Книга Дыхание Армагеддона - Мурад Аджи

Месяц шли поздравления, потом невесту повезли в Москву. И тут случилась осечка. Гречанка нарушила инструкцию папы. Ее отправили на Русь как посла Церкви, лазутчика Рима, а она им не стала. Изменив христианству, приняла крещение по обряду, на котором настоял муж.

То есть по русскому обряду! Точнее, скандинавскому. Она обманула папу.

Эту веру ныне зовут старообрядческой, или — Древлеправославием. То была вера тюрков, одна из ветвей религии Тенгри. Не христианская. А такая, как в Кавказской Албании!

На этих словах заостряю внимание читателя: «как в Кавказской Албании». Ради них писалось пояснение. Короткое «как» объясняет, почему именно Москву делали Третьим Римом, почему именно она пошла войной на Кавказ, но к этому выводу подойдем чуть позже.

Пока важно понять другое: из Рима уехала Зоя, а в Москву приехала Софья Палеолог, почему? И еще: почему только после крещения Зои новобрачные увидели друг друга? Заметьте: греческая принцесса, христианка, крестилась[37]. Сменила имя… Случайно ли?

Что это — игра ли, спланированная политика? Не отвечу. Однако ж было.

Вслед за Сафией (Софьей) в Москву поехали греки, духовенство. После падения Византии они оказались не у дел — паства перешла в ислам. Греки переживали черные дни. Их надежды теперь связывались с Софьей Палеолог, которая подмяла под себя мужа и своих намерений по возрождению Византии не скрывала.

Так Москва познакомилась с христианством. Пока не принимая его. Греков к службе в русские храмы не допускали. Но по указу Кремля им разрешили строить свои храмы… Рим тогда проиграл Москву. Вчистую проиграл…

Обстановку тех лет описал Федор Иванович Успенский, авторитетный и, по-моему, единственный из именитых российских историков, кому удалось сохранить лицо. Наплыв (митрополитов, епископов, игуменов) был великий, греки шли на Москву толпами.

Отвергнутые на родине, они искали на Руси званий и поживы. И, конечно, находили, потому что стояли за спиной Софьи Палеолог, управительницы Москвы. К ней в спальню даже муж не заходил без доклада (это тоже не осталось тогда незамеченным).

Сила, назвавшаяся христианской, изощренно душила русскую веру. Под властью жены князь стал собирать Русь на новый манер: взращивал ненависть к тюркскому ее началу, к ордынской федерации, возвеличивал греков и их веру[38].

Русь собирали в угоду Софье, а она была страшнее одинокой волчицы.

«Люди извне», так русские назвали греков, исподволь пропагандировали Греческую церковь, христианство, они расшатывали общество, используя любой повод, любую щель, чтобы влезть в хрупкую русскую душу. Нестойких бояр подманивали властью, дворню — подачками и взятками за счет Кремля. Они — дворяне! — и посеяли потом зерна Смуты.

Укрепились на щедрой земле греки на удивление быстро: надежда на близкие выгоды порождала новые их устремления. Они ядом травили русское духовенство.

…При слабоумном царе Федоре, когда власть перешла Борису Годунову, учредили Русскую церковь по греческому образцу — московиты стали христианами. Не все, а власть имущие. В 1589 году случилось это. Не раньше и не позже. Дело обстояло так.

Тремя годами ранее Годунов позвал в Москву Антиохийского патриарха Иоакима, второго по рангу в Греческой церкви (то был первый визит на Русь высокого церковного лица!) и начал с ним откровенный торг. Ты мне — я тебе. В открытую.

Кремль желал создать на Руси филиал Греческой церкви, грек же искал лишь личные выгоды. Потом в Москву явился Греческий патриарх Иеремия, повод для визита был ничтожный: получение милостыни от русского царя на постройку храма и дома в Стамбуле.

Дома патриарх жил под городскими воротами, у него ничего не было. Церковь, нищую, голую, дважды продавшуюся, и покупали русские, которые хотели войти в христианство. Но не через латинские ворота.

Последовала череда трудных переговоров, Москва купила-таки единственный товар, что был у греков, — имя. И стала Русь христианской, то есть Россией.

26 января 1589 года в Кремле избрали первого русского патриарха, Иова, выдвиженца Бориса Годунова. Он стал пятым, последним по рангу в иерархии патриархов Греческой церкви.

Тут обратите внимание, читатель, на две детали. Первая — греки подписали акт избрания, не читая бумаг, что указывает на безразличие, с которым создавали Церковь: документы даже не перевели на греческий язык. И это тоже отметил Успенский!

Вторая — в перечне главных лиц Греческой церкви нет патриарха Киевской Руси, который, как утверждает «официальная» российская историография, в X веке принял от греков святой крест. Его там никогда не было! Был Константинопольский, Антиохийский, Александрийский, Иерусалимский и пятый, вновь избранный Русский патриарх. Все.

Вопрос, кто представлял в Греческой церкви Киевскую Русь, повисает в воздухе. Возможен один-единственный ответ — никто.

Поэтому крещение Руси и окружено недомолвками, а Россия — незнанием прошлого.

Отсюда — от незнания! — церковный раскол, устроенный иезуитами в 1666 году. То был их реванш и победа в Смуте, позволившая через Романовых проникнуть в Кремль…

Нить исторических событий, как видим, увязалась в один плотный «крещенский» клубок. Этим мне показалось интересно крещение Руси, акт, который рвал духовные связи Европейского Севера с Кавказской Албанией, с ее Патриаршим престолом.