Книга Деза. Четвертая власть против СССР - Виктор Кожемяко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ходе борьбы все стороны использовали жесткие, даже жестокие методы. Нельзя говорить только о «зверствах ВЧК». Белогвардейцы не были «мягкими и пушистыми» интеллигентами. В их арсенале – кровь и жестокость. Не зря даже патриарх Тихон отказался благословить борьбу белогвардейцев на фронтах Гражданской войны.
– Что вы можете сказать о Фанни Каплан? Кто она была – террорист-одиночка или представитель серьезной тайной организации, во главе которой стояли, возможно, неизвестные нам лидеры политических движений? Была ли Каплан самостоятельной личностью или ею манипулировали, как роботом? Словом, что за человек оказался в центре дела о покушении на Ленина?
– О Фанни Каплан известно немного. Все ее основные биографические данные, приведенные в каторжном деле, а также в деле о покушении на Ленина и в материалах процесса 1922 года о правых социалистах-революционерах, займут листа два. Люди из ее окружения, допрошенные в ходе следствия, по понятным причинам старались не говорить лишнего. Правда, остались довольно подробные воспоминания политкаторжанок, одновременно с Каплан отбывавших срок в Мальцевской и Акатуйской тюрьмах Нерчинской каторги. Постараюсь рассказать то, что известно мне.
На допросе у чекиста Петерса Фанни Каплан так изложила свою недолгую жизнь: «Я Фаня Ефимовна Каплан. Под этой фамилией жила с 1906 года. В 1906 году я была арестована в Киеве по делу взрыва. Тогда сидела как анархистка. Этот взрыв произошел от бомбы, и я была ранена. Бомбу я имела для террористического акта. Судилась я Военно-полевым судом в гор. Киеве. Была приговорена к вечной каторге. Сидела в Мальцевской каторжной тюрьме, а потом в Акатуйской тюрьме. После революции была освобождена и переехала в Читу. Потом в апреле приехала в Москву. В Москве я остановилась у знакомой каторжанки Пигит, с которой вместе приехала из Читы. И остановилась на Большой Садовой, д. 10, кв. 5. Прожила там месяц, потом поехала в Евпаторию в санаторий для политических амнистированных. В санатории я пробыла два месяца, а потом поехала в Харьков на операцию. После поехала в Симферополь и прожила там до февраля 1918 года.
В Акатуе я сидела вместе со Спиридоновой. В тюрьме мои взгляды сформировались – я сделалась из анархистки социалисткой-революционеркой. Там же сидела еще с Биценко, Терентьевой и многими другими. Свои взгляды я изменила потому, что я попала в анархисты очень молодой.
Октябрьская революция меня застала в харьковской больнице. Этой революцией я была недовольна, встретила ее отрицательно.
Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за это. По течению в эсеровской партии я больше примыкаю к Чернову.
Мои родители в Америке. Они уехали в 1911 году. Имею четырех братьев и три сестры. Все они рабочие. Отец мой еврейский учитель. Воспитание я получила домашнее. Занимала в Симферополе [должность] как заведующая курсами по подготовке работников в волостные земства. Жалованье я получала на всем готовом 150 рублей в месяц.
Самарское правительство принимаю всецело и стою за союз с союзниками против Германии. Стреляла в Ленина я. Решилась на этот шаг еще в феврале. Эта мысль во мне назрела в Симферополе, и с тех пор я начала подготовляться к этому шагу».
Во время другого допроса она упомянула свою предыдущую фамилию: «Я, Фанни Ефимовна Каплан, жила до 16 лет на фамилию Ройдман».
– Никаких сомнений рассказанное ею не вызывает?
– По-видимому, все это правда. Подтверждается и то, что родственники Каплан выехали из России в Америку. В каторжном ее деле находится письмо от обеспокоенных родителей начальнику Акатуйской тюрьмы:
«…Мы поэтому обращаемся к Вам: сделайте это благотворительное одолжение, поддержите наши старые годы и уведомите нас хоть одним словом, жива ли она, здорова ли. Если Вы сами не хотите писать, то будьте любезны уведомить ее и заставьте ее нам писать немедленно. Пусть она уведомит нас о ее здоровье. Просим Вас опять, не откажите нам в нашей маленькой просьбе и удостойте нас немедленным ответом. Бог вознаградит Вас за Ваше благотворное деяние.
С искренним почтением Файвел и Сима Каплан.
Наш адрес:
m-r Rothblatt, 1250, So. Sawyer ave., Сhicago, US America.
Г-н Ройтблат, Чикаго, Америка, Сойер-улица (авеню)».
По неизвестным причинам Фанни ответить отказалась. Несколько позже родители прислали ей из Америки посылку с увеличительным стеклом, единственную передачу с воли, полученную за 11 лет тюремной жизни.
– А каким образом она стала террористкой? Что привело ее на этот путь?
– Из разрозненных источников складывается судьба террористки. Ее отец был меламедом (учителем) еврейского хедера (школы). У Фанни было три сестры и четыре брата. Она родилась 10 февраля 1890 года в Волынской губернии. Получила домашнее воспитание. Хорошо говорила по-русски. В передаче на НТВ Вениамин Смехов рассказывал о «богатстве» семьи Каплан. Скорее всего – это преувеличение. В 14 лет Фанни (то есть тогда Фейгу Ройдман) направили работать в мастерскую белошвейкой.
В 1905 году ее пути пересеклись с анархистами. Она бросила дом, работу и уехала с ними в Одессу. Как и почему произошел полный разрыв с семьей, мы не знаем, но даже в 1916 году Каплан отказалась вступить в переписку с родителями. А в 1905-м Фанни вступила в «Южную группу анархистов-коммунистов», где получила партийную кличку Дора.
В это же время она познакомилась с Виктором Гарским. Ему было тогда 17 лет, он из сапожников, а белошвейке Каплан – 15. По сегодняшним меркам – дети. Дети, но «шкодливые». Седьмого декабря 1906 года Гарский в составе вооруженной банды ограбил кишиневский белошвейный магазин и бесследно скрылся. Восемнадцатого декабря 1906 года Гарский и Фанни находились в киевской гостинице «Купеческая», где готовили покушение на В.А. Сухомлинова, служившего с 1904 года командующим войсками Киевского военного округа и одновременно с 1905-го – киевским, волынским и подольским генерал-губернатором.
Сохранилась запись в журнале дежурного Киевского губернского жандармского отделения от 22 декабря 1906 года: «В 7 час. 7 мин. вечера надзиратель Плосского участка по телефону сообщил, что назад тому 20 мин. в д. № 29 по Волошской улице (гостиница «Купеческая») в номере взорвалась бомба, после чего оттуда бежала раненая еврейка, которую городовой, стоящий на посту, задержал и доставил в участок. При личном обыске у нее обнаружены браунинг, паспорт, который надзиратель еще не читал, и чистая паспортная книжка. Обо всем случившемся тотчас же было доложено г-ну начальнику».
– Для самой Каплан взрыв в гостиничном номере оказался неожиданностью?
– Очевидно, да. За несколько минут до взрыва она побывала в конторе гостиницы и заплатила по счету, собираясь покинуть номер. Вместе с ней находился Гарский. Самодельные бомбы представляли большую опасность не только для жертв, но и для самих террористов. Каким образом взорвалась бомба, мы не знаем, но сразу же после взрыва из комнаты выбежал Гарский и скрылся. Следом за ним из гостиницы пыталась выйти раненая Фанни. Газеты писали: «В момент взрыва из дверей гостиницы выбежала какая-то молодая женщина и побежала по тротуару, вслед ей с лестницы гостиницы слышался чей-то голос: «Держи, держи!» Бежавшую женщину схватил случайно проходивший крестьянин; женщина кричала: «Это не я сделала, пустите меня», но ее задержали с помощью подоспевшего городового… Задержанная сказала, что она ничего не знает, а как только увидела огонь, бросилась бежать из номера. Вызванный врач «скорой помощи» сделал раненой перевязки, найдя у нее поранения или огнестрельным оружием, или же осколками бомбы».
