Книга Большая волна - Галимов Брячеслав

– Спасибо вам, уважаемый, за добрый совет, – поклонился ему староста. – Но позвольте еще спросить вас: а если осада поместья затянется надолго?

Сэн нахмурился.

– Я же сказал, что враги вот-вот вернутся. Поместье уже захвачено. Солдаты князя погибли как герои, до конца выполнив свой долг.

– Но почему никто не защитил нас? – заплакал староста. – Наш повелитель не мог оставить нас на погибель. Где же наша армия?

– Мне известно не больше вашего. Могу лишь повторить то, что вы мне говорили: князю лучше знать, что ему делать, – произнес Сэн.

– Но, великие боги, отчего люди не хотят мирной жизни? Почему они так жестоки? Сколько лет я живу на свете, – и все одно и то же, – сказал староста.

– Почему они жестоки? – собравшийся было уходить Сэн остановился. – От того что жестокость порождается жестокостью. А те, кто порождает ее, не видят света, они бродят во тьме, а тьма рождает чудовищ. Зачем князь Мицуно напал на нас? Чего ему не хватало? Земли, богатства, власти? Все это призраки, не устану это повторять. Он мог бы жить счастливо, возделывая, подобно крестьянину, небольшой надел земли и радуясь величию окружающего мира. Или мог бы заняться искусством, сочинять стихи, – есть ли больший восторг, чем восторг творчества? Да мало ли дел, которые приносят спокойствие и радость, никому не причиняя вреда. Но он отдался призракам, и они превратили его в кровавого вампира. Таких порождений тьмы, пришельцев из ада, много бродит по земле.

– Да, да, да, вы правы, уважаемый, – кивал староста. – Призраки, одни только призраки… Так вы полагаете, что враги скоро покинуть наш край?

– Можете не сомневаться. Прощайте.

– Пусть хранят вас великие боги.

Затихающий грохот водопада

Две бурные реки, омывающие Радужную долину, превратились к середине лета в два небольших ручейка. У прежних берегов остались лишь маленькие озерца воды среди валунов. Веранды домов, которые выходили раньше прямо в реку, поднялись теперь над землей, показав темные столбы своих опор. А бесполезные лодки лежали на камнях и рассыхались на палящем солнце.

Город задыхался от пыли, она клубилась в воздухе, поднимаемая ветром. К вечеру же пыль закрывала небо, и закатное солнце казалось багряным размытым облаком на пепельном небосклоне. Все запахи исчезли, кроме одного: нестерпимого, едкого запаха гари; дым от пожарищ войны стелился по Радужной долине.

Жители княжеской столицы не спали по ночам. Из домов доносились причитания женщин и плач испуганных детей, а сердитые голоса мужчин были беспомощными. И только на рассвете, когда легкая прохлада освежала воздух, город ненадолго забывался в тяжелой дремоте. Но вскоре всходило солнце, и начинался новый, безжалостный день…

Такэно во главе небольшого конного отряда выехал из городских ворот; в поле дышалось легче, чем в городе, и всадники повеселели, послышались даже кое-какие шутки. Такэно с улыбкой оглянулся на своих воинов, его обрадовал их бодрый настрой. Отряду предстояло нешуточное дело: он должен был разведать тылы наступающего противника. Войско князя Мицуно приближались: до сего дня его сдерживала только небольшая армия, возглавляемая господином Корэмасой, и часть конницы господина Митимасы. Никто не мог понять, в чем состоял замысел князя, – но Такэно рвался в бой и потому был очень рад, получив задание произвести разведку.

Солнце еще не показалось из-за гор, однако его сияние уже придало прозрачной синеве неба мягкий золотистый оттенок, а на белоснежной вершине далекой горы появились широкие розовые мазки. Дымка, висящая в воздухе, сейчас была подобна тонкому шелку, на котором предметы теряли свои очертания и расплывались, будто бы их написали водянистыми красками. Изогнутые сосны над рекой, крытые соломой деревенские хижины, гнездо аиста на сломанной верхушке могучей ивы, – все казалось рисунком на рыхлой рисовой бумаге: для полноты ощущения не хватало только столбца иероглифов по краю.

Этот картина была такой мирной и спокойной, что Такэно расслабился и едва не погиб: он напоролся на конный отряд врага. Вражеские солдаты спешились у пологого спуска к реке, чтобы напоить лошадей, и только в самый последний момент Такэно заметил опасность. К счастью для него, противник тоже проявил беспечность, он даже не выставил дозор, – видимо, не ожидая нападения в столь ранний час.

Такэно немедленно воспользовался этим, – он выхватил меч, выкрикнул короткую команду своим воинам, и его отряд обрушился на врага. Дело было решено в первые же мгновения: несколько человек противника пали, остальные были сбиты в реку и сдались. Когда их пересчитали, оказалось, что они почти втрое превосходят числом воинов Такэно, следовательно, он мог гордиться своей победой, однако вставал вопрос – как врагу удалось подобраться к городу? Ответы пленных встревожили Такэно. Выяснилось, что князь Мицуно прочно запер господина Корэмасу в одной из крепостей, а конница господина Митимасы была оттеснена к перевалу, – таким образом, путь в Радужную долину был открыт для противника.

Обеспокоенный Такэно приказал своим воинам отвести пленников в столицу, и сам тут же, не теряя времени, поскакал туда. Князь принял Такэно без промедления. Выслушав его донесение, он, однако, нисколько не огорчился. Более того, как показалось Такэно, глаза повелителя радостно блеснули.

– Так, так, – сказал он, – стало быть, надо готовиться к обороне столицы. Следует предупредить жителей, чтобы они немедленно отправили из города женщин, детей и стариков: мы не сможем укрыть их в замке, поскольку здесь расположена вся пехота Канэмасы, да еще моя личная гвардия. А все мужчины, способны драться, пусть остаются в столице. Надо выдать им оружие, объединить в отряды, и пусть они сейчас же начинают сооружать завалы на улицах, чтобы сражаться с Мицуно. Народное ополчение должно помочь нам в обороне города. Конечно, мы назначим в каждый отряд ополчения опытного командира из числа моих самураев. Ты, Такэно, возглавишь отряд своего квартала… Хотя нет, ты понадобишься мне для более важного дела…

– Твоя семья здесь, в городе? – спросил князь после паузы.

– Да, мой повелитель.

– И моя семья здесь. Но она не покинет замок; да будет известно всем, что если мне суждено пасть в бою, если Мицуно захватит мою столицу и мою страну, то погибнет и весь мой род, – и это справедливо. Но от тебя, Такэно, подобная жертва не требуется. Иди к своей семье, и пусть они уезжают… Завтра утром я жду тебя.

На лице Такэно выразилось замешательство. Он собирался о чем-то спросить князя, но тот сурово отрезал:

– Иди! Утром ты придешь ко мне.

* * *

Йока наотрез отказалась покинуть город. Ни уговоры, ни строгий тон мужа – ничто на нее не подействовало.

– Мы никуда не поедем, Такэно. Ты напрасно меня уговариваешь, – твердила она, даже не прибавив «мой господин» в своем обращении к нему.

– Но почему, почему? – восклицал Такэно, теряя терпение.

– Я могла бы тебе сказать, что в моем положении трудно терпеть тяготы перехода, а ведь я еще должна заботиться о маленьком Такэно, – и это чистая правда. Но я скажу о другом: помнишь ли, когда ты брал меня в жены, я клялась тебе, что наши души всегда будут вместе, – и на этом свете и на том?