Книга Колодец тьмы - Трейси Хикмэн

— Я с радостью провел бы здесь остаток своих дней, — произнес вслух Тамарос.

Взгляд короля задержался на алтаре, предельно простом и бесхитростном. Алтарь представлял собой квадратный стол из розового дерева. Каждая из сторон была украшена символом одной из природных стихий.

Этот алтарь был пожертвован Храму одним из знатных семейств, у которого он стоял в домашней часовне. Его немного переделали сообразно нынешним вкусам. Возраст алтаря, скорее всего, насчитывал не одно столетие. Резьба алтаря была довольно грубой; ремесленник делал свое дело с любовью, но мастерства ему явно не хватало. Прежний владелец алтаря отзывался о нем пренебрежительно и хотел было пустить его на дрова, однако, подумав, решил, что это может обидеть богов. Маги приняли дар, отнеслись к алтарю с должным уважением, натерли его дерево благовонными маслами и поставили на почетное место в главном святилище. Придя взглянуть на алтарь, Тамарос почувствовал к нему странное влечение. Король предложил перенести алтарь в Портал, — и там он так гармонично вписался в атмосферу маленького помещения, словно был специально изготовлен для этой кельи.

Рядом с алтарем стояла чаша, наполненная благовонным маслом, и лежал кусок мягкой белой ткани. Тамарос опустился на колени. Окунув ткань в масло, король стал натирать ею дерево алтаря, совершая свое первое приношение богам. Пока он был занят этим делом, все волнения и тревоги, мелкие ссоры и серьезные интриги, борьба за власть, предательства и разочарования переходили из его души на ткань и впитывались в дерево вместе с благовонным маслом.

После этого Тамарос поднялся, чувствуя себя очистившимся и посвежевшим. Заботы внешнего мира более не замутняли его душу.

Как бы они повели себя, откажись я выйти отсюда? — подумал король и улыбнулся, представив себе ужас в глазах своего давнего друга Рейнхольта. Мысль эта была заманчивой, очень заманчивой. Он мог бы отказаться от престола в пользу старшего сына. Хельмос стал бы хорошим королем.

Стал бы. Кронпринц пока еще слишком молод для столь тяжкой ответственности. Но ведь он сам взошел на престол, будучи ненамного старше Хельмоса.

Тамарос позволил себе помечтать, не забывая, однако, что это — только мечты. Нет, он не откажется от престола; он ни за что не подведет свой народ и своих сыновей. Смогут ли подданные уважительно относиться к короне, если окажется, что она — не более чем обычный головной убор, который можно надеть, а потом по собственной прихоти сбросить? Нет, он будет нести свою ношу до тех пор, пока боги не освободят его и не позволят соединиться с любимой, ожидающей его в нежно-розовом свете зари новой жизни.

Король почувствовал, что он слишком утомлен... Несколько месяцев подряд, разрываясь между переговорами с послами и встречами со своими советниками, он плохо спал. Тамарос улегся на тонкий коврик, радуясь, что хотя бы в течение этих трех дней никто не потревожит его покой.

Он словно погрузился в тихий пруд, усыпанный лепестками роз.

За громадным столом на громадном стуле сидел маленький мальчик и чего-то ждал. Чего именно — он толком не знал. Его усадили на этот стул и торопливо приказали вести себя хорошо, но не объяснили, что это значит. Стол был уставлен яствами и напитками; там было все, что мальчик только мог пожелать. Но самые вкусные кушанья стояли слишком далеко, и он не мог до них дотянуться. Мальчик забрался на стул и перелез на стол, пытаясь достать такие соблазнительные сласти. Однако по какой-то необъяснимой причине они по-прежнему оставались все так же далеко.

Родители мальчика были где-то неподалеку. Иногда он мельком видел их, когда они поспешно входили и выходили из комнаты. Взгляды родителей были полны любви и в то же время чувствовалось, что нечто другое поглощает их мысли. Его родители были необыкновенно красивыми. По крайней мере, мальчику так казалось. Он ведь даже не мог как следует рассмотреть их; они возникали на мгновение и мгновенно исчезали.

Родители не сказали ни слова, когда мальчик встал на стул и перебрался на стол, хотя это могло кончиться падением вниз. Он мог бы разбить себе голову. Мальчик вновь уселся на массивный стул. Его ноги пока еще не доставали до пола. Он подумал, что надо попросить родителей достать ему вот тот леденец, который так притягивал его внимание. Мальчик знал: если он получит леденец, то станет счастливым. И тогда ему уже не захочется ничего другого. И как только родители вновь появились в комнате, и он услышал легкий шелест шелка и кружев, звон драгоценностей, и ощутил аромат розовой воды — он поспешил сказать о своем желании.

К его восторгу и изумлению родители остановились и взглянули на него со своей огромной высоты.

— Ты хорошо себя вел, малыш. Мы с удовольствием тебя порадуем. Но скажи, ты уверен, что тебе хочется именно этот леденец?

— Да, да, я уверен! — закричал мальчик и заерзал на чересчур просторном стуле.

— Он сладок снаружи, но внутри он горький. Ты все еще хочешь его?

— Да, хочу.

Мальчик решил, что он съест только сладкую часть, а к горькой и не притронется.

— Леденец не зря положили так, чтобы ты не смог до него дотянуться. Пока ты еще слишком мал, чтобы есть такие лакомства. Это только повредит твоему желудку. Но со временем, проявив усердие, ты сможешь сам до него добраться.

— Я пробовал! У меня не получается. Я заслужил этот леденец! Зачем тогда вы его мне показали, если его нельзя взять? Это нечестно!

Родители мальчика колебались, раздумывая.

— По правде говоря, ты — один из наших любимых детей. Ты всегда был хорошим и послушным мальчиком. Что ж, будь по-твоему. Мы дадим тебе этот леденец. Но если ты все же прислушаешься к нам, то лучше бы ты спрятал его до поры до времени.

Мальчик пообещал, что исполнит пожелание родителей. Но едва он схватил удивительный леденец, как тут же почувствовал голод, сильнейший голод. В желудке было совершенно пусто. Только леденец способен был насытить его.

Родители с некоторым беспокойством следили за мальчиком, но он этого не видел. Главное, он получил желаемое. Наконец родители ушли. Мальчик едва это заметил. Он держал в руках заветный леденец и с наслаждением разглядывал его. Мальчик думал о том, с какой любовью и уважением станут теперь относиться к нему другие дети, — потому что у него есть удивительный леденец.

Тамарос медленно просыпался, выбираясь из необыкновенно прекрасного и чуть тревожного сна. Король сел на тонком коврике, сквозь сон удивившись тому, что это именно коврик, а не высокий стул. Пребывая еще в оцепенении после крепкого сна, король сидел во тьме, ничего не видя вокруг и даже не вполне понимая, где находится. Мало-помалу дремотный туман рассеялся, и Тамарос все вспомнил.

Король встал и ощупью двинулся в темноту. В келье было совсем немного мебели — маленький письменный стол, стул и алтарь. Тамарос знал, где что стоит, и без особого труда дошел до столика. Рука нащупала свечу в подсвечнике, затем отыскала трут и огниво.

Видимо, пламя свечи потонуло в воске. Но погасла свеча совсем недавно; ее воск все еще оставался полужидким и теплым на ощупь. Тамарос проделал в свече небольшую боковую канавку, дав стечь воску. Потом он вновь зажег свечу. Вспыхнул яркий, чистый огонек.