Книга Глаз ведьмы - Василий Веденеев

— Какая жизнь у припадочных дураков? — отважился на циничную шутку Валерий Николаевич. — Вы это считаете жизнью?

Понравится такой ход руководству или нет? От этого сейчас зависело многое. И когда в трубке послышался легкий смешок, Никишин с облегчением перевел дух.

— Спасибо, подполковник, — пророкотал баритон.

— Прошу прощения, — быстро проговорил Валерий Николаевич, опасаясь, что собеседник положит трубку. А хотелось понять все правильно. — Я майор медицинской службы…

— Был! — рявкнул баритон. — Мне лучше знать, подполковник!

На Цветной бульвар Мякишев вышел через Колобовские переулки. Машину брать не стал, отправился пешком, решив сегодня отобедать не дома и не в закрытом для рядовых сотрудников зале для руководства ГУВД, а в городе. Тому была весьма немаловажная причина — очередная встреча с «Чичиковым».

Идя навстречу пожеланиям Александра Трофимовича, тот пригласил его в китайский ресторанчик, расположенный в тихом переулочке неподалеку от Неглинной. «Чичиков» обещал хорошую кухню и гарантированное отсутствие чужих глаз и ушей. Естественно, по телефону во время приглашения на встречу он об этом прямым текстом не распространялся, обошелся намеком.

Ругаясь про себя последними словами, Мякишев несколько раз проверился, чтоб убедиться в отсутствии «хвоста». Кто бы подумал, что на старости лет придется заниматься подобным? Тем не менее приходилось, черт бы их побрал! С этими пертурбациями вообще скоро перестанешь понимать, где свои, а где чужие, кому можно доверять, а кому никогда и ни под каким предлогом, и кому ты на самом деле служишь?!

В не столь уж давнем прошлом одного из министров внутренних дел назначили в министры госбезопасности, и один из его новых подчиненных, страстно желавший стать генералом, сделал начальству неоценимый подарок, раскрыв агентуру госбезопасности в органах внутренних дел. Да, он получил вожделенные лампасы, но сколько голов полетело сначала в одной системе, а затем в другой!.. А сколько светлых умов покинули органы госбезопасности и внутренних дел, когда один министр поделился с другим плодами предательства нового подчиненного!.. До чего доходят люди, лишь бы урвать кусок посытнее!..

Позже и сам предатель — иначе Александр Трофимович его назвать просто не мог, да и как еще назвать человека, поднявшего руку на святая святых, на агентуру? — получил по заслугам. Министра обвинили во всех грехах и посадили в «Лефортово», а новоиспеченного генерала вышибли на гражданку, перед которой любой служивый человек, особенно в чинах, всегда испытывал панический страх, подобный страху младенца, которого отрывают от мамкиной титьки: как жить без мамки-системы? Она обует-оденет, накормит-напоит, денег даст и защитит. Сирый ты без нее, голый и голодный!

Министры сменялись, а оперативная работа как была, так и осталась, поэтому стоило и поберечься, тем более в нынешней неразберихе, когда нет друзей, но есть временные альянсы, и тебя в любой момент, с одной стороны, могут заподозрить и начать разрабатывать, вычисляя, кому ты продался, а с другой — могут тривиально сдать, когда станешь не нужен. Это раньше своих людей прикрывали и «консервировали» до лучших времен, устраивали на теплые места и продолжали вести по жизни. Раньше, но не теперь.

Переулки были почти безлюдны, и Трофимычу ничего не стоило провериться. По Цветному он дошел до Трубной и, продолжая петлять, направился к месту встречи, надеясь, что никакой шальной опер из управления не залетит сейчас туда, куда он держит путь. Не то поползет слушок о Мякишеве, обедавшем в китайском ресторане. Плевать бы на любые разговоры, но вот беда — они непременно дойдут до ушей, которые прикреплены к умной голове. И она отдаст приказ потянуть за нитку… Есть же мудрая присказка про коготок, погубивший всю птичку?

Впрочем, глядишь на нынешних оперов и диву даешься: иные на таких иномарках раскатывают, к каким осторожный Трофимыч и близко не стал бы подходить. У него старая выучка и выставляться на всеобщее обозрение он ни за что не захочет, даже если обломится миллион долларов и с ним удастся удрать на Багамы или на Фиджи. И там Мякишев вел бы довольно скромный — естественно, по местным меркам — образ жизни. Это уже в крови и никаким щелоком не вытравить, поскольку такое поведение для разумного человека то же самое, что для зверя или птицы защитная окраска. По-научному — мимикрия!

«Вот и будем мимикрировать», — усмехнулся Александр Трофимович, входя в ресторанчик. Услужливый узкоглазый молодец в белом кителе и тонких черных брюках проводил его в зал с декоративными фонариками, разноцветными занавесями из стекляруса и лакированными бамбуковыми перегородками.

Кабак Мякишеву начинал нравиться. Зал от входа не просматривался, нет бьющей по ушам музыки и шумных компаний. Правда, где-то едва слышно играли национальные китайские инструменты, выводя тарабарскую мелодию, но придется отдать дань уважения национальным традициям и немного потерпеть. А вот и драгоценный «Чичиков».

Поздоровавшись с Павлом Ивановичем, гость присел напротив него за столик и отметил, что нынче его тайный поводырь выглядит задумчивым и несколько озабоченным. Дай-то Бог, если эта озабоченность не по поводу дел Александра Трофимовича.

— Неприятности? — взяв протянутую «Чичиковым» папку меню, настороженно спросил Мякишев.

— Нет, все нормально, — вяло ответил Павел Иванович. — Жара донимает. Возраст, друг мой, к сожалению, уже далеко не юношеский, давление скачет, сердечко шалит.

«Врет, подлец, — решил Трофимыч. — Где-то ему хвост прижгли, да разве этот темнила сознается? Из него все калеными щипцами вытягивать нужно, да кто мне позволит такое? А как хотелось бы попробовать себя в роли Малюты Скуратова, особенно с этим рафинированным интеллигентом, вечно грозящим тебе удавочкой».

— Мне остается полагаться на ваш вкус, — он бегло просмотрел меню и вернул его «Чичикову». — Блюд китайской кухни я не знаю.

— Но есть желание попробовать?

— Отчего нет?

— Тогда возьмем капустку по-сычуански, рис с овощами, супчик из плавников акулы и пельмешки. А запьем пивком и чаем с печеньем. Кстати, они вкладывают в печенье бумажки с предсказаниями. Довольно любопытная штука.

Мякишев кивнул и закурил сигарету. Суп из акульих плавников? Попробуем, все равно, насильно есть никто не заставит, да и не обед важен, а беседа за столом. Что-то ему на сегодня приготовил Павел Иванович: чем огорчит, обрадует или озадачит?

— Что там у вас случилось? — «Чичиков» потер ладонью затылок. Видно, его действительно донимало давление. По такой жаре гипертоникам не сладко.

Заметив это, Мякишев подумал: вот было бы славно, если бы Паша взял и окочурился. Да хоть прямо здесь, сейчас. И свобода нас примет радостно у входа? Нет, избавишься от одного — появится другой, а деньги все равно нужны.

— Вы о чем? — сделал он непонимающее лицо.

— О Серове, — морщась от боли в затылке, «Чичиков» бросил в рот маленькую таблетку из пластикового пенальчика и запил соком.