Книга Месть базилевса - Николай Бахрошин

Тервел заметил, многие военачальники подтверждающе кивали Тамгану. Старый Сотьмен, еще друг отца Аспаруха, неторопливый Огай, огромный и сильный как бык, но – хвала Тенгри! – при этом крепким умом, хотя порой слишком неторопливый Пашьяр, веселый удалец, на чьем молодом теле уже сейчас больше отметин и шрамов, чем у пожилых воинов… Его испытанные полководцы, не раз приносившие ему победу…

Сам он слушал Тамгана, каменея лицом. В сущности, командир левого крыла говорил правильные вещи. И в то же время неправильные. Не торопясь, они, конечно, возьмут крепость без больших потерь. Но проиграют войну.

– У нас нет времени на долгую осаду! – громко и гневно сказал Тервел. – Кому, как не тебе, Тамган, понимать это?

– Великий хан знает, я сам водил воинов на приступ стен, – напомнил военачальник, обиженно дрогнув голосом. – И если хан скажет, я поведу их еще и еще раз! Сколько раз прикажет – столько раз пойду! Если хан повелит – умру под этими стенами, прославляя его! Великий может сам посмотреть: трупы врагов, густо наваленные под стенами, – свидетельство нашей доблести…

– Я не ворона, чтобы любоваться на падаль! – отрезал хан. – Мне не нужна смерть, мне нужна победа!.. Кто еще скажет?

– Разреши, я, великий хан? – вдруг подал голос бий Биляр.

Все изумленно оглянулись на него. Тервел удивился не меньше остальных. Подумал – если толстому Биляру есть что сказать на военном совете, значит, мир точно накренился в опасную сторону, а твердь небесная того гляди рассыплется на осколки и рухнет вниз. От этой мысли даже раздражение слегка поутихло.

Он пожал плечами и кивнул, разрешая.

– Великий хан мудростью своей подобен высокому небу! – начал бий, принявший его жест за поощрение. – Как небо накрывает землю, так и хан Тервел накрывает нас, его подданных, разумом и заботой отеческой. Мы без хана – кони без всадников, слепцы без поводыря, малые дети, лишившиеся родителей!

Хан Тервел чуть поморщился. Но в целом одобрил ход его мысли. Снова кивнул. Воодушевленный Биляр провозгласил еще громче:

– Что мы? Тростинки тонкие на ветру, пыль перед дыханием урагана, снег под солнцем! Мы неразумны и беспомощны без направляющей руки отца-хана!

С этим Тервел тоже не спорил. В сущности, что взять с дурака, кроме раболепства? Он спросил мягче, чем собирался:

– Еще у бия Биляра есть что сказать?

– Если я начну рассказывать о всех достоинствах светлейшего хана, мне не хватит долгого дня, чтоб только перечислить их, – расплылся бий в умильной улыбке. – Но, конечно, если хан желает…

– Не надо! – быстро перебил его хан. – Обо всех достоинствах – не надо! Вряд ли присутствующие усомнятся в них, – сказал вроде бы серьезно, но с усмешкой в душе.

Присутствующие не усомнились. Многие даже закатили глаза в ужасе – от одной такой мысли… Как можно!

Хан обвел взглядом подданных и добавил едко:

– Теперь, когда бий Биляр рассказал нам самое главное, давайте все же обсудим, как нам взять эту крепость, не теряя времени…

Военачальники и боилы живее задвигались на своих местах, громче забренчали оружием. Кое-кто даже потянулся к медным кувшинам с прохладительными напитками и пиалам, расставленным по коврам.

Знали своего хана, поняли: он наконец переборол гнев. Сейчас начнется подробный, обстоятельный разговор, где повелитель выслушает каждое мнение, заслуживающее внимание, и примет решение…

* * *

Хан не увидел, как умный Тамган и старый, опытный Сотьмен быстро обменялись понимающими взглядами с толстым Биляром. Военачальники украдкой поблагодарили бия, что тот вовремя вмешался со своим восхвалением, отвлек хана от гнева.

В сущности, Биляр, проживший всю жизнь при дворе властителей, далеко не так глуп, как стремился выглядеть. Не многие теперь знали: когда-то он был замешан в заговоре против юного хана. Тенгри Всевидящий оказался благосклонен к нему, его роль не вскрылась при расправе хана над заговорщиками. Но боялся бий еще долго, вздрагивал по ночам от шума шагов и стука копыт. Вот и придумал себе маску дурака и обжоры. Рассудил: если когда-нибудь хан все-таки узнает правду – не поверит. Или рукой махнет, мол, что с дурака-то взять, сам небось не понимал, во что ввязывается. Как говорят в степи: «Никто не ждет от вороны, чтобы она летала орлом или пела иволгой, зато, если слышишь карканье, знаешь – кто это».

С тех пор прошло много времени. И маска шута, способного позабавить хана непроходимой глупостью, прочно приросла к Биляру. Даже позволяла оказывать такие вот небольшие услуги влиятельным приближенным правителя. Благосклонность прославленных военачальников всегда может пригодиться в той хитрой, бесконечной игре, из которой состоит жизнь придворного.

Годы, конечно, брали свое, уставал от беспрестанного лицедейства… Много раз Биляр хотел сослаться на нездоровье и удалиться от двора властителя, жить полновластным господином в родовых землях. Но так и не собрался это сделать. Рассудить здраво – а чем еще жить, как не подобными играми? С годами остываешь к красоте женщин, привыкаешь к богатству и роскоши, не так радуешься еде и вину. Лишь к власти нельзя привыкнуть, есть в ней что-то, заставляющее чувствовать жизнь так же остро, как отточенный клинок у собственной шеи. Игра… Кости судьбы…

В степи говорят: лучше быть шутом при власти, чем вождем при овечьем стаде. Впрочем, в степи всегда что-то говорят, только и знают, что чешут языками от безделья и лени…

* * *

– Светлый хан, разреши обеспокоить тебя! – В проеме отдернутого полога неожиданно появился Кайрам, тысячник волков.

Темная на светлом фоне, коренастая фигура тысячника почти закрыла проход в шатер необъятной шириной плеч, но было видно, что он держит кого-то за шею, не давая тому разогнуться.

– Говори, Кайрам.

– Из крепости прибежал ромей и просится повидаться с тобой! Ты повелишь кинуть пса к твоим ногам?

Тервел подтверждающе махнул ладонью. Риномет еще больше выпрямился на своем троне.

Несмотря на небольшой рост, Кайрам, знаменитый на всю Болгарию наездник и воин, силой и шириной плеч мог помериться с огромным Огаем-батыром. Он без малейшего напряжения, одной рукой, заволок в шатер полусогнутого ромея. Бросил к подножию тронов хана и базилевса. Отступил на шаг, не сводя глаз с пришельца, бдительно положив ладонь на рукоять меча. В войске говорили: Кайрам так быстро выдергивает меч из ножен, что это видишь, только когда отрубленная голова ударяется о землю. Старший среди братьев-волков, он готов любого загрызть, охраняя своего повелителя.

Хан с любопытством глянул на незнакомца. Но молчал, лишь коротко глянул на базилевса, предоставляя расспросы ему.

Риномет перехватил его взгляд, понял, кивнул утвердительно. Здесь начиналась его земля, его подданные. Юстиниан удовлетворенно погладил подбородок длинными пальцами в перстнях, скрывая неуместную для строгого правителя радость. Базилевс возвращается в свою империю…