Книга Галактический враг - Маргарет Уэйс

– Misere mei, Deus, secundum magnam misericordiam tuam.

Помилуй мя, Боже, по великой милости твоей...

Высокий тенор Фиделя присоединился к низкому баритону милорда, произнося слова молитвы. Брат Микаэль продолжал стоять в дверях. Мешать ближнему своему молиться было непозволительным святотатством. Когда душа общается с Господом, отвлекать молящегося разрешено только в самых крайних случаях, если речь идет о жизни или смерти. Брат Микаэль вышел, прикрыв за собой дверь. Фидель услышал, как в замке повернулся ключ.

Юный священник забыл следующую строку молитвы, которую он знал наизусть и произносил с первых дней своего пребывания в Ордене.

– Et secundum multitudinem miserationum tuarum, dele iniquitatem mean, – сказал Саган. – И по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Господи, помилуй, – говорил он тихо, потом наклонился к Фиделю и, перейдя на шепот, спросил его, а тот почувствовал на щеке его горячее дыхание: – С каких пор они стали запирать двери кельи?

– Они не запирали, – ответил взволнованно и огорченно Фидель, он говорил быстро, его лихорадило. – У нас раньше не было замков в дверях. Нам они не нужны были. А вы заметили, что замки врезаны только в вашу дверь и в мою? Меня удивило и другое, мой повелитель...

Он повысил голос. Сильная рука Сагана легла на руку Фиделя, утешая и согревая. Священник справился со своим волнением, перестал дрожать. Командующий произнес громко третью строку молитвы:

–Amplius lava me ah iniquitate mea, et a peccato meo tnunda те.

Омой мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя.

– Господи, помилуй, – произнес Фидель.

Главнокомандующий сделал жест рукой. Фидель поднялся, подошел, неслышно ступая, к дверям и заглянул в крошечную дверную скважину. Он долго и напряженно смотрел в неё, потом, удостоверившись, что никого нет, поднялся и покачал головой.

Саган кивнул, взмахом руки велел Фиделю вернуться к алтарю. Фидель продолжил молитву, вспомнив ее слова под успокаивающим воздействием Сагана. А может, самого Господа? Потом Саган отошел от алтаря, приблизился к столу и вернулся к монаху с листом пергамента, пером и каменной чернильницей, полной старых чернил, от которых в голове Фиделя поднялся шквал воспоминаний.

Окунув перо в чернила, Саган написал два слова:

Скажи мне.

Фидель от удивления открыл рот. Командующий покачал головой, приложив палец к губам. Выразительно обвел взглядом комнату.

– Думаете, нас подслушивают? – спросил Фидель одними губами, чувствуя себя бесконечно несчастным.

Саган утвердительно кивнул. Фидель закрыл глаза, призывая на помощь все силы. Овладев собой, он открыл глаза, взял твердой рукой перо и начал писать, но не переставал молиться.

Сад полон сорняка. Парты в классных комнатах покрыты пылью.

Саган пожал плечами, полагая, что такие элементарные вещи легко объяснимы. Они продолжали вслух молиться, не прерываясь, заглушая шелест бумаги и скрип пера.

Фидель написал быстро одну фразу и подчеркнул ее прямой жирной чертой.

Мой повелитель, здесь должен быть брат Ник.

Саган вопросительно посмотрел на юного священника. Брат Фидель начал писать следующую фразу, нетерпеливо покачивая головой. Они заканчивали читать Покаянную молитву.

– Давайте молча поблагодарим Господа за то, что мы благополучно добрались, брат, – предложил Командующий.

Фидель совсем близко наклонился к Сагану и выдохнул ему в ухо:

– Брат Ник – козел.

Командующий выглядел крайне озадаченным, он нахмурился, напомнив юноше строгим взглядом, что сейчас не время для словоблудия.

– Братья разводят здесь длинношерстных коз, мой повелитель, для молока и шерсти. Мы этим занимались со времен революции, чтобы заработать деньги. И с тех пор у вожака стада была кличка «брат Ник».

Конечно, мы между собой его так звали, – добавил торопливо Фидель. – «Ник», по-моему, кличка дьявола, а значит, козел... ну... я хочу сказать, нам нужны были козлята, значит... Вы понимаете, мой повелитель? – Фидель смолк, густо покраснев.

Саган поднял бровь, уголок его рта дернулся. Фидель продолжал свой рассказ, словно в прорубь кинулся.

– Так уж у нас повелось. Однажды сам аббат зарапортовался и упомянул в молитве «брата Ника», отчего брат Чэнг принялся громко смеяться. В церкви! Сообразив, как он оплошал, аббат не удержался и тоже стал смеяться, правда, потом он наложил на себя и на брата Чэнга епитимью на всю седмицу.

Фидель остановился, чтобы перевести дыхание. Шепотом говорить было трудно. В груди давило, он никак не мог вдохнуть глубоко.

– Вы понимате? – сказал он, когда смог снова шептать. – Даже новички знают о «брате Нике». А брат Микаэль утверждает, что провел здесь два года, но никогда не слышал о нем.

Фидель взволнованно смотрел на Командующего. Он надеялся, ждал, что Саган только посмеется в ответ и отмахнется от его подозрений, как он и раньше отмахивался от разных диких вещей, происходивших в монастыре. Но Командующий помрачнел, лицо его стало серьезным и жестким.

– Да поможет нам Бог! – сказал громко Фидель, оперевшись локтями на алтарь и положив голову на руки.

– На Господа надейся, а сам не плошай! – напомнил ему Саган и опустил свою крепкую, уверенную длань на плечо юноши. Голос его опять сошел на шепот. – Вы проявляли чудеса смелости на поле брани.

– То совсем другое, – с горечью ответил юный священник. – Там опасность была реальной и очевидной. А тут – смутные страхи, чудовищные тайны, и все это происходит в моем тихом и надежном доме... – слезы клокотали в его горле.

– Самое трудное – преодолеть страх неизвестности, – сказал Командующий. – Но вы справитесь с этим, брат. Вы мне нужны. И Господу.

– Да, мой повелитель, – сказал еле слышно Фидель и глубоко вздохнул. Потом быстро вытер глаза. – Что я должен сделать?

Командующий взял ручку и написал.

Когда за мной придут, чтобы отвести меня к отцу, не идите со мной, найдите какой-нибудь предлог. Постарайтесь узнать, что здесь происходит.

Саган посмотрел внимательно на юношу, чтобы убедиться, что тот понял его, а может, чтобы оценить его мужество. Фидель кивнул головой, губы его были плотно сжаты, зубы стиснуты.

Командующий явно остался доволен. Он поднес пергамент к огню, положил загоревшуюся бумагу на алтарь и стал наблюдать, как она превратилась в пепел. Он растер его пальцами, потом сдул. Тщательно вытер перо подолом своей черной рясы, положил чернильницу и перо на место.

* * *

В замке заскрежетал ключ, в келью вошел брат Микаэль и увидел, что Командующий и юный священник усердно молятся. Они даже не заметили монаха.