Книга Разоблачение - Кортни Милан

Это доказывало, что можно считать, что хорошо изучил женщину, настолько, что решиться доверить ей сокровенную тайну, и все же она сможет поразить вас своим поступком так, что голова пойдет кругом. Эш тяжело вздохнул. Он не понимал, в какой момент разговора допустил оплошность, что сказанное им вызвало в Маргарет такую бурю гнева.

— Что ж, — слова гулко разлетелись в показавшейся опустевшей комнате, — ты думаешь, она наутро об этом забудет?

Марк с сомнением покачал головой.

— Она может быть такой же упрямой, как и вы.

— Я не упрямый. Я справедливый. А это большая разница.

Марк усмехнулся:

— Нет. Я помню, как мама заставляла нас учить отрывки из Библии. Для Смайта это никогда не составляло проблем, каким бы большим ни был его кусок.

Она заставляла их заучивать десятки и десятки строк, даже запирала в комнате, пока не справятся.

— Но вы отказывались. Мои самые ранние воспоминания о том, как мама шлепала вас, а вы все равно сопротивлялись. И улыбались при этом. Словно хотели доказать, что никогда не подчинитесь чужой воле.

В воспоминаниях Эша все было немного по-другому. Во-первых, он никогда не отказывался заучивать Библию. Он просто не мог прочитать.

— Я всегда запоминаю все плохое. Помню, как думал тогда: «Что ж, если Эш может, значит, и я смогу».

В горле встал ком.

— Знаешь, Марк…

Младший брат так редко им восхищался. Он не сможет одной фразой разрушить все, что ему так дорого. Эш поспешил отвлечься от неприятных мыслей.

— Да?

Залечить эту кровоточащую рану в душе невозможно. Однако Эш заставил себя улыбнуться, как заставлял и тогда, вынося наказание матери. Он не хотел, чтобы уважение, с которым смотрел на него сейчас Марк, исчезло. Если большее невозможно, пусть брат хотя бы чувствует себя рядом с ним в безопасности — под его защитой. Видит, как Эш о нем заботится. Даже балует.

Сможет ли Марк чувствовать себя так же, если узнает его тайну?

— Мне интересно, — продолжал Эш, — если говорить об упрямстве — что ты думаешь о мисс Лоуэлл?

Марк откинулся на спинку кресла.

— Вам интересно? Вы интересовались судьбой мисс Лоуэлл?

— Всегда интересовался. — Эш с тяжелым вздохом опустился в кресло. Ему было интересно все — как она отреагирует на его поцелуи. Действительно ли у нее такая нежная кожа, как ему запомнилось. Какое у нее будет лицо, когда она проснется утром в его объятиях. Эш перевел взгляд на брата: — Но ты ведь смотришь на нее совсем по-другому, верно? Мне казалось, что тебя кроме целомудрия ничего не интересует.

Марк улыбнулся:

— Я не имел в виду — в таком смысле. Лишь столь безнравственный человек, как мой брат, мог истолковать все так превратно. Я имел в виду, узнавали ли вы, откуда она? Не могла же она появиться на свет уже взрослой, как Афина, и сразу оказаться в этом замке. Мне кажется, с ней не все ясно.

Над этим стоило подумать.

— Многие вещи не стыкуются одна с другой, — признал Эш. Начиная с того, что миссис Бенедикт всячески ее оберегает, и заканчивая тем, что остальные слуги мгновенно бросаются исполнять ее приказы. Для молодой женщины-сиделки она весьма влиятельная особа в замке. Эш всегда полагал, что она получила эту привилегию от старой герцогини, поскольку, возможно, была ее любимицей. Но если…

— Эш, — воскликнул Марк, — подумайте! Сам не понимаю, как мне не пришло это в голову раньше. Она незаконнорожденная, всем сердцем преданная Далримплам, кто…

— Остановись! — Эш поднял руку. Он сам не понимал, почему прервал брата. — Я хочу, чтобы она сама мне сказала.

— Что сказала?

Эш и сам не знал. Вернее, не был уверен.

— Чтобы она сама сказала мне, чем она так опечалена. — Он хотел знать все ее секреты, но, как и ее поцелуй, он хотел получить их по ее желанию, а не силой, вытягивая по крупицам. Правда должна быть искренне подарена ему ей самой. — Кроме того, я доверяю ей. Зачем, по-твоему, я уезжал в Лондон? Для решения пустяковых деловых вопросов?

Ответа не последовало. Лишь тишина, звенящая и напряженная.

— Ох… — Марк наконец обрел способность говорить. — Эш, — прошептал он, — вы совершенно обезумели. Вы знаете об этом? Вы совсем недавно познакомились, и не можете вот так… так…

Эш усмехнулся:

— Могу. Иногда я просто знаю, и все. Я не мастер философствовать. Я не ученый и не мыслитель. Но я знаю. И действую. — Эш пожал плечами. — И действую правильно. Возможно, мне надо тебе все подробно рассказать. Но я не буду.

— А вы… сообщили ей?

— И словом не обмолвился. Мой помощник отправит мне все бумаги, как только они будут готовы. Судя по всему, в канцелярии архиепископа не очень торопятся.

— О, Эш. — Марк смотрел на брата широко распахнутыми глазами. Тот молчал, и Марку было сложно понять его состояние. Он не видел на его лице ни радости, ни боли, скорее всего, настроение Эша можно было охарактеризовать как в высшей степени решительное.

Глава 12

Очередное сжатое и лаконичное послание от Ричарда — единственное, полученное Маргарет за несколько недель, — пришло утром следующего дня. Оно представляло список лордов, с которыми брату удалось переговорить, с указанием передать его отцу.

В самом конце была приписка для Маргарет: «Будьте осторожны, Маргарет. Вы положительно отзывались об Эше Тернере, что меня крайне обеспокоило. По моему мнению, вы несколько отклонились от поставленной нами цели. Не пытайтесь делать выводы. Представьте мне факты, каковы его недостатки — пусть кажущиеся вам незначительными, тривиальными. Мне необходимо это знать».

Маргарет внимательно прочитала письмо, затем порвала на мелкие кусочки, которые отправила один за другим в огонь.

Ричард писал быстрым, корявым почерком, строчки были неровными. Раньше она не замечала, как он немногословен, но сейчас это бросалось в глаза.

Братья никогда не были людьми экспансивными, но строго исполняли свой долг. Они приглашали ее на танец во время выходов в свет и знакомили со своими друзьями — теми молодыми джентльменами, которые восторгались ей, а скорее ее приданым. Маргарет не сомневалась, что, если потребуется встать на защиту ее чести и достоинства, Ричард и Эдмунд обязательно придут ей на помощь.

И в тот теплый весенний вечер в первый год ее выхода в свет рядом с ней был Ричард. Именно Ричард помог ей выбраться из фонтана, укрыл своим фраком, а потом и попросил разойтись собравшуюся вокруг толпу. Последующие недели он не отпускал от себя Маргарет. Брат был весьма важной фигурой — наследник герцога, маркиз Уинчестер — и не мог позволить себе оказаться в центре порочащих репутацию сплетен. На следующий год именно Ричард настоял, чтобы она отправилась в Лондон к открытию сезона, утверждая, что о происшествии в обществе непременно скоро забудут.