Книга Лунные хроники. Белоснежка - Михаил Сергеев

Волк как будто прирос к земле; Торн обошел его и постучал в дверь. Они услышали, как заскрипели половицы. Кто-то подошел к двери и приоткрыл ее. Маленькая женщина выглянула наружу и с тревогой уставилась на Торна. Она была очень худой, как будто много лет голодала. Каштановые волосы собраны в строгий пучок, кожа – такого же оливкового оттенка, как у Волка, но глаза угольно-черные – ничего общего с яркой зеленью его глаз. Торн улыбнулся женщине обезоруживающей улыбкой, но это не произвело на нее никакого впечатления.

– Миссис Кесли?

– Да, сэр, – сказала она робко и оглядела остальных. Скользнула взглядом по Волку, Золе, Ико… А затем ее глаза расширились. Она снова посмотрела на Волка, но потом уголки ее губ недоверчиво опустились.

– Я – капитан Карсвелл Торн. Надеюсь, вы знаете…

Женщины вскрикнула. Она смотрела на сына, на ее лице боролись потрясение и неверие. Она распахнула дверь настежь и несмело шагнула вперед. Волк окаменел, как статуя. Зола чувствовала волнение, волнами исходившее от него.

– Зеэв? – прошептала женщина.

– Мама, – тихо ответил он.

На глазах у нее показались слезы. Она прижала руку ко рту и сделала еще шаг. А потом кинулась к Волку и обняла его. Он был гораздо выше, чем она, но вдруг как будто стал меньше ростом. Он нагнулся, чтобы ей было легче обнимать его.

Мать Волка отступила и взяла его лицо в свои ладони. Наверное, она удивлялась, каким он стал красивым, как возмужал, а может быть, ее пугали его шрамы…

Зола заметила татуировку у нее на предплечье, там же, где у Волка. Только он носил отметку специального оперативника, а у его матери стоял обычный штамп РШ-9. И он напоминал клеймо, которым помечают домашних питомцев.

– Мама, – произнес Волк, с трудом поборов эмоции. – Можно нам войти?

Женщина снова оглядела остальных, чуть задержавшись на Ико. Зола подумала, что ее, вероятно, смущает отсутствие у Ико биоэнергии. Но женщина ничего не спросила.

– Конечно, – ответила она и пригласила их в дом.

Они оказались в крошечной комнате с диваном и единственным стулом – ткань на сиденье треснула, желтая набивка торчала наружу. На стене висел голографический узел размером с кулак, под ним стоял низкий столик, а на нем – стакан с букетом голубых ромашек.

Одна дверь выходила в коротенький коридор, который, вероятно, вел в спальню и ванную. За второй дверью виднелась такая же крохотная кухня, полки были заставлены посудой. Все было покрыто пылью, но было видно, что тут хозяйничает женщина.

Волк сутулился, как будто на него давил потолок, а его мать сжимала побелевшими пальцами спинку стула.

– Вот, – сказал Волк, – это моя мама, Маха Кесли. Мама, это Ико, Торн, и… Зола.

Он запнулся, и Зола поняла, что он не знает, стоит ли говорить матери, кто она такая.

Зола постаралась быть приветливой:

– Спасибо за гостеприимство. Боюсь, оставаясь здесь, мы подвергаем вас большой опасности.

Маха от напряжения выпрямилась еще больше. Торн держал руки в карманах, как будто боялся к чему-нибудь прикоснуться.

– Ваш муж скоро вернется домой?

Маха молча посмотрела на Волка.

– Мы не хотим никаких сюрпризов, – добавила Зола.

Маха сжала губы и снова посмотрела на сына. Зола догадалась…

– Мне жаль, Зеэв, – сказала Маха. – Он умер четыре года назад от реголитовой болезни.

Волк медленно кивнул. Казалось, он удивляется не тому, что его отец мертв, а тому, что мать до сих пор жива.

– Ты голоден? – спросила Маха. – Раньше… ты всегда хотел есть. Ты ведь рос…

Слова повисли в воздухе, напоминая о давно ушедшем детстве. Волк еле заметно улыбнулся, стараясь не показывать острые клыки.

– В этом я не изменился.

Маха убрала выбившуюся прядь за ухо и ринулась на кухню.

– Прошу, располагайтесь! Кажется, у меня есть немного крекеров…

Глава 25

Когда Ясин вошел в тронный зал, его сердце сжалось от страха. Места для придворных были пусты. Лишь королева восседала на троне, да Эймери стоял рядом с ней. Даже личную охрану отпустили. Значит, Левана не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этой встрече.

«Кресс, – подумал он. – Она знает про Кресс. Ясин спрятал девушку у себя в комнате, как и обещал Зиме, хотя понимал, что это не может длиться вечно. Но как Левана узнала об этом?..»

В зале стоял экран – большой плоский нетскрин вроде тех, что использовали для двумерных СМИ на Земле. Только этот был удивительно искусно отделан. Ничего подобного Ясин раньше не видел: экран был закреплен в раме из полированного серебра, увитой розами. Казалось, нетскрин был настоящим произведением искусства. Королева, как обычно, не жалела денег на роскошь.

Когда Ясин вошел, лица королевы и мага потемнели. Он остановился и щелкнул каблуками, пытаясь не вспоминать тот последний раз, когда точно так же стоял здесь во время суда. Тогда он думал, что его убьют прямо на глазах у Зимы.

– Вы звали меня, моя королева?

– Да, – протянула Левана, барабаня пальцами по подлокотникам трона.

Он задержал дыхание, пытаясь придумать, как объяснить присутствие Кресс, не втягивая в это Зиму.

– Я много думала, – сказала королева, – и хочу снова тебе доверять, как раньше, когда ты служил Сибил. Но я никак не могу убедить себя, что ты предан мне. Предан своей королеве, а не… принцессе! – Левана взмахнула рукой, и ее лицо исказилось так, будто она вот-вот зарычит.

Ясин ждал. Ждал, что она обвинит его в том, что он укрывает преступницу. Ждал, что объявит о наказании, которое его теперь ждет.

Но королева молчала. В конце концов, он склонил голову.

– При всем уважении, Ваше Величество, вы сами решили назначить меня охранником принцессы Зимы.

Она прожгла его взглядом.

– А ты, конечно, был этим очень огорчен, – фыркнула Левана. Она встала и обошла кресло, в котором обычно сидела Зима. Провела пальцами по спинке. – Я долго размышляла и придумала, как ты сможешь доказать мне свою преданность. Если ты сделаешь это, у нас не останется никаких сомнений, и ты станешь личным охранником моего главного мага. Эймери не терпится взять тебя под свою опеку.

– Королева… – Глаза Эймери блеснули.

Ясин нахмурился. Он начал понимать, что Левана имеет в виду не Кресс.

– Я уже говорила тебе о клятве, которую дала моему супругу, отцу Зимы, – продолжала Левана. – Я поклялась, что буду защищать девочку. Все эти годы я держала слово. Я заботилась о ней и растила как родную дочь.

Ясин, как ни старался, не смог подавить всплеск возмущения при этих словах. Она растила Зиму как родную дочь? Нет! Она мучила ее, заставляла присутствовать на судах и казнях, хотя все знали, что Зима это ненавидит. Она заставила ее изуродовать свое прекрасное лицо. Высмеивала Зиму за «слабый дар», хотя даже представить не могла, сколько сил требовалось Зиме, чтобы устоять перед соблазном и не использовать чары. Чтобы годами подавлять свой дар…