Книга Лучи смерти - Николай Свечин

– О!

Пьяный сразу же прекратил свое занятие и спросил:

– Че, Серега?

– Фарт валит, вот че. Заканчивай и приходи вовнутрь.

Лыков, не раздумывая, взял обоих за грудки и стукнул головами. Несильно, чтобы не покалечить. Ребята повалились наземь. Плюнув с досады, сыщик вошел в трактир. Большая прокуренная комната вся была заполнена людьми. Никто не повернулся к нему, не взглянул – публика выпивала. Суббота же! Увидев дверь, гость прошел туда и оказался в чистой половине. Там сидел единственный клиент, и это был не Большаков. Аккуратно одетый, прилизанный господин пялился на Лыкова и ухмылялся. Красин? Алексей Николаевич так и не удосужился разыскать в картотеке охранного отделения его фото. Теперь жалеть об этом было уже поздно.

– Здорово, высокоблагородие, – кивнул незнакомец, поднимаясь из-за стола.

– А…

Договорить сыщик не успел. Два корпусных утюга выросли по бокам, взяли крепко под руки и вынули ножи. Лыков покосился вправо-влево и счел за лучшее не дергаться. Ребята были калиброванные: сильные, уверенные и без особых примет.

– Да, я Красин, – подтвердил догадку коллежского советника прилизанный господин. – А ты Лыков. Давай поговорим.

– Я не против.

– А и ладно. Ты спрашивал обо мне у мальчишки, у Большакова. Что за интерес?

– Это из-за смерти Филиппова, – сдержанно пояснил сыщик.

– А подробнее?

– Подробнее служебная тайна.

Господин покосился на того, что слева, и детина без раздумий въехал полицейскому чиновнику под дых. Лыков сломался пополам и стал сползать на пол. На секунду ему показалось, что у него вырвали легкие…

– Не помирай, дедушка, за киселем побежали! – зло пошутил второй бандит.

Утюги подняли сыщика и поставили перед эсдеком. Пленника мотало, он с трудом держался на ногах.

– Повторяю вопрос, – противным голосом начал Красин. – Или хочешь, чтобы тебя тут забили до смерти? Выкинем трупяка в Обводный канал, завтра тебя отыщут… Ну?

Алексей Николаевич понял, что надо спасаться. Но как? Разве что удивить собеседника.

– Леонид Борисыч, что за манеры? – сказал он бодрым, слегка насмешливым тоном. – Ты себя не переоценил?

– Ну-ка, ну-ка?

– Ты мне, крысеныш, не нукай, молод еще. Думаешь, если в канале выловят полковника из Департамента полиции, тебе это с рук сойдет?

Сыщик почувствовал, как деловые разом ослабили хватку. Надо продолжать!

– В охранном отделении знают, кого я ищу. Обратно в Баку ты не доедешь, возьмут по дороге.

Красин, кажется, растерялся.

– Ребята, – обратился Алексей Николаевич к утюгам, – а вы знаете, что он сын тюменского исправника? Не много ли ему чести фартовыми командовать?

– Мне плевать, лишь бы деньги платил, – ответил левый.

– А если меня здесь убьют, ты как дальше жить собираешься, шильник? – делано рассмеялся Лыков. Ему было вовсе не до смеха, но очень хотелось уцелеть. – Мы за филера с живых не слазим. А за коллежского советника, как думаешь, что с тобой сделают?

Ребята отступили от сыщика на шаг, однако ножи не убрали. Правый обратился к Красину:

– Леонид, такого уговора не было!

– Да ладно дрефить, он у нас в руках!

Лыков сказал, неприязненно щурясь:

– Давай так. Я задам тебе вопросы и после этого отпущу. Вместе с бугаями. Или будет кровь: сначала, видимо, моя, а потом ваша, дураки.

Трое его противников молчали. Затем Красин поинтересовался:

– О чем спросишь-то? О Филиппове?

– Ну не о датском короле.

– А! Попробуем. Начинай.

– Ты аппарат его видел? – начал коллежский советник.

– Видел, и что?

– Хотел взять на вооружение партии?

– Допустим, – осторожно ответил эсдек.

– Почему не взял?

– А он не готов еще. Даже не прототип, так, игрушка.

– Но ведь можно довести до ума?

– Можно, – признал Красин. – И я даже знаю как. Но надо еще год и кучу денег в придачу. Нашей партии это неинтересно.

– То есть вы поговорили и разошлись ни с чем?

– Да, – кивнул боевик. – Я спросил с него записку, прочитал и убедился. Мишура, а не оружие. Пока не оружие.

– Где записка?

– Всеволоду отдал, у него спрашивай. Только мальчишка сейчас в Финляндию бежит, у него теперь долго ничего не спросишь.

– Ну вот и поговорили, – улыбнулся сыщик. Так улыбнулся, что все трое поежились. – Можно и расходиться. Пошли вон!

Красин не заставил его повторять дважды.

– Покараульте его пять минут и тоже валите. Только аккуратно, без крови!

И быстро вышел на улицу. Двое деловых остались и задумчиво посмотрели на пленного.

– Что, закурим? – спросил сыщик. – Так-то я некурящий, но могу вам по стакану табаку налить. Через пять минут разбежимся кто куда. Мне ваши глупые головы без надобности.

Бугаи переглянулись, и один сказал:

– Легавый, чеканутых тут нету. Так постоим, всухомятку. Ты токмо не дергайся.

– А то не поглядим, что полковник, – хихикнул второй, тот, что бил под дых.

– А тебя я запомнил, – рассердился сыщик. – Жди в гости!

– Приходи, – не смутился тот. – Дом Фредерикса, третий этаж. Буду ждать.

Доходный дом Фредерикса на Лиговском проспекте был знаменитым притоном. Его целиком населяли уголовные. Хозяин являлся министром Двора, и полиция стеснялась делать в его владениях облавы.

Так за разговорами пять минут прошли. Бандиты скрылись не прощаясь, через черную половину трактира. Коллежский советник не стал их преследовать. Гнаться за Красиным ему тоже не хотелось. У сыщика мелко дрожали ноги и ныло под ложечкой.

Выпив водки и закусив несвежей осетриной, он наконец покинул заведение. Извозчика снаружи не оказалось, и пришлось идти пешком до Лавры. Обыватели самого жуткого вида присматривались к незнакомцу: не снять ли с него сюртук? Драться с ними сил у Лыкова уже не было, и он, вобрав голову в плечи, ускорил шаг.

На Александро-Невской площади коллежский советник поймал экипаж и велел отвезти его на Офицерскую, 28. Сыскная полиция Санкт-Петербурга отреагировала на просьбу сыщика охотно. Ночью дом Фредерикса был оцеплен, и Лыков лично возглавил облаву. Он обошел все четыре этажа притона, заглянул в каждую комнату, изучил каждую рожу. Бандит не попался. Скорее всего, про Лиговку он сказал для отвода глаз, а сам прятался в другом месте. Разозленный донельзя, сыщик весь следующий день провел в картотеке. Но приметы были столь общими, что отыскать злодея не удалось. Видимо, Красин подобрал обоих утюгов именно с таким расчетом.