Книга Герой советского времени. История рабочего - Георгий Калиняк

Этот великий марксист не отличался скромностью. Пять звезд Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда, десятки орденов, золотое оружие, маршальское звание, орден Победы. Не хватало только еще звания генералиссимуса.

Что мог совершить во время войны политработник даже не фронтового, а армейского значения в чине полковника, чтобы ему через сорок лет после окончания Великой Отечественной войны вручили орден Победы и золотое оружие.

Эта бьющая в глаза нескромность и тщеславие хорошо подмечена народом. В одном из анекдотов Брежнева спрашивают: «Как к Вам обращаться, по фамилии, или по имени и отчеству?» Леонид Ильич отвечает: «Просто Ильич»[72].

Ставший Генеральным секретарем после Брежнева Андропов был умным, культурным человеком. Но болезнь и смерть сделали его пребывание на этом посту коротким. И несмотря на это, он оставил добрую память о себе.

Сменивший Андропова, Черненко был бледной личностью как руководитель и человек.

Теперь у руководства встал Горбачев М. С. Он как-то сразу пришелся мне по душе. Горбачев разворошил этот застойный омут любителей рапортов, орденов, сладкой жизни, заставил оживиться муравейник нашей жизни после зимней спячки.

Выступает генсек просто, умно, не вещает, а беседует. Не уходит от острых вопросов, накопившихся в народе, не боится встречаться с народом. На XXVII съезде партии Горбачев поставил задачу: за 15–20 лет увеличить в два раза объем народного хозяйства и шагнуть на новые высоты научно-технического прогресса. Это колоссальная задача. Если мы ее не выполним, то останемся второстепенной державой, с которой перестанут считаться ведущие государства.

За последние десятилетия в стране накопилось много застойного в духовной и хозяйственной жизни страны. Замороженная демократия сковывала творческие силы народа. Резко поставлен вопрос о качестве продукции. 1500 заводов и фабрик получили государственный контроль. В связи с этим мне вспоминается далекий 1935 год, год рождения стахановского движения, пятидесятилетие которого недавно отмечалось.

Безусловно, рекорд Стаханова, нарубившего в сентябре месяце тридцатого года за смену 102 тонны угля, дал толчок к росту производительности труда. И это стоило только приветствовать, если бы этот рост получил в дальнейшем здоровое продолжение. Но, к сожалению, (не по вине Стаханова) движение последователей Стаханова приобрело уродливые формы, за что мы теперь расплачиваемся миллиардами рублей, пускаемых по ветру.

Когда в том тридцать пятом году газеты сообщили о рекорде Стаханова, то каждый завод, фабрика, цех старались найти среди работающих рекордсменов. Такая была дана установка. Каждый партийный и хозяйственный руководитель знал, что будет держать строгий ответ перед вышестоящим руководством, если не будет рапортовать о массовых последователях Стаханова, о росте производительности труда, вернее, о скачке. Никто не хотел вникать, за счет чего стали перекрывать нормы на 300-500-1000 процентов.

Непосредственные руководители коллективов видели, что это, чаще всего, нездоровые проценты. Такие скачки в переработке норм шли не за счет новой прогрессивной технологии или рационализации, внедрения научных разработок, а за счет нарушения технологии и снижения качества продукции.

На основе такой ненормальной производительности труда, каждый год пересматривались нормы выработки в сторону их ужесточения. Это заставляло людей нажимать на педали, изворачиваться, чтобы работая по новым нормам, сохранить прежний заработок. Отсюда пошли истоки пресловутого вала, который порождал и узаконивал брак. И такая работа шла десятилетиями. Брак душил торговлю, покупался и возвращался к изготовителю, душил и его. Пришлось на предприятиях организовывать цеха для подработки возврата. Так туманно стали называть брак.

Вспоминаю, когда начался этот ажиотаж с переработкой норм на сумасшедшие проценты, мне приходилось говорить по этому поводу с товарищем по работе о том, что это ненормальное проявление нашего усердия, что мы извращаем стахановское движение. А мне отвечали: «Ты что, не понимаешь происходящего, или ты против стахановского движения?»

Я действительно не понимал, почему стахановское движение – хорошее, полезное дело – должно приносить вред. После войны, когда люди ходили в шинелях и не могли купить простую кастрюлю, чтобы сварить похлебку, никто не обращал внимание на качество товара. Но за последние двадцать лет обстановка изменилась. Люди не хотят отдавать свои деньги за уродство и мусор.

Только с приходом нового руководства пришел конец рапортов со словесной шелухой. Происходит энергичное обновление как партийного, так и государственного аппарата. В некоторых райкомах руководство сменилось не по одному разу.

Многие руководители покрылись жирком благодушия, тиной бюрократизма. Практиковалась семейственность, аллилуйщина, очковтирательство, многие становились на путь преступлений перед своей совестью и государством.

Конечно, трудно за короткий срок выкорчевать негативные явления, которые расцветали и укоренялись десятки лет. За эти десятилетия образовалась особая каста руководящих работников, связанная родственными и приятельскими отношениями, антипартийными и антигосударственными делами.

Все эти трескучие рапорты на имя генсеков, начиная от Сталина, кончая Черненко, развратили республиканских, областных и районных руководителей. Каждый секретарь райкома партии чувствовал себя удельным князьком, которому и Москва не указ. Никто этому князьку в районе не смел становиться поперек дороги со здоровой критикой. Пытавшихся критиковать настигала жестокая, незамедлительная кара. Сейчас открылся путь к демократизации, гласности и выборности руководства. Очень трудно новому руководству разгребать завалы мерзости, перевоспитывать зажиревших князьков, прививать вкус настоящей партийности во всех звеньях государственного руководства, прививать ленинские нормы жизни коммунистам.

Я искренне желаю товарищу Горбачеву крепкого здоровья и сил, энергии и времени, чтобы довести до конца задуманную перестройку нашей жизни.

Слишком развратила нас лесть, лживость и расшаркивание перед сановниками всех мастей. Очень много предстоит борьбы с гнилыми богатеями, накопившимися у нас после смерти Ленина.

Совершается еще одна Революция на моей памяти.

38

Время – великий строитель и эскулап. Оно залечило все раны, нанесенные фашистами нашей земле.

…На обновленной площади у Финляндского вокзала на броневике Революции стоит и призывает нас двигаться вперед наш бессмертный Ленин.

… Победно реет красный стяг над штабом Революции – Смольным.

… По-прежнему из великого прошлого в светлое будущее смотрит баковое орудие «Авроры».

… На Марсовом поле Вечный огонь осеняет розоватый гранит могил, первых героев и жертв 1917 года.

… Я прихожу и склоняю голову перед вами, строгие жители могил Пискаревского кладбища. Тихо стучит метроном. А мне кажется, что это бьются четыреста тысяч сердец блокадников Ленинграда, захороненных здесь.