Книга Железный бастион - Андрей Альтанов

Тело Лукаса скрутила острая боль. Один осколок углерита застрял в левом плече, второй – в правом бедре, а третий, продолговатый, так вообще торчал в боку, как ржавая арматура из бетонной плиты. Перед глазами болтались лохмотья шлема и остатки армированного акватина, а сами глаза медленно заливала липкая густая кровь из рассечённого лба. Дабл отчаянно моргал, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть перед собой, и бил по кнопке активации ремонтных нанороботов. Но всё напрасно, смертельно раненный танк медленно подыхал.

Смолк шум двигателей, полностью заглохла силовая установка, погасли энергетические цепи орудия. Машина перешла в режим выживания пилота. Работали на приём данных лишь панели воздушных разведчиков, функционировала общая аварийная связь и система жизнеобеспечения. Электронный голос диспетчера отчитался о критических повреждениях и сообщил о количестве оставшейся энергии. После этого бортовой компьютер заискрился и погас навсегда.

Лукас корчился от боли в полной темноте, в которой мерцали и подрагивали голографические проекции. Тот электронный глаз, что висел над оврагом, показывал совсем уж печальную картинку. Танк, зашедший ему в тыл, высунулся из-за земляной кромки лишь на краткий миг, чтобы оценить обстановку, после чего сдал назад и, выглянув в другом месте, начал балансировать на краю обрыва. Изгой раскачивал корпус «Хорнета» так, чтобы перевёрнутый «Викинг» на секунду попал в сектор огня его рельсотрона.

Что-то в комплексе этих манёвров Лукасу показалось до боли знакомым. На миг он подумал, что в танке сидит тот, кого он хорошо знал по выездным танковым играм. Но это был всего лишь миг, когда его затуманенный разум не смог адекватно воспринимать реальность. Тот человек, которого ему напомнил изгой, был давно мёртв.

Наблюдая, как раскачивается корпус вражеского танка, Дабл не выдержал и ударил по кнопке аварийной связи.

– Давай, гад, добивай! Я дождусь тебя в аду, ублюдок, и там продолжим! – В эфир свободного канала общей связи улетел последний крик обречённого танкиста.

До изгоя наверняка дошёл этот гневный месседж. Неожиданно «Хорнет» врага дёрнулся, словно в судороге. Дабл частенько наблюдал подобное. Это случалось, когда тело самого танкиста, пристёгнутое к манипуляторам и педалям машины, дёргалось от острой нестерпимой боли. Тогда конечности совершали непроизвольные движения, а послушный танк повторял по-своему эти конвульсии пилота, воспринимая их, как самые обыкновенные команды. Но что заставило нервно дёрнуться этого изгоя, Лукас не мог понять. Впрочем, это было уже неважно.

«Хорнет» раскачался уже достаточно для того, чтобы, пальнув навскидку, окончательно добить Лукаса. Но изгой почему-то медлил. Время потянулось резиной. Дабл слушал стук своего сердца и жадно хватал ртом последние глотки воздуха, горького и противного от дыма сгоревшей проводки. А танк врага всё раскачивался, как острый маятник инквизиции, медленно опускающийся на свою жертву. Наконец засветился от разрядов дульный срез «Рельсы». Лукас закрыл глаза. Громыхнул выстрел…

Глава восьмая. Локи

Пару раз дёрнулась и погасла голографическая проекция электронного глаза. Запас энергии последнего зонда иссяк. Комком бесполезного железа разведывательный бот рухнул на пересушенный радиоактивный грунт и покатился вниз по склону холма, в сторону опустевшего и раскуроченного поселения изгоев.

Третьи сутки на исходе. Ситуация не менялась. Лукас медленно умирал, заточённый внутри своей подбитой машины, умирал и думал, почему он всё ещё жив и как умудрился попасть в такую скверную ситуацию. Медицинский биологический клей помог остановить кровотечение и надёжно законсервировал раны. Антибиотики, допинги и прочая химия небольшими порциями периодически впрыскивалась в кровь автоматической аптечкой, закреплённой на запястье.

Последние капли воды смочили потрескавшиеся губы Дабла и растеклись по пересохшей глотке. Опустевшая фляга упала на броню и, громыхая, покатилась куда-то в дальний уголок перевёрнутого «Викинга», туда, где уже собрались в кучку раскрытые коробочки сухпая, обёртки медпрепаратов и прочие отходы жизнедеятельности раненого танкиста. Вонь внутри танка стояла неописуемая, и лишь изредка через небольшую пробоину в броне сюда залетал ветерок, занося свежий глоток воздуха и порцию радиоактивной пыли. Истощённый, измученный организм едва подчинялся воле хозяина. А разум Лукаса сейчас как будто заклинило. Перед его глазами кругами ходили, ползали и скакали события трёхдневной давности.

Дабл очень хорошо помнил, как задрожала земля и лежащий на ней «Викинг». Усиленный залп «Рельсы» вызвал на дне оврага маленькое локальное землетрясение. Лукас, уже готовый к встрече с пушистыми белыми ангелочками или чумазыми чертями, открыл глаза, но узрел перед собой всё ту же покрытую копотью и частично повреждённую панель управления. Электронный глаз, висящий над оврагом, крупным планом показывал «Хорнет» изгоя. Танк задержался на краю ещё несколько секунд, словно раздумывал, как ему поступить. А ведь не мог настолько смышлёный и опытный боец промахнуться. Дабл это знал наверняка и сейчас обескураженно смотрел на проекцию разведывательного бота.

Танк бандита резко сорвался с места и устремился назад, к основным силам. Лукас стёр с лица кровь и перевёл взгляд на две другие проекции разведзондов. Вокруг бывшего водохранилища начались масштабные манёвры. Все тягачи с колёсными составами выстроились в цепь и потянулись куда-то на восток. Происходила полная эвакуация «засвеченного» убежища. Танки же разбились на более мелкие группы и заняли новые оборонительные позиции. Складывалось впечатление, что изгои готовились отразить какую-то серьёзную атаку. И очень скоро Дабл понял, какую именно.

Радары «Викинга» вышли из строя, и Лукас не мог знать, что с северо-запада к поселению приближались чёрные треугольники воздушных транспортов штурмовой бригады СПС. Десять бронированных кораблей «Эскадрона смерти» тащили на себе по полтора десятка десантных машин каждый. И лишь когда на голографической проекции замелькали характерные тени, а «в кадр» попали воздушные громадины, Дабл наконец понял, что происходит. Своей атакой он спугнул всё это изгойское гнездо, а эспээсники, так долго и тщательно готовившиеся к военной операции, засекли стрельбу и теперь пытались успеть на отходящий от перрона поезд.

Сам бой Лукас помнил весьма смутно, все детали сражения утонули в пыли, огне и копоти. Да и от трёх мерцающих проекций постоянно отвлекали вспышки адской боли. Раны кровоточили и выкручивали тело судорогами. Даблу пришлось вколоть себе пару ампул обезболивающего, после чего дрожащие руки худо-бедно подлатали раны. А когда он вновь глянул на проекции, бой уже практически закончился.

На полях и на границе поселения лежали и дымились четыре сбитых транспорта. А вся земля вокруг убежища была щедро усеяна горящими боевыми машинами. И в этой чадящей свалке можно было легко отличить повреждённые танки СПС от чёрных оплавленных обломков изгойских машин. Дикари были в своём репертуаре, они никогда не оставляли своих солдат на милость врагам. И этот раз не стал исключением – все обездвиженные машины были полностью раскурочены системами самоуничтожения.