Книга Небесный Стокгольм - Олег Нестеров

– Следующая остановка «Площадь Дзержинского». Конечная.

* * *

Настя освобождалась только в десять, где-то нужно было весь вечер слоняться. Антон позвал к себе, посидеть-поговорить, тем более в Москву на два дня приехал Эдик.

Вера пожарила картошки с грибами, в холодильнике стояла початая бутылка «Московской» с винтом, сели и выдохнули. Бабье лето за окном, середина сентября, дети во дворе играют, жизнь идет, они взрослеют.

Выпили за мир.

– Войны точно не будет, – успокоил всех Эдик. – Все это уже давно поняли. Ядерное оружие делает ее бессмысленной.

– Недавно Хрущев пытался убедить военных, что нужны только ракеты и компактная профессиональная армия, – поделился новостями Антон.

– Ну и правильно.

– Но военные-то в шоке, пригласили его в Кубинку новые танки и пушки показать, деньги просить, а тут такой поворот. «Хороший, – говорят, – у нас главнокомандующий, хочет армию развалить».

– Хоть деньги пустят куда надо, – проворчала Вера.

– Военные не художники, с ними не забалуешь. Еще тесть рассказал, что на ноябрьском пленуме готовится очередная бомба: Хрущев выступит с докладом об обстоятельствах коллективизации. Сколько миллионов выслали, сколько казнили, сколько от голода в тридцать третьем полегло. Поручил поднять все архивы и подготовить записку.

– Даже страшно становится, сколького мы еще не знаем, – попытался представить себе Петя, – какие еще откровения ждут нас впереди.

– Не знаем и не хотим знать. А делаем вид, что все знаем, все понимаем.

– Ты о чем? – не понял Эдик.

– Да я уже о другом. Я про лицензии.

– Больная тема теперь у нас дома, – пояснила Вера, – все уши мне прожужжал.

– Недавно было очередное совещание у Хрущева, тот всех прижал к стенке, сказал, что так больше нельзя. «Берите, – говорит, – пример с японцев, они поднялись из пепла, из первобытного состояния, покупали лицензии, копировали и теперь Америку бьют. А мы все сами знаем, все понимаем, болтаем, но сделать ничего толком не можем. Это все, – говорит, – от зазнайства. Мы находимся на рубеже славы и позора. Нельзя строить заводы и закладывать технологический уровень, который на Западе – пройденный этап. Сейчас иностранцы стучатся во все двери, предлагают кредиты на закупку химического оборудования. Такого еще не было. Давайте, – говорит, – закупим самое передовое…»

– Вам не кажется, что мой муж влюбился в Никиту Сергеевича? – задумчиво сказала Вера. – Может, мне начать беспокоиться?

Антон в ответ сгреб ее в охапку и неожиданно поцеловал так, словно вокруг никого не было.

– Ну, кое-что мы и сами можем, – не согласился с ним Эдик, деликатно сделав паузу. – Лицензии – не самоцель, в области кибернетики мы пока идем вровень, просто с американцами у нас разные пути. Как в космосе. Там мы их даже немного опережаем. Когда я пишу программы для М-20, то использую язык «Аналитик», это русифицированная версия штатовского «Алгол-60», только там у нас уже появились операции для символьного дифференцирования и интегрирования…

– Эдик, может, тебе уже постелить? – осторожно спросила его Вера. – Не устал?

– Устал, устал… – Он долил всем остатки.

Эдик рассказал про свои новости в Академгородке, у него там все шло полным ходом, в Москву он решил не перебираться. Потом они обсудили с Верой статью в «Известиях», которую написал молодой академик Глушков из Киева. Предлагалось объединять предприятия в научно-производственные объединения и рассчитывать их балансы и планы на ЭВМ.

Эдик подробно стал описывать кибернетическую сеть ОГАС, которую разрабатывал Глушков для сбора и обработки информации: общегосударственный центр связывался широкополосными каналами с сотней крупных производственных центров по всей стране, те, в свою очередь, с десятью тысячами предприятий и организаций. Молниеносная обратная связь между ЭВМ постоянно должна была корректировать управленческие решения.

– А вот в Штатах такого не сделаешь, там частная собственность и коммерческая тайна, никто не будет своей информацией делиться, шиш с маслом, – закончил он. – Никакая кибернетика не сделает там экономику управляемой.

Дальше они стали очень подробно обсуждать свои новости в экономике, Петя этим давно начал интересоваться и вот что понял.

Рассказ Веры и Эдика о ситуации с экономической реформой

Когда отошли после неурожая 1963 года, дискуссия в прессе о реформах в экономике вспыхнула с новой силой. В мае профессор Либерман отвечал на вопросы журналистов, причем как наших, так и западных, что было впервые. Все опять строилось вокруг прибыли и ее роли у нас и на Западе. У нас она была не самоцелью, а инструментом, влияющим на производство. Американцы кивали и написали, что взгляды Либермана наивны, прибыль есть прибыль, деньги есть деньги. А зря. Прибыль действительно инструмент, а что с ней делать, дело другое. Какая разница, в какой цвет корова выкрашена, главное, чтобы молоко белое давало.

Летом Хрущев выступил на Сессии Верховного Совета, сказал, что на планировании от достигнутого пора ставить точку. Не Госплан будет спускать задания, опираясь на прошлогодний план. Все развернется назад, теперь потребитель будет говорить, что и сколько ему нужно, предприятия сверстают планы и отправят их наверх, в Госплан, который станет не директивным органом, а регистрирующим. Схема начнет действовать не сверху вниз, а снизу вверх.

После выступления Хрущева всех как прорвало, что ни день в газетах стали появляться новые материалы на эту тему. Но решающей была статья академика Трапезникова, директора Института проблем управления и члена Совета по науке, «коллективного Курчатова». Он только что вернулся из Японии и очень обстоятельно и толково обо всем происходящем там написал. Все это совпало с тем, о чем говорил Хрущев, и рисовало ясные пути.

Хрущев поручил немедленно рассмотреть эти предложения, собрали всех имевшихся в наличии прогрессивных экономистов в специальную комиссию, поручили в месячный срок обосновать экономические реформы и подготовить проект постановления ЦК и Совета Министров. Все лихорадочно закрутилось.

Шквал статей в прессе от ученых-экономистов достиг невероятного уровня. Подводил итог все тот же Либерман в «Правде»: создать законодательную базу, чтобы выгода предприятий сочеталась с выгодой государства, и это было очень реально.

Странно только, что этого до сих пор не существовало.

* * *

Голова от всего этого шла кругом, все, что было сказано за столом, будоражило воображение.

Стало темнеть, из окон начали звать детей домой. Антон с Верой переглянулись.

– А еще у нас очень важная новость, – объявил он. – Мы с Верой ждем ребенка.

Они сидели, смотрели друг на друга и улыбались.

– Старик, о чем вообще мы тут весь вечер говорим? – наконец пришел в себя Эдик.