Книга Король франков - Владимир Москалев

– Все люди грешны, государь, и Богу то ведомо.

– Знаю. Но мне не это нужно. Позовите сюда одного человека, скажите, что я жду его здесь. Только осторожно, чтобы никто не слышал, вам понятно?

– Еще бы не понять, государь. Чего же проще? Кого позвать?

– Видите, вон тот, самый крупный среди всех, в темно-синей тунике, светловолосый…

– О, этого гиганта мы сразу приметили, потому что он кричит громче всех, а топает ногами так, что, будь пол деревянным, он непременно бы его проломил.

– Этот мне и нужен.

Труверы добросовестно выполнили поручение, и вскоре Можер, как всегда невозмутимый, предстал перед юным королем.

– Роберт? Что ты здесь делаешь? Почему не за столом? Впрочем, погоди-ка… тебя ведь с твоей красоткой повели в опочивальню… Э-э, брат, да ты, я вижу, не в себе. Вид у тебя такой, будто за тобой гналась царица Ночи.

– Можер, помоги мне, спаси меня! – бросился к нему юный монарх.

– Спасти тебя? Но от кого же? Разве ты не король? Кто смеет тебе угрожать? Покажи мне, и я размажу его по стене!

– Это гарпия, она преследует меня!

– Твоя жена? – Можер расхохотался.

– Да разве это жена? – вскричал Роберт. – Она же мне в матери годится!

– В матери? Ну нет, – хохотал нормандец, – она твоя бабка, а в матери, пожалуй, годится мне.

– Я ненавижу ее! Она паучиха! Чуть не набросилась на меня, я еле вырвался!

– Вот так так, – с улыбкой протянул нормандец, – хорошая же у вас получилась ночка.

– Скажи мне, брат, отчего она так со мной?.. Чего она от меня хочет?

– А ты еще не догадался? Она мечтает о том, в чем преуспели «дочери греха».

– С ее-то телом и лошадиными зубами? Ах, Можер, если бы ты видел ее, если бы знал, что произошло…

– Что же произошло? Рассказывай, брат, без утайки, а потом я постараюсь тебе помочь.

И Роберт поведал обо всем, что пришлось ему увидеть и пережить с того момента, как их оставили вдвоем, а также описал все «достоинства» своей незадачливой супруги.

– Вот так гарпия! – усмехнулся Можер. – Настоящее чудовище! Соткана, будто химера, из одних недостатков. Но неужто, малыш, помимо всего этого ты не заметил ничего такого, что вызвало бы желание отозваться о ней благосклонно?

– У нее не пахло изо рта, как у некоторых.

– Браво! Весомое очко в ее пользу.

– Увы, мой брат, – вздохнул Роберт, – ему суждено оставаться в одиночестве.

– Все это так, но что же теперь делать? Ведь возвращаться к женушке ты не собираешься, насколько я понял?

– Об этом даже и речи быть не может! Скорее я дам изрезать себя на куски, нежели подойду к этому исчадию ада, прислужнице сатаны! Но и в свою комнату я вернуться не могу, ведь меня найдут там и вновь потащат к паучихе! А она только и ждет, чтобы впиться в меня когтями и зубами и высасывать из меня кровь. Ах, Можер, это не женщина, не иначе как это сам дьявол в женском обличье!

– Ну, вряд ли дьяволу пришла бы охота влезать в такие телеса, которые ты описал. Боюсь, его бы вырвало при взгляде на самого себя. Нет, брат, мечтая превратиться в женщину, он принял бы образ Авроры или, скажем, красавицы Мессалины. Весьма подошла бы для этой роли Магелона, у нее дивный стан и совершенные формы настоящей богини. Ах, малыш, когда она раздевается, я любуюсь идеалом женской красоты! Вот бы тебе такую.

– Моя жизнь начинается с одних несчастий, Можер, – с грустью проговорил Роберт. – Помнишь, я едва не утонул, потом отцу вздумалось разлучить меня с Гердой… Да, да, я теперь понял: именно оттуда подул ветер. И вот теперь эта древняя сивилла, которую я должен называть своей женой…

– Ну, довольно хныкать, брат, не время, – огляделся по сторонам Можер. – Чего доброго, тебя увидят здесь и скажут отцу, а уж тогда… сам понимаешь, что тебя ждет.

– Ты что-нибудь придумал? – снова вцепился ему в руку Роберт. – Говори скорее, я пойду куда угодно, только бы уйти отсюда!

– Пока укроешься у нас. Ты ведь знаешь, как и в Париже, мы живем вдвоем с отцом Рено. Тебя, конечно, станут искать, но не посмеют ворваться в покои священника.

– Отлично, брат! – вскричал обрадованный Роберт. – Клянусь мечом моего славного предка Эда, лучшего и придумать нельзя!

– Но долго это продолжаться не сможет, – тут же погасил Можер взрыв энтузиазма юного монарха. – Так или иначе, но тебе предстоит объяснение и с женушкой, и с отцом.

– Последнее страшнее, – упавшим голосом промолвил Роберт.

– Но это в будущем, быть может, даже завтра. А пока идем со мной, уверяю, этой ночью гарпия тебя не найдет.

Оставшись одна, Сусанна задумалась. Бегство Роберта повергло ее в уныние, она не могла найти этому объяснения. Странный мальчишка… Неужели он не понял, чего от него хотят? Но ведь не маленький, все же пятнадцать лет, пора понимать что к чему, да и наставник должен был обучить его – тот, огромный, от которого он не отходит. Наверняка, это его ментор. Так в чем же дело? Может, она была слишком откровенна, не надо было так сразу? А как? Постепенно? Да ведь первая ночь, разве есть тут время разводить канитель? Но что как не в этом причина? Быть может, малыш выпил лишнего, и у него закружилась голова; до любви ли тогда? Такое не исключено. А что если он растерялся или испугался, что не справится, не явит должным образом свою мужскую силу, а за ней и умение? Глупый мальчишка, да разве она ему не помогла бы, не подсказала бы что и как, коли у него это впервые? К чему стыдиться и обращаться в бегство?

Это не входило в планы Сусанны. Во-первых, уязвляло ее женское самолюбие. Как! Ее, чьи руки целовали сиятельные господа знатных европейских домов, чью нежную кожу, блеск агатовых глаз и трепет бархатных ресниц восхваляли все поэты Прованса, а мужчины выходили на поединок за право обладать ею или хотя бы просто провести в ее обществе всего лишь один вечер… Ее отверг какой-то юнец?! Во-вторых, это не отвечало ее принципам. Женщина волевая и целеустремленная, она привыкла с ходу брать препятствия, сразу же подчинять себе одним взглядом, словом, мановением руки того, кого хотела, не обременяя себя излишними проволочками. До сих пор ей это удавалось, и она считала себя непревзойденной в этом, как вдруг такой афронт! И от кого же? И, главное, там, где она не знала поражений, где не от нее, а она сама могла уйти, открыто смеясь при этом над незадачливым ухажером.

Ей стало холодно, и она вспомнила, что так и не оделась, потрясенная произошедшей сценой. Нацепив платье, Сусанна, все еще терзаемая муками неудовлетворенной плоти и уязвленного самолюбия, решилась было уже отправиться на поиски сбежавшего супруга, как вдруг в дверь тихонько постучали. Она хищно осклабилась: вернулся-таки! Значит, природа взяла свое. Или вернули. Так или иначе, но он снова здесь, и ей не надо выставлять себя на посмешище, рыская по коридорам в поисках мужа. И тут ей подумалось: вдруг это не он? Но тут же она отогнала эту мысль. Кому могло взбрести в голову стучать в дверь, зная, кто внутри?