Книга Помощь призрака - Татьяна Лисицына

– Ну, здравствуй, Элоиза! – отец остановился в трёх шагах от меня. Мне показалось, что если бы его не остановил мой взгляд, он поцеловал бы меня в щёку. Но то время, когда я жаждала отцовской ласки, кануло в небытие.

Я холодно кивнула и повернулась к зеркалу, мгновенно отразившему мои испуганные глаза, бледное лицо и подёргивающийся уголок рта. Бог мой! Да я до сих пор боюсь его. Я пригладила волосы и снова повернулась к нему. Слов не было, они застряли в горле, словно кость, которой я подавилась и с которой не могла вздохнуть.

– Я рад, что ты вернулась! – в уверенных нотках его голоса сквозило торжество, и я чуть не задохнулась от гнева. Неужели он подумал, что я, как побитая собачонка, не справившаяся с самостоятельной жизнью, виляя хвостом, вернулась к хозяину?

– Надо поговорить! – процедила я сквозь зубы и прошла мимо него в гостиную прямо к бару. Налила в стакан виски и сразу выпила. Только бы перестали дрожать руки. Только бы появились силы. Да что творится со мной, в конце концов?!

– Налей мне тоже, – послышалось из-за моей спины. – Надеюсь, ты ещё помнишь, что я пью виски с яблочным соком?

Конечно, я это помнила. И эта гостиная, в которой я пробыла несколько минут, уже давила на меня своими воспоминаниями наших одиноких вечеров перед телевизором с напитками в руках. И наши неспешные разговоры о бизнесе. И его поучающий голос. И мои слёзы по ночам, потому что я опять где-то прокололась, вела себя глупо и недостойно.

Я протянула ему стакан с напитком. Надо заметить, что раньше он предпочитал пить неразбавленный виски со льдом. Но после появившейся несколько лет назад тахикардии стал разбавлять его яблочным соком.

Стараясь держаться спокойно, я села напротив него в кресле. Мы не виделись около трёх месяцев, и мне показалось, что он постарел и сдал. Хотя всё ещё живо смотрели карие глаза из-под тяжёлых век, но как-то сильнее опустились щёки складками, старчески изогнулись губы.

– Как тебе Москва? – немного насмешливо спросил он, прихлёбывая из стакана.

– Я приехала не для того, чтобы вести светскую беседу, – холодно сказала я. – У меня есть к тебе несколько вопросов, – я готова была прикусить себе язык от собственной глупости. Какие вопросы? Я пришла сказать, что знаю, что ты убийца. Я уговаривала себя произнести эти слова всю дорогу, чтобы посмотреть, как разом слетит с него уверенность и респектабельность. Как затрясутся руки и выпадет стакан на пол. Но Роман Петушинский не был бы таким, какой он есть, если бы не перехватывал инициативу любых переговоров.

– Если ты хочешь спросить, почему я лишил тебя финансовой поддержки, так я могу это легко обосновать. То, что ты решила остаться в России, явилось большой глупостью и некоторым ударом для меня и нашей корпорации. Мне стоило больших трудов, чтобы найти тебе достойную замену. К тому же я устал придумывать объяснения для наших знакомых, почему моя единственная дочь, на старости лет бросила меня одного, в то время как я остро нуждаюсь в уходе. Хорошо, что ты одумалась.

Наверно, я бы рассмеялась, если бы мне не стало так горько от его слов. Какой же мой отец эгоист.

– Если ты думаешь, что я одумалась, то ты ошибаешься. Я осталась в Москве ни по своей прихоти, а потому что хотела найти убийцу.

Отец расхохотался мне в лицо. Правда, его смех показался мне наигранным.

– И с каких пор ты решила поиграть в следователя? – он поставил стакан на стол и в упор смотрел на меня. На его лице не дрогнул ни один мускул. – Может и хорошо, что ты нашла своё признание? – находил в себе силы издеваться он. – Потому что, честно говоря, ты не тянешь на человека, который должен встать на моё место.

Меня охватила злость. Такая хорошая злость, что я второй раз в жизни перестала его бояться. Первый раз был, когда после убийства Андрея отказалась возвращаться в Париж. Накормив всех своими проклятыми деньгами, Роман Петушинский просто уверен, что всё сойдёт ему с рук. И сошло бы, если бы не моя странная связь с прошлым и с Фаиной Гурьевой. И ещё, если бы не Эмиль с его новой технологией.

И если бы тогда, вернувшись в дом, призрак Степана не положил на стол передо мной книгу писателя Конькова. Впрочем, писатель был здесь не при чём. Степан просто использовал такой способ, чтобы заставить меня думать. Преступление. Роман. Я до сих пор помню тот ужас, когда прочитала короткое слово из пяти букв.

РОМАН. Лучше трудно было придумать. Он фактически назвал мне имя убийцы в ответ на мою просьбу.

– Игра закончена, Роман Фёдорович! – спокойно сказала я. – И не надо делать вид, что ты этого не понимаешь.

– С каких это пор, ты стала называть меня по имени отчеству?

– А разве я могу назвать убийцу отцом?

Стакан всё-таки выскользнул из его рук и упал на пушистый белый ковёр, оставив коричневое пятно.

– Что ты мелешь? Откуда ты взяла такую чушь?

– Прямых доказательств, если тебя это волнует, у меня нет. Только мои домыслы. Я знаю о том, что ты платил Свете из «Марко Поло», чтобы она сообщала тебе обо всех моих перемещениях. И около музея, где нашли тело Андрея, ты оказался не случайно, а потому что догадался, куда я побежала, после того, как Светлана тебе позвонила. Тогда ты перепугался и решил увести меня оттуда. А ещё я знаю, что ты заплатил Жану за то, чтобы он на мне не женился. – Отец сделал протестующее движение, но я остановила его. – Не отпирайся, он мне рассказал. И ты знаешь, что поскольку дело уже почти закрыто, я не буду сдавать тебя в милицию, хотя могла бы. – Я остановилась и сделала ещё глоток виски. Посмотрела на отца. Он съёжился на диване и казался сейчас дряхлым стариком. Глядя на него, у меня опять перехватило горло. И конец обвинительной речи затерялся и стал ненужным.

Внезапно он выпрямился и его глаза опасно блеснули.

– И что ты хочешь за своё молчание? Денег? – он схватил какую-то папку и вытащил оттуда бумаги. Бросил их на стол. – Так я уже всё переписал на твоё имя. Ну почти всё, – поправился он. Тебе звонили, чтобы сообщить, но твой телефон не отвечал.

Я посмотрела на него с жалостью. Неужели он предполагает, что можно купить даже собственную дочь? Неудивительно, что моя мать предпочла покончить с собой.

– Единственное, что меня интересует, – начала я, пытаясь справиться с подступившими слезами, – это ответ на вопрос: «Зачем ты убил Андрея?»

Он снова сгорбился и стал меньше ростом. Наверно, понял, что меня не интересуют деньги. А что он ещё мог предложить людям кроме денег? Возникла пауза. Он посмотрел на меня и каким-то просящим тоном сказал:

– Будь добра, налей мне ещё виски. Мне трудно говорить. Я с трудом поднялась и добрела до бара. На меня нахлынуло странное спокойствие, смешанное с обречённостью. До последнего момента я надеялась. Ведь у меня, как я уже сказала, кроме подсказки Степана и разговора с девушкой из гостиницы, не было никаких доказательств. И я надеялась, что он скажет, он уверит меня в том, что я ошиблась. А он … даже не спорил.