Следуйте за нами, мы отведем вас в монастырь святого Павла для дачи показаний по вашему делу.

– По моему делу? – возмутился Диего. – Я представляю интересы самых могущественных финансовых кругов Севильи! Вы не имеете права…

Инквизитор подал знак двум солдатам, и те схватили Диего за руки.

Сусанна упала в обморок.

На следующий день Севилью облетела новость. Все ее самые состоятельные жители оказались заточенными в кельях монастыря святого Павла. О том, какая участь их там ожидала, догадаться было нетрудно. Инквизиторы уже дали понять севильцам, что все угрозы святого трибунала будут приведены в исполнение.

Аресты продолжались. Не означало ли это, что монастырские кельи превратились в камеры пыток?

Сусанна, лишившаяся чувств в ту минуту, когда солдаты схватили ее отца, очнулась лежащей в постели, в своей комнате. Собравшись с силами, она встала и только тогда осознала весь ужас случившегося. Сейчас ее терзали муки раскаяния.

Это она привела в дом инквизиторов: в порыве неудержимой ярости пришла в монастырь святого Павла и рассказала о тайных сходках, в которых участвовал ее отец.

Что теперь сделают с ним и другими узниками этого монастыря? Если их и в самом деле будут пытать, она никогда не простит себе своего предательства.

Существовал только один способ успокоить ее совесть. Нужно было не верить в рассказы о методах, которыми, якобы, на допросах пользуются инквизиторы. Да, они просто зададут арестованным несколько тактичных вопросов. В результате заговор будет раскрыт, и ее отец беспрепятственно вернется домой.

Она вышла на улицу и вскоре оказалась стоящей возле каменных стен монастыря святого Павла.

– Отец, – всхлипывала она, – я этого не хотела. Я не знала, что все так обернется…

Она постучала в ворота и попросила провести ее к настоятелю.

– Отпустите моего отца, – умоляла она монахов. – Отпустите, а взамен возьмите меня. Это я должна быть на его месте.

– Девчонка совсем спятила, – сказал святейший приор, приведенный вскоре одним из монахов. – Пусть убирается прочь, она нам больше не нужна.

Тогда Сусанна ударила кулаками в монастырскую стену, зарыдала и плакала до тех пор, пока силы не оставили ее и она не сползла на сырую истоптанную босоногими доминиканцами землю. Ее пальцы цеплялись за поросшие мхом валуны, больше полувека тому назад положенные строителями монастыря, растрепанные волосы скрывали лицо, и она скорее походила на нищенку, чем на избалованную дочь самого богатого купца Севильи.