Книга Милая девочка - Мэри Кубика

Мое внимание привлекли три звонка, сделанные с мобильного в тот вечер, когда пропала Мия, и десять пропущенных вызовов с того же номера утром следующего дня. Собравшись вокруг аппарата, мы прослушиваем записи с его автоответчика. Какой-то парень хочет знать, куда подевалась девчонка, дочь этого чертова судьи, и почему Тэтчер не явился на встречу. Парень очень и очень расстроен. Он просто в бешенстве.

Таким образом, мне удается понять, что Колина Тэтчера наняли.

Но кто?

Пытаюсь разыскать владельца этого телефона. Он был приобретен в магазине в Гайд-парке, но хозяин – индус, знающий не больше трех слов по-английски, понятия не имеет, кому он был продан. Ему однозначно хорошо заплатили. Мне, как всегда, не везет.

Решаю лично встретиться с матерью Тэтчера. Сержант предлагает воспользоваться его связями и попросить кого-нибудь поговорить с женщиной, но я отказываюсь.

От Чикаго до Гэри не так уж и далеко. Мы привыкли считать это место жуткой дырой, потому что в основном там живут люди очень бедные. Как правило, афроамериканцы. Город – это заводы, стоящие на берегу озера Мичиган и выбрасывающие в воздух неприятный дым.

Сержант предлагает поехать вместе, но я отговариваю его и уезжаю один. Не стоит пугать женщину массовым появлением полицейских. Я ошибся только в том, что рассказал о своих планах миссис Деннет. Она не высказывает открыто желание присоединиться ко мне, но намекает довольно прозрачно. Кладу руку ей на плечо и обещаю, что она будет первой, кто узнает подробности.

Дорога занимает два часа. Расстояние всего-то пятьдесят с лишним миль, но скопление машин на трассе Ай-90 не позволяет мне двигаться быстрее тридцати миль в час. Я делаю глупость – покупаю по дороге кофе и проливаю немного на брюки. Останавливаюсь на заправке в Гэри и бегу замывать пятно, благодаря плотную ткань за то, что кипяток не добрался до тела.

Кэтрин Тэтчер живет в доме постройки пятидесятых годов, стоящем на отшибе. Газон не ухожен, кустарники давно не стрижены. Некоторые растения уже засохли.

Поднимаюсь по ступеням на крыльцо и стучу в дверь, отмечая, что здесь, кажется, все давно требует ремонта. Погода отвратительная, типичный ноябрьский день на Среднем Западе. Глупо, конечно, мерзнуть в сорок градусов, когда через пару месяцев мы будем мечтать о такой температуре.

Мне никто не открывает, и я снова стучу по деревянной доске, на которой на ржавом гвозде висит потрепанный венок. Дверь распахивается сама. «Черт, – проносится в голове. – Может, действительно стоило взять с собой сержанта?»

– Миссис Тэтчер, – произношу я, переступая порог, и выхватываю пистолет.

На цыпочках медленно прохожу в гостиную, настолько старомодную, что мне кажется, будто я оказался в доме своей бабушки: потертое ковровое покрытие, деревянные панели на стенах, выцветшие обои, кресло с порванной кожаной обивкой и диван в цветочек – все настолько разномастное, что просто диву даешься. С кухни доносятся приглушенные звуки, и мне становится немного легче. На всякий случай, чтобы не напугать пожилую даму, убираю пистолет. Тут взгляд мой падает на фотографию в рамке, стоящую на маленьком, двадцатисемидюймовом телевизоре. Передо мной ставшее знакомым лицо Колина Тэтчера и разодетой в пух и прах женщины, должно быть Кэтрин Тэтчер. Звук телевизора выключен, на экране мелькают кадры какой-то мыльной оперы.

– Миссис Тэтчер, – повторяю я и, не получив ответа, иду на доносящееся с кухни жужжание. На минуту задерживаюсь в дверях и наблюдаю, как стоящая ко мне спиной хозяйка дома пытается дрожащими руками открыть упаковку с готовым блюдом. Женщина выглядит настолько старой, что вполне может быть бабушкой Колина Тэтчера. На мгновение в голову закрадывается мысль, что мы ошиблись. На ней халат и пушистые домашние тапочки на босу ногу. Я стараюсь не думать о том, что под халатом, скорее всего, тоже ничего нет.

– Мэм, – обращаюсь к ней я и делаю несколько шагов.

Наконец она меня замечает и едва не подпрыгивает на месте от ужаса, что в ее доме кто-то есть. Спешу протянуть ей удостоверение, чтобы она не подумала, будто я пришел ее убить.

– Господи, – бормочет она, прижимая трясущиеся руки к груди. – Колин?

– Нет, мэм, – говорю я и подхожу ближе. – Позвольте? – протягиваю руку, снимаю крышку с контейнера и бросаю ее в мусорное ведро у двери. Передо мной ужин для детей: куриные наггетсы с кукурузой и шоколадный кекс.

Протягиваю руку, чтобы помочь ей не потерять равновесие, и, к моему удивлению, она принимает помощь. Медленно и осторожно делает шаг за шагом, чуть наклонившись вперед, лицо ее при этом ничего не выражает. Мне каждую секунду кажется, что она вот-вот упадет. Изо рта капает слюна.

– Меня зовут детектив Хоффман. Я полицейский из…

– Колин? – опять спрашивает женщина, на этот раз с мольбой в голосе.

– Миссис Тэтчер, прошу вас, присядьте. – Подвожу ее к стоящему в углу столу, и она опускается на сиденье. Ставлю перед ней ужин и отыскиваю в ящике вилку.

Руки ее так сильно трясутся, что она не может донести еду до рта. Кусок курицы она берет рукой и ощупывает пальцами.

Она стара, на вид лет семьдесят, впрочем, если передо мной мать Колина Тэтчера, ей должно быть пятьдесят с небольшим. Волосы седые, хотя, судя по фотографии в гостиной, она шатенка. Халат велик ей размера на два, должно быть, женщина сильно похудела. Замечаю на столешнице множество пузырьков с лекарствами, рядом пакет с гниющими фруктами.

Руки и ноги миссис Тэтчер покрыты синяками – напоминания о недавних падениях.

Я знаю эту болезнь, только вот не могу вспомнить название.

– Вы недавно видели Колина? – спрашиваю я.

Она говорит, что нет. Не помнит, когда он был здесь последний раз.

– Он часто приезжает?

– Каждую неделю. Он косит газон.

Смотрю в окно на покрытый увядшей листвой двор.

– Он о вас заботится? Косит траву, покупает продукты…

Женщина подтверждает, что все именно так. Еще раз обращаю внимание на гнилые фрукты, вокруг которых кишат мушки. Я позволяю себе открыть холодильник и морозильник, где нахожу упаковку замороженного гороха, пакет молока с истекшим сроком годности, две упаковки с готовой едой, крекеры и две банки с супом, которые миссис Тэтчер никогда не сможет сама открыть.

– Он выносит мусор? – интересуюсь я.

– Да.

– Давно он за вами ухаживает? Год? Два?

– Он был ребенком, когда я заболела. Его отец… – Голос ее срывается.

– Ушел, – заканчиваю я.

Она кивает.

– И сейчас Колин… живет с вами?

– Он приезжает.

– Но на этой неделе его не было.

– Нет.

– А на прошлой?

Она не помнит. В раковине посуды немного, но в мусорном ведре куча бумажных тарелок. Он приучил ее пользоваться одноразовой посудой. Разумеется, это проще, чем мыть ее после каждой еды.