Книга Я тебя рисую - Марина Суржевская

Я лизнула склянку. Точно перепутал! На вкус – словно крепкая вишневая настойка, что делала наша экономка. Я вылила на язык остатки, лизнула крышечку…

И мир взорвался.

Я откинула голову, наблюдая, как проявляются цвета в этом убогом жилище. Даже мой тренированный взор не видел раньше таких оттенков и тонов. Светло-пурпурный перетекал в амарант и фуксию, растекался лавандовым и переливался морской волной, искрился золотом и плескался густым альмандиновым… Их было так много, этих цветов, что я не знала им названия, но уже готова была придумать свои. Я рассматривала их с замиранием сердца и восторгом, их хотелось тронуть рукой. Все же старик не ошибся. И во флакончике была драконья кровь. Только она могла так обострить зрение и разукрасить мир.

– Ева…

Я посмотрела на арманца и улыбнулась. Краски возвращались на его лицо, оно уже не казалось таким бледным. Даже серебряные рисунки стали проявляться, наливаться позолотой, темнеть до бронзы.

– Ева, ты дала мне кровь дракона? – негромко спросил он.

Я кивнула. Отошла к очагу, возле которого стоял котелок с теплой водой. Налила на тряпицу и вернулась к арманцу, намереваясь стереть с него запекшуюся кровь. Но он перехватил мою руку.

– Ева, ты должна уйти, – отрывисто сказал он.

– Подожди, я просто хочу стереть кровь, – я кинула быстрый взгляд на его грудь и с изумлением увидела, что края раны стянулись. Рисунки вспыхивали уже на груди, расползались по бокам, перетекали на спину. Алели огненными дорожками на животе, темнели…

– Ева, уходи отсюда, – почти простонал арманец, отталкивая меня. – Ты что, не понимаешь?

– Чего?

– Того, что я убью тебя! – рявкнул он. – Убирайся немедленно! Сдержаться под драконьей кровью невозможно, Ева… Я хочу тебя до безумия, дикарка!

Я растерянно посмотрела в его глаза, в которых плясало алое пламя, и внезапно поняла, о чем он. Придушенно пискнув, я выскочила за дверь, на утоптанный снег. Мои голые ноги почти провалились в сугроб, и я понеслась по неровной дорожке в сторону деревьев. Плащ остался возле арманца, и сейчас я бежала в тонком шелковом платье и почти босая, не понимая, куда несусь, напуганная хищным голодным взглядом Линтара.

Кровь дракона сделала меня сильнее и быстрее, а ведь я и так всегда хорошо бегала… но не настолько, чтобы убежать от арманца. Я даже не услышала его шагов. Лишь закричала, когда сильные руки сжали меня почти до боли.

Он развернул меня к себе и сразу впился в губы, лаская языком, посасывая и облизывая, вторгаясь в мой рот, прикусывая губы. Его ладони обжигали, прижимая к твердому телу. Такие уверенные прикосновения, такие требовательные и чувственные. Арманец больше не собирался останавливаться, я чувствовала эту настойчивость, жар его прикосновений. Он подхватил меня на руки, не переставая целовать, и понес обратно к сторожке, даже не глядя, куда ступает.

– Линтар! – я попыталась вывернуться. – Отпусти меня!

– Нет, – выдохнул он мне в губы.

– Линтар!

Дернулась, ударила его по груди, там, где еще не затянулась до конца рана, сильно, так что он зашипел от боли. А я свалилась в снег и бросилась в сторону. Догнал через несколько мгновений, дернул за руку, разворачивая, прижал к бревнам сторожки. Снова стал целовать, вжимая меня в свое тело. Потом схватил за руки, дернул их наверх, обхватил одной ладонью.

– Уже не отпущу, – выдохнул он. – Не могу…

Я хотела что-то сказать, но не успела, потому что он закрыл мне рот поцелуем. Таких поцелуев я еще не знала… Даже тот, на скале, был другим – нежнее, осторожнее, а этот – словно пожар, волна огня, сметающая все на своем пути. Снова приподнял меня, не отрываясь от губ, пошел вдоль стены. Дверь он открыл ногой, и внутри сторожки я все-таки вырвалась. Хотя, скорее, он просто отпустил. И улыбнулся, когда я метнулась в угол. Приближался, не сводя с меня горящего взгляда, и я замерла, завороженная им. Подошел вплотную, прикоснулся к моим уже распухшим губам, и я вздрогнула. Он водил пальцем по моему лицу, а я смотрела, как темнеют его рисунки. От алых до бордовых, а после до густой извечной черноты.

«Это твой выбор. Твоя ответственность. Решай сама…»

Я подняла руку и очень медленно стянула шнурок с его волос. Потом еще один. И еще… Волна бесконечно белого цвета… Он выдохнул и прижался ко мне, шелк платья просто сгорал под его ладонями, расползался, оставляя меня обнаженной. Линтар склонил голову, втянул в рот горошину соска, и я выгнулась от удовольствия. Драконья кровь… Каждое его движение, каждое касание вызывали внутри меня отклик, погружали в удовольствие, и мне хотелось продолжения не меньше, чем ему.

Линтар прошелся языком по моим ребрам, впадинке пупка, опустился на колени. Его ладони сжали мне бедра, а язык стал вырисовывать узоры внизу живота, потом кончик прикоснулся чуть ниже, между моих судорожно сведенных ног, вырывая у меня тихий стон.

– Кричи… – прошептал он. – Хочу, чтобы ты кричала. Для меня.

Я облокотилась о стену, потому что ноги не держали. Перед глазами полыхал кошенилевый и бордо… горячий язык дарил мне наслаждение, и я стонала от этих бесстыдных ласк…

* * *

…я не знаю, как остановиться… не могу остановиться… где-то внутри меня еще есть эта мысль, и она вопит от ужаса и понимания того, что я делаю.

Я совсем не контролирую огонь. Контроль… что это? Ева пахнет так, что я готов вылизывать ее, словно дикий зверь. Я хочу этого столь сильно, что мне больно. Мне просто невыносимо больно от этого желания трогать, чувствовать, ласкать, целовать. Я хочу обладать ею. Моей дикаркой, моей принцессой, моей Евой. Хочу сделать своей, хочу вбиваться в ее тело и смотреть в глаза. И я сделаю это…

Я умоляю ее… о чем? Уйти, сбежать, остановить меня. Или остаться. Я знаю, что умру, если она уйдет. Мой огонь просто сожжет меня. Но я должен ее отпустить…

Я снова что-то шепчу ей, уже не понимая…

Ева поднимает руку и стаскивает шнурок с моих волос. Это прикосновение такое легкое, но меня оно просто сбивает с ног. Что она сделала со мной? Я злюсь… Я люблю… Я не могу без нее жить. И я не могу остановиться. Драконья кровь, да еще в том количестве, что сейчас во мне, просто не дает мне этого сделать. Я знаю, что возьму мою маленькую Еву, сполна познаю ее вкус и буду наслаждаться этим обладанием так долго, как только смогу. Я больше не думаю ни о чем… Этого мира больше нет.

Подхватываю ее на руки и несу на шкуры. Платье сгорело, и я ласкаю ее тело. Оно снилось мне и мучило бессонницей. Мне трудно сдерживаться, но я хочу дать ей хоть что-то, хоть каплю наслаждения, вырывать из ее горла стоны удовольствия. Хочу, чтобы она кричала для меня. И я слышу их, эти стоны, они сладостны, они – музыка.

Огонь горит на моем теле черным пламенем – я никогда не выпускал его полностью, как сегодня. Не знаю, почему моя дикарка еще жива… Не знаю, почему еще жив я. Ведь для меня бесконтрольный огонь так же опасен, как и для нее. Мы горим оба в этом пламени, в этой страсти. Она вздыхает, когда видит меня обнаженным, ее взгляд мечется испуганно, а я задыхаюсь, понимая, что она смотрит на меня. Хочу, чтобы смотрела… И хочу смотреть сам.