Книга Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Терри Гудкайнд

Никогда прежде я не встречала людей, подобных этим. Это были существа, внушавшие неимоверный ужас. Огромные, неуклюжие, немытые мужчины в кожаных одеждах, покрытых рубцами и кровью. Большинство из них носили цепи у пояса и украшенные заклепками ремни. У многих были бритые головы, что делало их на вид более мощными и грозными. Другие поглядывали из-под спутанных переплетений длинных прядей сальных волос. Они все выглядели дикарями, и едва ли походили на людей. Их лица были черны от копоти костров и с полосками от струек пота. Их говор был громкий, грубый и отвратительно наглый.

Наличие этих людей в роскошных, в пастельных, розовых или голубых тонах комнатах дворца казалось почти комичным, но не было ничего комичного в окровавленных топорах за поясами, мечах, перепачканных запекшейся кровью, или цепах, ножах и дубинах с железными наконечниками, висевших под рукой, на поясе.

Но что наиболее поражало в них, так это глаза. У них, абсолютно у всех, были глаза не просто смирившихся с грязной работой, скажем, на скотобойне… а имевших похотливое расположение к ней. Каждое живое существо, попадавшееся им на глаза, они оценивали только с позиции: следует ли это убить? Но эти глаза принимали еще более жестокий оттенок при виде любой из захваченных женщин, передававшихся с рук на руки. От такого взгляда у женщин останавливалось дыхание, если не сердце.

Эти люди отвергали любые цивилизованные отношения. Они не совершали сделок, не обменивались товарами, как это принято у нормальных людей. Они брали то, что хотели, и дрались друг с другом из-за наиболее ценной добычи. Они крушили, разбивали и убивали по прихоти, без цели и без раздумий. Это были люди за рамками морали. Дикие, сорвавшиеся с цепи звери, оказавшиеся среди невинных и простодушных людей.

Глава 14

– Если солдаты были повсюду, почему они не схватили тебя и не утащили с собой? – спросила Кара с небрежной, но тем не менее подчеркнутой прямотой, на которую с такой легкостью могли быть способны только морд-ситы, как будто само понятие об общих правилах поведения вне досягаемости для нее.

Этот же вопрос пришел и в голову Ричарду, но в ту минуту ему не удалось совладать с собственным голосом.

– Они решили, что она определена в прислугу, – сказала Никки спокойным, рассудительным голосом. – Поскольку она бродила без тени паники и достаточно долго после начала грабежа и насилия, мужчины предполагали, что у нее есть на то основания, что кто-то из начальников вменил ей другие обязанности.

Джебра кивнула.

– Да, это так. Заметивший меня офицер тут же потащил меня в комнату, где были другие мужчины, собравшиеся вокруг разложенных на столах карт. Эта комната не была разгромлена и разграблена, как большинство других. Они начали требовать от меня ответа, почему им до сих пор не принесли еду, как будто я обязана была это знать.

Они выглядели точно такими же свирепыми и дикими, как и все остальные, и в первый момент я не поняла, что они были офицерами. Разница была лишь в почтении, которое проявляли по отношению к ним сновавшие туда-сюда с докладами другие солдаты. Некоторые из этих офицеров были более старшего возраста, их взгляд был более тяжелым, чем у обычных солдат, старавшихся не попадаться им на глаза. Увидев этот взгляд, я поняла, что это люди, привыкшие к немедленным ответам.

У меня сперло дыхание от слабого проблеска надежды – что смогу выжить, если удастся подыгрывать им, оттягивая время. Я поклонилась, начала извиняться и сказала, что немедленно отправлюсь за едой. Они лишь указали, чтобы я поспешила, очевидно, больше заинтересованные в еде, чем в раздаче наказаний. Я бросилась на кухню, стараясь идти целеустремленно, ни в коем случае не бежать, сдерживая себя из страха, что если эти люди увидят бегущую женщину, то будут реагировать как волки на вырвавшегося из укрытия молодого оленя.

На кухне были сотни работающих, в основном старшего возраста, и мужчины и женщины. Я узнала многих из них, так как они давно служили во дворце. Среди них были и молодые, более крепкие мужчины, необходимые для работы, слишком тяжелой для поварят или стариков, например, для разделки туш или поворота гигантских вертелов. Они все неистово трудились посреди ревущего огня и изрыгающих пар котлов, как будто от этого зависела сама их жизнь – что, разумеется, так и было.

Когда я появилась на кухне, люди там едва обратили на меня внимание, поскольку все метались из угла в угол, занятые самыми разными делами. Видя, что все работают в крайнем возбуждении, я схватила большое блюдо с мясом и предложила отнести его тем мужчинам. Люди на кухне были только рады, что появился кто-то, выразивший желание отправиться к солдатам.

Когда я вернулась с едой, офицеры, пославшие меня на кухню, отложили свои дела. Они вскочили с диванов и стульев и прямо грязными руками принялись хватать все, что лежало на подносе. Когда я поставила этот большой и тяжелый поднос на стол, один из офицеров уставился на меня, продолжая жевать, и с набитым ртом спросил, почему у меня нет кольца на губе. Я же не поняла, о чем он.

– Они вдевают рабам кольца в нижнюю губу, – сказала Никки. – Таким образом их метят как собственность людей, занимающих высокое положение, чтобы не позволять солдатам воспользоваться ими как добычей. Такой порядок дает возможность занимающим главенствующее положение иметь в своем распоряжении слуг для грязной работы.

Джебра кивнула.

– Офицер отдал приказы. Один мужчина схватил меня и держал, а другой оттянул мою нижнюю губу и продел сквозь нее железное кольцо.

Никки пристально смотрела куда-то вдаль.

– Железо они используют как бы в связи с железными котлами, чайниками и тому подобным. Железное кольцо служит признаком работников кухни.

Ричард видел в голубых глазах Никки пелену едва сдерживаемой ярости. Она тоже когда-то носила кольцо в нижней губе, хотя ее было из золота и означало, что она личная собственность императора Джеганя. Это не было честью. Никки использовали для куда худшего, чем просто грязная работа.

– Ты права на этот счет, – сказала Джебра. – Продев кольцо через губу, меня отправили назад, на кухню, чтобы я принесла им еще еды и вина. Лишь тогда я заметила, что остальные работавшие на кухне люди тоже носят железные кольца. Я была в немом оцепенении, когда бегала туда-сюда, доставляя офицерам все, что они требовали. Но зато удавалось иногда подкрепиться глотком воды и куском еды. Вполне хватало, чтобы не упасть от изнеможения.

Так оказалось, что я разделила участь тех перепуганных людей, что работали во дворце и получали теперь приказания от офицеров. Я едва находила время, чтобы обдумать шансы избежать худшей участи. И хотя кольцо при любом резком движении вызывало кровотечение, я была рада носить его в губе, потому что любой солдат, увидев это, менял свои намерения и оставлял меня в покое.

Вскоре меня стали посылать с тяжелыми заплечными мешками, полными еды и вина, доставлять это офицерам в другие части города. Попадая в сельскую местность, окружавшую город, я начала оценивать истинные масштабы того ужаса, который постиг Эбиниссию.