Книга Порядки помощи - Берт Хеллингер

Сербия берет за руки Хорватию. Хорватия плачет. Затем Сербия кладет голову на грудь Хорватии. Сын обнимает отца за спину. Отец обнимает сына. Тот всхлипывает.

Хеллингер: Хорошо, на этом закончим.

Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем.

Участница: Я бы хотела продолжить работу для этих детей.

Хеллингер: Здесь есть только одно решение: предаться боли, этой бессильной боли. Агрессия — это отрицание бессилия.

Участница: Тут так много ненависти.

Хеллингер: Да. Но в конце мы увидели очень хороший образ. В конце агрессия мальчика перешла в боль.

Недавно я участвовал в конгрессе в Вюрцбурге. Там была женщина из Руанды. Ее муж и дети погибли во время массового убийства. Она была полна энергии убийства, это было ужасно. Было видно, что жертвы перенимают энергию убийц. Тогда я предложил ей следующее решение проблемы между тутси и хуту. Всех погибших хоронят на одном кладбище. Вокруг кладбища возводят высокую стену и ворота закрывают. Доступа туда нет. Вот решение.

Возможно, такое же решение приемлемо и для Хорватии и Сербии. С обеих сторон так много погибших, так много ненависти. Похоронить всех вместе и оплакать всех вместе. Все они погибли напрасно, ни за что, совершенно ни за что. Это должно когда-то остаться в прошлом, наконец окончиться. Хорошо?

Участница: Да.

Мысли на прощание

Хеллингер (обращаясь к группе): Мое впечатление таково: с этой расстановкой наш курс получил свое завершение. Последние два дня были такими насыщенными, прежде всего сегодняшний. Мы смогли многому научиться: как движется душа, как возникают новые импульсы, новая надежда, новые возможности работы.

Прежде всего стало понятно, что душа в своей глубине всегда стремится соединить то, что было разделено. Работая таким образом, действительно доверяя глубоким движениям души, давая им пространство, мы работаем на благо мира и примирения.

При этом необходимо, чтобы мы сами включались в движения души. Если помощник будет просто наблюдать и думать: «Ах, да все идет само собой!» — то он не включен в происходящее. Нужно самому влиться в это движение. Нужно самому, своей душой почувствовать это движение, предаться ему. Тогда знаешь, что происходит и когда нужно вмешаться. Но вмешательство не должно идти от рассуждения. Оно должно идти в созвучии с происходящим движением. Вот оно.

Например, в последней расстановке собственно тема была: «Мужчина и женщина». Сначала этому не придавалось значения. Позднее, когда это получило шанс проявиться, стало возможным продолжать. Это не могло произойти само по себе. Тогда помощник, находясь сам в происходящем движении, должен понять: вот следующий шаг. Вливаясь в движение души, мы действуем на благо примирения, прежде всего, примирения в семье. Тогда мы становимся благословением для семьи.

Обучающий курс в Цюрихе, июнь 2003[11]

Искусство помогать

Наш курс — это курс о том, как помогать. Как помогать действенно и как в нужный момент отказаться от помощи. Распознать, когда помощь возможна и уместна и когда нужно отказаться от работы, — это искусство. Помогать просто из сострадания могут многие, вообще-то это может каждый. Но помогать так, чтобы быть в созвучии с другим человеком, с его судьбой, с его душой, чтобы он мог расти от этой помощи, — это искусство. Здесь мы вместе сможем увидеть, что это за искусство. Я буду работать в порядке супервизии с различными случаями и при этом я буду разъяснять отдельные шаги к решению. Я буду делать с вами упражнения на восприятие, чтобы вы сами могли почувствовать, что возможно и что невозможно. Так мы вместе будем учиться помощи, учиться помогать.

Я написал о помощи один маленький афоризм: «Кто хочет помочь, тот помочь уже не сможет». Потому что, желая помочь, он автоматически вторгается в душу другого человека. На помощь нужно получить разрешение того, кому помогаешь. Только тогда помощь для помощника безопасна и уместна. Если помощи требуют, помочь, как правило, нельзя, если только речь не идет о страшном несчастье или чем-нибудь в этом роде. Потому что тот, кто требует помощи, ведет себя как ребенок, а помощник должен вести себя так, будто он мать или отец этого ребенка. Они оба вступают в так называемые терапевтические отношения переноса и контрпереноса. Такие отношения всегда запрограммированы на неудачу.

И еще кое-что, прежде чем мы начнем. Если помощник проводит различие между добром и злом, он не сможет помогать. Проводя различие между добром и злом, мы автоматически кого-то исключаем. Мы занимаем определенную позицию по отношению к тому, кого считаем плохим. Но истинная помощь возможна только тогда, когда все в равной степени получают место в сердце помощника, когда мы признаем, что каждый в равной степени имеет право на существование и что каждый по своему может быть переплетен в плохом (и мы считаем, что это плохо), так же как и мы можем быть переплетены в хорошем (и считаем, что это хорошо). Но в результате то, что мы обычно считаем плохим, может оказаться не таким уж плохим, а то, что мы считаем хорошим, оказывается не таким уж хорошим. Например те, кто всегда желает другим добра, все время все делают не так. Иначе они не стали бы все время ссылаться на то, что желали только добра. Настоящая помощь, помощь как искусство требует сил. И она требует понимания. Она требует всеобъемлющей любви.

Грусть

Участница: Клиентка два года назад разошлась с мужем и живет с детьми. В профессиональном и материальном плане у нее дела идут очень хорошо. Но она все время плачет и все время испытывает давление в груди…

Хеллингер перебивает: Понятно.

Обращаясь к группе: Она из таких помощников, которые все время сочувствуют.

Обращаясь к участнице: Ты сочувствуешь клиентке.

Участница: Я думаю, что ты не можешь об этом судить.

Хеллингер (обращаясь к группе): Мы это заметили. Это было упражнение на восприятие для вас всех. Она сможет ей помочь?

Обращаясь к участнице: Как ты сама думаешь, ты сможешь ей помочь?

Участница: Если я буду сочувствовать, то нет.

Хеллингер: Ты не сможешь ей помочь. Своим сочувствием ты исключаешь самого важного персонажа.

Участница: Себя саму.

Хеллингер: Мужа.

Участница смеется.

Хеллингер: Мое сочувствие принадлежит ему. Я думаю, судя по тому, что ты сейчас описала, давно пришло время, чтобы он ее покинул.

Участница: Да это действительно так.

Хеллингер: Да. Теперь ты играешь эту клиентку, а я играю тебя.