Книга Вихрь - Оливия Уэдсли

— Моя жена неравнодушна к музыке, — сказал он. — Она сама играет довольно много. Пианино перенесли сюда, чтобы она могла аккомпанировать мсье Жану.

Он подошел к лестнице и позвал:

— Эльга!

— Мы идем, — раздалось снизу.

Он стоял и ждал. Кончик зажженной сигары мрачно светился в темноте.

Ирэн не могла оставаться спокойной. Состояние Поля передавалось ей. Наконец, раздались легкие шаги Эльги по лестнице. За ней шел Жан со скрипкой. При свете электрических лампочек, к которым они теперь приближались, он казался возбужденным. Лицо Эльги было бледно. Пудра и накрашенные губы подчеркивали его бледность.

— Что бы вам сыграть? — спросил Жан.

Он взял в руки скрипку и приготовился. Лицо его сразу стало более одухотворенным.

— Хотите это? — спросила Эльга.

Ирэн увидела, как Жан посмотрел на нее, слегка наклонив голову.

— Что ты выбрала? — спросила она.

— Подожди, и если тебе посчастливится, то узнаешь, — ответила Эльга.

Жан провел смычком по струнам. Прозвучали первые ноты «Экстаза» Томэ.

Довольно звучная мелодия, не отличающаяся силой и не захватывающая душу, была полна очарования в исполнении Жана.

Звуки лились. Их фантастическая сила все разрасталась и приковывала внимание слушателей. Когда мелодия замерла, Ирэн почувствовала гнев на Жана за то, что он сыграл именно эту вещь. Эльга молча замерла у рояля, не спуская глаз с Жана.

— Божественно, божественно! — шепотом вырвалось у нее.

Жан засмеялся странным, сдавленным смехом.

— Это заслуга вашего аккомпанемента, — быстро сказал он. — Вы все время руководили мной, заставляя проникнуть в самую сущность этой вещи.

Он прислонился к роялю.

— Да, вы изумительно играете, — проговорил он полушепотом.

— Кто аккомпанирует вам дома? — спросила Эльга.

— Скарлоссу, а затем у меня есть один молодой венгерец, которого Эбенштейн привез с собой. Он безобразен, как черт, но туше у него ангельское.

— Сыграем теперь Крейцерову сонату?

— Ирэн ее не выносит.

— Ирэн, — позвала Эльга, — нельзя ли снять запрет на сегодня и разрешить гению сыграть эту сонату?

Голос ее был очень нежен, с шутливыми дразнящими нотками.

Ирэн встала и подошла к роялю.

— Разве я запрещаю? Конечно, пусть играет, что хочет.

Она приблизилась к нему в полумраке. Он почувствовал ее руку в своей руке. Ее холодные пальцы коснулись его ладони. Звук ее голоса заставил его встрепенуться.

Он мягко освободил свою руку и проговорил:

— Я больше не могу играть. — В его голосе слышалось раздражение. — Я устал. Извините меня.

Эльга с шумом опустила крышку пианино.

— Мы и так весьма признательны за вашу любезность, — сказала она капризным тоном.

— Уже поздно, нам пора домой. Спокойной ночи, Эльга, или, вернее, прощай. Большое спасибо за милый вечер.

Яркий свет залил палубу. Эльга казалась дразнящей, вызывающей фигурой на фоне белой стены.

— Нет, не прощай, — сказала она. — Мы ведь еще не знаем, когда уедем отсюда, не правда ли, Поль?

— Завтра, — коротко сказал Поль.

— Мой муж и повелитель ответил, раба должна взять свои слова назад и послушно повторить: «завтра».

Она перегнулась через борт и смотрела, как они садятся в лодку.

— Мы не уедем завтра, — шепнула она Жану. Гаммерштейн, схватив ее за руку, силой ее оттащил.

— Слушай, ты ведешь себя непозволительно! Оставь в покое этого молокососа! Мне кажется, что Ирэн придется с ним немало помучиться. Ты знаешь, что я обыкновенно не вмешиваюсь в твои дела. Ты должна признать, что я тебя не стесняю, но я не желаю, чтобы ты флиртовала с Жаном. Он молод и непостоянен, как хамелеон, но все-таки он любит свою жену. Ирэн женщина с сердцем и душой, чего нельзя сказать про большинство из вас. Лицо Эльги передернулось.

— Какой ты глупый, Поль! Виктуар для меня — минутное развлечение. Мы с Ирэн слишком близкие подруги.

— Это мало играет роли, когда одной женщине понравится муж другой, — мрачно проговорил Гаммерштейн. — Во всяком случае, мы уезжаем на рассвете, и это решает вопрос. Так как ты слышала Виктуара, то нам незачем останавливаться в Гамбурге.

Он ушел, насвистывая мелодию из «Экстаза». Когда-то он страстно любил свою жену и продолжал любить, пока она дорожила им, но вскоре после замужества она перестала считаться с ним, не стараясь скрывать свое равнодушие. В дальнейшем ее жизнь превратилась в серию флиртов и приключений. Виктуар заинтересовал ее своей впечатлительностью. Это было так ново. По бесчисленным легким признакам она сразу уловила в нем такие черты характера, о которых и не догадывалась Ирэн, но она заблуждалась, считая его совершенно лишенным ума.

Он сразу рассказал ей историю, которую никогда бы не решился рассказать Ирэн. Несмотря на ее положение и имя, он почувствовал, какого рода она женщина.

Этот день они провели вдвоем на берегу, сидя под скалой. Гаммерштейн занялся рыбной ловлей; его темная тонкая фигура резко и одиноко выделялась на фоне блестящего неба.

По дороге в отель Жан обнял Ирэн.

— Вот так платье! — смеясь сказал он.

— Эльга испортила нам весь день, — проговорила Ирэн.

Она очень устала. «Я сегодня испытывала отвращение», — подумала она про себя. Она не могла отделаться от чувства какой-то гадливости.

Вошел Жан; присев на край постели, он посмотрел на Ирэн.

— Ты на меня не сердишься, скажи? Мы покончили с нашей ссорой, не правда ли?

Он дотронулся до одеяла с голубыми лентами.

— Хорошо я играл сегодня?

— Очень.

— Не правда ли, это была большая любезность с моей стороны? Я скоро буду выступать только на концертах. Иначе не стоит. Я никак не мог отвертеться от Эльги.

Он встал и потянулся.

— Вы очень рассердились, мадам? Посмотрев на Ирэн и улыбнувшись, он нагнулся и поцеловал ее.

Ирэн показалось, что только она одна дорога ему в эту минуту, а все остальное для него не существует.

ГЛАВА XXX

— Итак, это последний день нашей свободы, — сказала Ирэн.

Жан сидел у ее ног и что-то писал. Рукопись полетела на пол. Эти последние пять дней он был особенно счастлив. Была дивная погода. Ирэн он прямо обожал. Он посмотрел на нее; рука его лежала на ее коленях.

— Ты была счастлива?

Все воспоминанья о минувших невзгодах развеялись за эти дни.