Книга Гнев - Эрик Эмблер

— В какую гостиницу?

— Я забронировал номер на имя Костас в мотеле «Кот д'Азур». Но я полагаю, мы можем договориться о встрече еще до того, как я туда перееду.

— У вас есть машина?

— Да. «Форд-таунус».

— На Муайен-Корнише, недалеко от Вильфранша, есть кафе, которое называется «Реле-Флёри». Сегодня, в девять часов вечера, будете там один, я к вам подойду.

— С бумагами, удостоверяющими ваши полномочия?

— С бумагами. И еще один момент, мистер Скурлети. — Я замолчал.

— Да.

— Нам имеет смысл встречаться лишь в случае, если вы настроены по-деловому.

— Естественно.

— И если мы говорим на одном языке.

В первый момент метафора его озадачила. Он начал переспрашивать, потом сообразил.

— А-а, вы намекаете на финансовый аспект.

— Именно. Цена будет в районе двухсот тысяч новых франков.

Он помолчал немного, прежде чем ответить.

— Пока я не посмотрел, что именно выставляется на продажу, обсуждать вопрос цены бессмысленно. Но скажу сразу, что у меня нет полномочий вести переговоры о такой большой сумме.

— Тогда вам стоит получить такие полномочия. Если нужно, встречу отложим. Теперь, когда мы восстановили связь, особой необходимости в срочных переговорах нет. Позвонить вам завтра?

— Я бы предпочел, чтобы наша договоренность на сегодня оставалась в силе. С вами можно как-нибудь связаться?

— Боюсь, что никак. Нам имеет смысл встречаться сегодня, только если вы будете точно знать, хотят ли те, кого вы представляете, покупать. Тогда, если необходимо, можно обсудить цену. Поскольку вы прибыли первый, у вас есть преимущество. Если вы не хотите им пользоваться, дело ваше. Одно могу сказать точно. Цена не снизится, а, напротив, может значительно возрасти.

Он фыркнул.

— Возрастет также опасность — опасность для вас, я имею в виду.

— Поэтому мы и даем вам такую возможность. Мы оба, леди и я, осознаем, что опасность существует, и все же, чтобы получить нашу цену, готовы пойти на риск. Не сомневайтесь, мистер Скурлети.

Последовала пауза.

— Очень хорошо, — сказал он наконец. — Давайте встретимся сегодня. Однако при таких обстоятельствах я вынужден просить вас о переносе встречи. Увидимся позже. Я должен посоветоваться с моими заказчиками, а для этого требуются телефонные переговоры.

— Насколько позже?

— Мне хватит получаса.

— Хорошо. В девять тридцать.

Повесив трубку, я подошел к бару и плеснул себе бренди, а потом позвонил Люсии и вкратце пересказал наш разговор.

Реакция была характерной.

— Скурлети не возражал, когда вы назвали цену?

— Пока нет, но обязательно возразит.

— Он не удивился?

— Нет. Только сказал, что готов встретиться.

— Наверное, мы запросили слишком мало.

— Или слишком много. Позже узнаем.

— Я приеду сразу, как только смогу.

Я тянул бренди и слушал очередную программу новостей. По большей части повторялось сказанное ранее, но за новостями последовал комментарий. Похоже, обозреватель считал, что его задача — ставить под сомнение только что прозвучавшие новости. Раскритиковав «поверхностные и бестолковые отчеты» о французском демарше на Женевской конференции, он перешел к последним событиям в деле Арбиля. «В Швейцарии подвергают пыткам, а затем убивают курдского беженца, а во Франции молодая женщина, чудом спасшаяся из дома, вся сжалась в ужасе, ожидая, когда до нее доберутся убийцы. Здесь, в Ницце, ответственный и уважаемый журналист решился опубликовать ее историю — и сразу же исчезает». Голос обозревателя сочился презрением. «Что же делает наша доблестная полиция? Они заявляют, что у них есть к нему вопросы. А что делают наши коллеги из прессы? Отпускают шуточки. На наш взгляд, это совсем не смешно. Месье Маас нашел мадемуазель Бернарди после того, как полиция потерпела неудачу. Месье Маас оказался проницательнее своих высокомерных коллег. Мы искренне надеемся, что его и женщину, которую он, вне всякого сомнения, защищает, найдут и препроводят в безопасное место до того, как их замучают и убьют. Возможно, полицейские все же отставят на время в сторону уязвленное самолюбие и начнут исполнять свой долг — если, конечно, они его еще помнят».

У обозревателя было доброе сердце, но я почувствовал себя неловко сразу по нескольким причинам.

Немного взволнованная Люсия пришла после восьми. У нее не сразу получилось купить «Уорлд репортер». На вокзале все было распродано. В освещенный магазин она заходить не решилась, но в конце концов сумела найти один экземпляр в киоске на улице Виктуар.

Люсия отдала его мне, а сама занялась обедом.

Сай Логан, или кто-то в Нью-Йорке, или оба сразу, довольно ловко вышли из положения. После краткого пересказа событий месячной давности в Цюрихе и описания безуспешных поисков Люсии шло следующее:

«На прошлой неделе сотрудник нашего парижского бюро, выполнявший редакционное задание на юге Франции, позвонил нам и сообщил, что случайно напал на след, ведущий к Люсии Бернарди. Интересует ли это журнал?

В редакции „Уорлд репортер“, естественно, заподозрили мистификацию, однако поручили ему выяснить подробности. В четверг вечером в доме неподалеку от Ниццы он записал интервью с женщиной, которая называла себя Люсией Бернарди, но отказывалась фотографироваться и возражала против присутствия при разговоре независимого свидетеля. Вот запись этого интервью».

Затем шел отредактированный текст нашей беседы, ужатый профессионалами так, чтобы он занимал две колонки, и, конечно же, фотография Люсии в бикини. Подпись под фотографией гласила:

«Люсия Бернарди — она или не она?»

Материал заканчивался на шутливой ноте:

«Если таинственная незнакомка из Ниццы действительно Люсия Бернарди, швейцарская полиция получила дополнительный материал для расследования, если нет — Франция, возможно, получила новую звезду детективного жанра».

Другими словами, «Уорлд репортер» в данных обстоятельствах ухитрился пройти по лезвию ножа.

«Нис-Суар» приводила обширные цитаты из интервью, особо обращая внимание на те фрагменты, которые, по словам цюрихской полиции, свидетельствовали о знании неизвестных публике подробностей. В газете, как и ожидалось, поместили мою фотографию — под заголовком: «Теперь ищите мужчину».

Я не стал читать, что обо мне написали.

Люсия вернулась с кухни и налила себе вина.

— Вы уже читали? — спросил я.

Она кивнула.

— Мне не терпелось узнать, что там написали про документы.