Книга Модус вивенди - Дарья Кузнецова

— Почти, — невозмутимо ответил Ветров.

— А почему ты меня не разбудил? — пробормотала, растирая ладонью лицо. Мы сидели в незнакомом аэролете на пассажирском месте; точнее, сидел Одержимый, а меня он уютно баюкал на руках, завернув в мой же собственный плащ.

— Не было необходимости, — пожал плечами мужчина. — Не дергайся, Аристов даже похвалил твой здоровый сон и велел отдыхать дальше. Новоприбывшая делегация уже успела отчитаться и восхититься твоими успехами.

— Он нас встречал? — севшим голосом спросила я. — И кто еще?

— Те же, кто провожал.

— Господи, стыд-то какой, — прикрыв лицо ладонью, проговорила я. — Цесаревич, канцлер, а я в невменяемом состоянии…

— Не дергайся ты так, — насмешливо посоветовал ротмистр. — Никто в тебе не разочаровался и не усомнился. В конце концов, они все в курсе, что ты во имя Империи перенесла тяжелую болезнь, да еще после этого стойко исполняла свои обязанности. Никто не заподозрил тебя в слабости и ненадежности, расслабься.

— Вот ты мог бы на моем месте расслабиться? — раздраженно спросила я.

— Ты сравнила, конечно, — насмешливо фыркнул он. — Я здоровый, физически крепкий мужик, на мне пахать можно. Но если тебя это утешит, мне после ранения доводилось разговаривать с Императором лежа, и я это — о, ужас! — даже пережил.

— Не могу представить тебя слабым, — тихо проговорила я после короткой паузы. Мужчина в ответ неопределенно хмыкнул. Кажется, хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и просто обнял меня чуть крепче.

Этот путь оказался значительно короче, чем предыдущий, но я все равно успела задремать. Правда, теперь я очнулась сама и сразу, стоило Одержимому шевельнуться.

— Игорь, поставь меня, пожалуйста, на землю, — мягко попросила я, когда мужчина выбрался из транспортного средства наружу и двинулся к дому, не спуская меня с рук.

— Что опять не так? — раздраженно уточнил мужчина. — Снова твои проклятые приличия?

— Я не хочу тревожить Савельева. Он пожилой человек, у него больное сердце, а он непременно решит, что со мной случилось нечто ужасное, — мягко пояснила я. Потому что честное «да» Одержимый явно не понял бы.

Ответ оказался правильным, а аргумент Ветров посчитал достаточно веским и через пару мгновений нехотя поставил меня на ноги. Кажется, я почти научилась балансировать на канате взаимопонимания с этим мужчиной.

Мы на две ступени поднялись к крыльцу, я коснулась двери, и та, отреагировав на импульс нейрочипа, с тихим щелчком открылась. Повисла неловкая тишина. Кажется, мы оба понимали, что сейчас Ветрову лучше уйти, так будет правильно, а завтра наступит новый день, и ничто не помешает нам увидеться вновь. Его никто не гонит в дальний поход, а меня не выдают замуж суровые родители; мы оба взрослые люди, живущие своей жизнью и самостоятельно принимающие решения.

Но в воздухе висело иррациональное ощущение почти предательства. Как будто если я сейчас попрощаюсь, то навсегда выгоню этого человека из своей жизни и больше никогда не увижу, с ним или со мной случится что-то страшное и непоправимое. Как будто никакого «потом» у нас просто не было. Наверное, за последние дни я слишком привыкла к его присутствию где-то в обозримом пространстве, и теперь перспектива расставания пугала.

Пауза затягивалась настолько, что это становилось откровенно неприлично и очень неприятно, и в конце концов я не выдержала.

— Составишь мне компанию за чашкой кофе? — тихо проговорила, не решаясь поднять взгляд выше воротничка его комбинезона.

— С удовольствием, — так же тихо ответил он, и мне почудился едва различимый облегченный вздох. Костяшками пальцев мужчина осторожно очертил мою скулу, заправил за ухо прядь волос. — Вот только… ты же понимаешь, что все не ограничится кофе? — усмехнулся он.

— Не заставляй меня отвечать «да», ладно? Я и так чувствую себя ужасно глупо и неловко, — с нервным смешком ответила я, поднимая на мужчину взгляд. Он смотрел на меня с чуть кривоватой усмешкой, но непривычно тепло.

— Договорились, — легко согласился Одержимый, открытой ладонью мягко подталкивая меня внутрь. Пожалуй, да, стоять на пороге — не лучший вариант.

— С твоего позволения, я переоденусь, хорошо? Не люблю брюки, — поморщилась я.

— Думаю, кухню я найду. Прежде осечек не было, — насмешливо ответил мужчина, проявляя несвойственную покладистость. Я, честно говоря, ожидала, что придется отбиваться от предложения помочь с переодеванием, и до кофе мы в итоге доберемся еще очень нескоро. Но, видимо, гость был голоден. На этой мысли я не удержалась от сочувственной улыбки: даже мне варский питательный раствор стоял уже поперек горла, что говорить о Ветрове!

Заманчивую мысль о ванне я отложила на потом, пока ограничившись переодеванием. В знакомом, привычном, чуть потертом и очень уютном домашнем платье я почувствовала себя гораздо спокойней и уверенней, чем, кажется, была за все время миссии. Какую все-таки важную роль в нашей жизни играет такая простая вещь, как одежда…

Пока ходила по дому, выяснила, что ни Савельева, ни собаки в наличии не было — очевидно, ушли на прогулку. Поэтому в кухню я спустилась несколько расстроенная: успела соскучиться по обоим.

— Я тут немного похозяйничал, — извиняющимся тоном сообщил Ветров, который обнаружился на кухне за разогреванием еды.

— Так вот что ты имел в виду под «не ограничится кофе», — рассмеялась я, останавливаясь в дверном проеме и с интересом наблюдая за происходящим. — А я тебя в недостойном заподозрила! Мне уже стыдно.

— Естественно. Где меня еще так накормят? — легко согласился в ответ он, бросив в мою сторону веселый взгляд.

А я замерла, зачарованно разглядывая незнакомое доселе выражение лица Одержимого.

Оказывается, он все-таки умел улыбаться. Без вечной хмурой складки между бровями, без хищной насмешки и язвительности, тепло и как-то неожиданно искренне, по-доброму. Такая улыбка удивительно преображала его лицо, придавая ему совершенно мальчишеское и живое выражение, добавляя немного задорной хитринки и просто бездну обаяния.

Сейчас оказалось очень просто представить его ребенком — непоседливым, любознательным, хулиганистым, но добрым, — и вдруг стало больно за него тогдашнего. Неужели эта их тайна стоит подобного? Что дети остаются без родителей просто от страха и незнания?

Наверное, эти мысли как-то отразились на моем лице, потому что Ветров настороженно нахмурился и озадаченно поинтересовался, подходя ко мне:

— Ты чего?

Я ответила немного вымученной улыбкой, а вместо слов просто подалась ближе, обнимая и прижимаясь всем телом в поиске теплых, уютных, крепких объятий, помогающих отогнать мрачные мысли.

— Вета, что случилось? — уже всерьез встревоженно проговорил он, одной рукой обнимая меня за плечи, а второй гладя по голове.

— Не обращай внимания, — беря себя в руки, отмахнулась я и чуть отстранилась. — Всякие нехорошие мысли, это бывает.