Книга Узник страсти - Джорджетт Хейер

Капитан поехал дальше, зорко осматриваясь вокруг в надежде понять, куда мог ходить впотьмах Сторневей. Но по пути ему встретились лишь две небольшие хижины и фермерское хозяйство сразу за ними. Вскоре местность стала гораздо более лесистой, а дорога начала резко подниматься к смутно виднеющимся сквозь туман холмам. Это был типичный для таких мест пейзаж – россыпи скал и валунов, рассеченные глубокими узкими ущельями. Дорога неуклонно взбиралась вверх. Пару раз из-под копыт Бу шарахнулись в сторону овцы, но нигде не было и следа человеческого жилья. Ветер донес до капитана резкий сладковатый аромат пустошей, дорога выровнялась, нырнула в низину и снова пошла в гору. Джон понял, что поднялся на самый верх и уже едет по волнистой поверхности пустошей, направляясь к деревне или городку, соединенному этой дорогой с главным трактом.

Через пару миль снова начался спуск, и вскоре Джон увидел деревушку, жмущуюся к северному склону высокого холма. Капитан остановился, потому что деревня уже проснулась: женщины у дверей вытряхивали половики, а на единственной улице появились мужчины, явно направляющиеся на работу. Расспросы позволили Джону выяснить, что дорога ведет в какой-то городок, о котором он никогда прежде не слышал. Городок находился милях в семи к северо-востоку от деревни, но в двух милях от него у дороги располагался, если верить с трудом добытому у прохожего и довольно невнятному описанию, более-менее крупный особняк. Поскольку вероятность того, что Генри Сторневей мог зайти так далеко, была ничтожно мала, Джон счел дальнейшие розыски бессмысленными и, повернув Бу, поскакал обратно.

К тому времени как он снова достиг подножия ущелья, туман почти рассеялся, и он смог убедиться в том, что другого жилья, кроме фермерской усадьбы и двух хижин, что уже видел раньше, в округе нет. Ферма располагалась всего в двух сотнях ярдов от дороги, и Джон натянул поводья, размышляя, добьется ли он чего-либо, если, найдя предлог, попытается поговорить с хозяевами. Долго гадать ему не пришлось, потому что почти одновременно он заметил необыкновенно толстого мужчину в фермерской одежде, который, опершись о ствол ясеня, задумчиво разглядывал небольшое стадо коров. Услышав стук копыт, он оглянулся и, стоило капитану остановиться, тяжело ступая, направился к воротам. Когда мужчина подошел совсем близко, Джон сумел разглядеть его крупное румяное и добродушное лицо.

– Доброе утро, сэр, – слегка запыхавшись, низким и звучным голосом произнес толстяк. – Чем я могу помочь вам?

Он нисколько не походил на человека, способного на гнусные затеи, и уже через несколько секунд Джон убедился в том, что Генри Сторневей на его ферме не появлялся. Говорливый и общительный фермер был рад любой возможности поболтать с незнакомцами, которых он, по его собственным словам, видел крайне редко. Он был одним из арендаторов сквайра и сокрушенно покачал головой, упомянув болезнь сэра Питера и то, что после его смерти поместье ждут большие перемены. Джону оказалось совсем нетрудно разговорить фермера на эту тему, и вскоре выяснилось, что он очень уважает мисс Нелл, но «не слишком высокого мнения» о мистере Генри, с которым был едва знаком и который (если верить хотя бы половине слухов) совершенно не интересуется делами поместья. Да, он слышал, что мистер Генри гостит нынче в Келландсе и с ним приехал кто-то из его важных лондонских друзей, но мистер Генри не из тех, кто заглядывает в гости к дедушкиным арендаторам. Нет, нет, только не он! Нет, он ни разу не видел его лондонского друга, да и, честно говоря, не очень-то ему этого хочется, потому что на этой неделе он уже столкнулся с одним лондонцем, так у него точно с головой нелады! Он хотел купить дом в этих местах, но задавал такие дурацкие вопросы, что стало ясно: обдурить его будет проще простого, это уж как пить дать! Какой он из себя? Приземистый, с физиономией, смахивающей на булку, и толстыми ногами.

Узнав в этом ядовитом описании мистера Габриэля Стогамбера, капитан задумчиво сдвинул брови и поехал дальше. Он пытался понять, какую цель преследовал Стогамбер, расспрашивая фермера, и даже вернувшись в сторожку, продолжал ломать голову над этой загадкой.

Капитан отсутствовал дольше, чем намеревался, поэтому его встретил изрядно встревоженный Бен, польстив самолюбию капитана своей безудержной радостью по поводу его возвращения.

В тот день гостей из поместья у Джона не было. Он провел утро в надежде на появление Нелл, но она так и не приехала. К тому времени как стало ясно, что ей явно что-то помешало навестить его, миссис Скеффлинг уже ушла домой, и поручить ворота ему оказалось некому, поскольку Бена на целый день забрал фермер Хаггейт, которому мальчуган помогал перегнать на рынок скот. Невозможность отлучиться досаждала Джону как никогда, потому что у него были вопросы, которые он хотел задать Нелл или Джозефу, ведь последний, вероятно, знал местность еще лучше.

Размышляя над странной встречей с Генри Сторневеем и пытаясь найти объяснение его присутствию на пустынной проселочной дороге в такой неурочный час, Джон вспомнил нечто, о чем во время поездки в Тайдсвелл ему рассказывала Нелл. Даже если в ее случайно оброненных словах и крылся ключ от этой тайны, он все еще был далек от ее понимания. Тем не менее у него появилась возможность разгадать ее. Вспомнив выражение ужаса на лице Сторневея, капитан решил, что задаст свои вопросы Джозефу, а не Нелл. Но Джозеф не приехал, и к досаде Джона добавилась еще и тревога.

Когда из Тайдсвелла вернулся Бен, усталый, но переполненный впечатлениями от всего увиденного и сделанного в этот день, Джон предпринял попытку убедить его в том, что ему больше нечего бояться и он вполне может на часок остаться на воротах один. Но стоило Бену, который в присутствии своего сильного, рослого покровителя уже почти забыл о собственных страхах, уяснить, что капитан хочет оставить его одного, как он принялся со слезами на глазах умолять его не делать этого. Напрасно капитан увещевал мальчика, указывая на то, что к этому времени гость его отца уже наверняка узнал – искать Брина в сторожке бесполезно. Бен пришел в крайнее возбуждение и заявил, что, если Джон уедет, он убежит и проведет ночь с Бу в хлеву фермера Хаггейта. Капитану стало ясно, что спорить с мальчишкой бесполезно, и, подавив досаду, он пообещал ему не покидать сторожку, одновременно потребовав прекратить нытье. Впрочем, вскоре он понял, что не смог бы уйти, даже если бы малец и согласился присмотреть за воротами в его отсутствие. События дня так утомили мальчика, что он уснул, не доев ужин, и разбудить его капитану не удалось. Джон поднял Бена на руки и отнес в его спальню. Когда он уложил мальчика на его раскладную кровать, тот лишь пошевелился и пробормотал что-то невнятное, так что разбудить его смог бы, вероятно, лишь клаксон дилижанса над самым ухом.

Не прошло и часа, как у Джона появились основания порадоваться тому, что он остался в сторожке, а не уехал в Келландс, потому что неподалеку дважды ухнула сова. В прошлый раз эти звуки предшествовали появлению в сторожке Джереми Черка. Он подошел к задней двери и, отворив ее, услышал негромкий, но отчетливый голос Черка:

– Солдат, мне нужна твоя помощь!

Джон вышел в запущенный сад, всматриваясь в темноту. Он увидел, что Черк отворил калитку, чтобы в нее могла войти Молли, на спине которой возвышалась толстая фигура. Фигура угрожающе покачивалась и, казалось, до сих пор не свалилась на землю лишь благодаря поддерживающей ее крепкой руке Черка.