Книга Стоянка запрещена - Наталья Нестерова

Я побывала в психиатрической больнице. Там меня вылечили и даже взяли в штат. (Не в больницу, а на радио). Внешняя моя жизнь – как исполнение мечты. Внутренняя – пожар, выгорание души, обугливание сердца.

И всё-таки не унижусь до того, чтобы объяснять, что сцена, которая шокировала тебя, – не более чем дурное кино, нелепое стечение обстоятельств.

Думаю, надо поставить ещё один памятник Пушкину: он – рядом со своей любимой героиней, Татьяной Лариной. Если уж ставят монументы букве «Ё», грех не почтить великого поэта за то, что отважился изобразить девушку, которая первой объясняется в любви. Последовательницам и сочинять ничего не надо, только процитировать первые строчки письма Татьяны к Онегину: «Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу ещё сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать».

Костя! «Презреньем» наказал ты меня совершенно напрасно. А «чего же боле» имеется. Более всего мне хочется прочитать выдержки из твоего дневника. Было бы преувеличением назвать моё желание последней волей приговорённого к казни преступника. Но очень близко по чувствам.

Ася.

«Близко по чувствам» – корявое выражение. Но и другие не лучше.

Ожидание ответного письма – мука мученическая, не легче ожидания телефонного звонка. С тех пор как появился эпистолярный вид общения, женщины только и делали, что ждали писем. Бабушка рассказывала, как во время войны деревенские женщины выходили к калиткам, наблюдали за почтальоном: у какого дома остановится, похоронку ли вручит или весточку от живого доставит. Моя мама вспоминала: когда в начале их семейной жизни папа уехал в командировку, она через каждые пять минут бегала к почтовому ящику.

Мне, наверное, выпало, благодаря электронике, не самое тяжёлое. Электронные письма доходят до адресата за секунды. Написал – через минуту получил ответ. Если, конечно, вам соблаговолили ответить. Если ваш корреспондент проверяет почту не раз в сутки, а постоянно. Если он вообще снизошёл до ответа. Если он не катит с горных склонов на лыжах, не развлекается в барах, не интересуется стройными блондинками, эротично вихляющими бёдрами при спуске и не менее завлекательно – в баре, танцуя с бокалом глинтвейна в руке.

Выискивая ошибки в очередной отсканированной книге из папиной библиотеки, я приказывала себе не залезать ежеминутно в свой электронный почтовый ящик – если бы пришло письмо, компьютер дал бы понять специальным звуковым сигналом. Но не успев обработать очередную страницу, я входила в почту, кликала на «доставить», получала: «новых сообщений нет», возвращалась к тексту, через несколько минут – снова в почту. Пока не уснула, сидя за столом. Не помню, как перебралась на тахту, наверное, глубокой ночью.

– Ася, внученька, вставай! Почему одетая спишь? Как пьянчужка. Ты же в последнее время стала такой послушной! – будила меня бабушка.

«Ты в последнее время стала послушной» – выражение, которое я ненавидела с детства. Стала послушной и не отказываешься от манной каши. Стала послушной и не плачешь из-за того, что твоя мамочка сегодня не пришла. Стала послушной и не… Послушная – это обязательно с «не», с отрицанием того, что мне хочется.

Очередная ночная фантасмагория ещё клубилась в моём мозгу: лыжными палками Костя дирижировал в оркестре, сплошь состоявшем из девушек. Красавицы, конечно. Но никакого отношения к музыке не имеют. Одна эротично прижимается к контрабасу, точно к любовнику. Другая по литаврам колотит туфлями. Третья задрала конечности и пальцами ног пытается играть на фортепиано.

– Скопище смазливых идиоток, – сообщила я бабушке. «Зачем они Косте, он ведь умный?»

Компьютер не был выключён, находился в спящем режиме. Я схватила «мышку» и поводила туда-сюда, монитор ожил, кликнула на «доставить почту».

Есть! Есть письмо от Кости!

– Ася, ты как чумная! Опять! Ася в последнее время…

– Да, да, послушная девочка. Бабуля, прочитай! Я вижу и не вижу. Буквы, слова, а смысл не схватываю. Что он написал?

– Котя? Погоди, очки надену. Коротко-то. Три строчки.

Впервые бабушка с интересом припала к монитору. Прежде она недолюбливала его из-за моего вечного бдения у компьютера.

– Читай!

– Ул точка Пионерская. Это улица Пионерская, наверное. За центральным универмагом, где жил дядя Фёдор…

– Бабушка!

– Что – бабушка? Я читаю. Адрес, улица Пионерская, «д» – это дом. Дом «семь», «кв», квартира, значит, у них пятнадцать…

– Хватит, спасибо!

Я кликнула на «распечатать», из принтера полез листок.

– Ася, тут дальше…

Но я не слушала, понеслась в душ, чтобы окончательно проснуться. Костино письмо стояло перед глазами как штамп или клише.

«Ул. Пионерская, д. 7, кв. 15, код 315. Маму зовут Анна Леонидовна. Файл “Ася”. Пароль доступа “Кошкин дом”».

И только. Ни здравствуй, ни прощай. Но моё настроение всё-таки резко взлетело в гору. Даже не расслышала бабушкин вопрос, пропустила мимо ушей.

– Чегой-то Костя с матерью, как шпионы, паролями обмениваются?

– Надо позвонить его маме, а я боюсь.

– Он же пароль тебе написал.

– Это только код доступа к его компьютеру. Вроде шифра у сейфа.

– Придумают тоже! Свихнулись на этих компьютерах. Давай я с Костиной мамой поговорю?

– Спасибо, ты уже поговорила с продюсером.

– Господи помилуй! – перекрестила меня бабушка. – Звони.

– Доброе утро, Анна Леонидовна! – набрала я номер домашнего телефона Кости. – Это Ася Топоркова.

– Да, – сухой ответ.

– Костя вас не предупреждал… – мямлила я, – что мне нужно подъехать к вам… взять файл?..

– Да, он звонил.

– Когда мне удобно подъехать?

– После восьми вечера.

Так долго ждать! До вечера я изойду на мыло.

– Извините, пожалуйста, а сейчас нельзя? – набралась я храбрости.

– Из дома выхожу через сорок минут. Если успеете.

– Обязательно успею! Спасибо большое!

В результате чрезвычайной спешки я схватила не ту сумку, поэтому оставила дома кошелёк, сотовый телефон, пропуск на работу, записную книжку, косметичку и прочие важные предметы. Хорошо, что проездной билет хранился в кармане дублёнки. Ошибиться с сумкой – всё равно что забыть дома вставную челюсть. Стоматологических протезов у меня пока нет, но скоро появятся, потому что в страхе перед Костиной мамой я до скрежета стискивала зубы. Когда вылетала из дома, помнила только, что надо взять чистый диск, скачать файл.

Их квартира находилась на третьем этаже. Поднималась я на ватных ногах, не привыкших к забегам по зимним улицам. Градом катил пот, тёк по лицу макияж, наложенный второпях. Стянула дублёнку, взяла в руки, но жар не отпускал. Передохнуть бы, но я очень боялась опоздать.