Книга Спецназ ГРУ. Элита элит - Михаил Болтунов

Однажды в «Альфе», когда говорили о нем, кто-то из сотрудников спросил меня:

— А вы знаете, какое прозвище у него было?

Я лишь пожал плечами.

— Ленин. Кстати, у него и позывной такой же…

— Это потому что Владимир Ульянов?..

— Да, но не только.

— А еще почему?

Сотрудник задумался:

— Как бы вам объяснить? Он был очень любознательным, много знал, умел и готов был общаться на любую тему.

— Например?

— Например, компьютеры. Классно в них разбирался, в последнее время увлекся фотографией. Я уж не говорю о боевых специальностях.

Да, осваивая боевые специальности, он старался дойти до самой сути, стать мастером. Был классным специалистом в парашютной подготовке, которой, кстати, начал заниматься еще в юности.

В армии, потом в «Вымпеле», позже в «Альфе» в тонкостях познал минно-взрывное дело.

«Он был настолько хорошим специалистом-подрывником, — сказал о нем сослуживец Сергей Е., — что все взрывные дела во время работы на Северном Кавказе всегда возлагались на него.

В Чечне главная наша задача — задержание главарей бандформирований. На счету Владимира Ульянова их много. Даже трудно перечислить.

Как правило, он был всегда на острие, учитывая его подготовку и большой опыт.

Трудно выделить какой-нибудь особый случай. В любой операции перед сотрудником нашего подразделения стоят индивидуальные цели. Не бывает одинаковых задержаний. Однако не было ни одного случая, чтобы он не выполнил поставленной задачи».

Володя Ульянов, без сомнения, был талантливым спецназовцем. Он умел найти нетрадиционные, оригинальные подходы к делу.

Летом 2003 года группа бойцов «Альфы» работала по определенному «адресу». У чеченского села их высадили «вертушки», и сотрудники вышли к одному из домов. Огляделись. На первый взгляд, дом был безлюден, засовы закрыты с внешней стороны, все заперто.

Обычно, не теряя время, пользуясь щитами, прикладами, а то и просто ногами, вышибается дверь, и спецназ врывается в помещение. Так поступили и на этот раз. Но дверь оказалась крепкой, не поддалась.

Прозвучало обычное, привычное для всех предложение: взорвать дверь накладным зарядом.

— Стоп, — остановил товарищей Ульянов, — пока готовим заряд, подрыв, уйдет время, шум. Через минуту я открою дверь. Засекайте…

Он вытащил складной нож, отвертку, раскрутил замок, и бойцы проникли внутрь.

В доме никого не было.

— А печка-то теплая, — сказал Ульянов. — И во дворе армейский дизель. Откуда он здесь?

И сделал заключение:

— Мне кажется, в доме есть схрон с оружием.

Догадку Владимира подтвердили и приборы, которые он развернул.

Ульянов стал копать. Выкопал большую яму, но ничего не нашел. Начинало темнеть, следовало покинуть эту опасную зону, а Владимир досадовал:

— Не мог я ошибиться. Тут есть оружие.

Действительно, через несколько дней сообщили: майор Ульянов оказался прав, наши войсковые подразделения обнаружили в доме склад с оружием. Он был зарыт еще глубже. Владимир не успел добраться до него, не хватило времени.

Таким он был в деле, на службе. Однако не одной службой жив человек. Хотя порой казалось, что у Владимира Ульянова служба и есть вся его жизнь. Даже когда родился сын, он был на службе, в командировке в одной из «горячих точек».

Когда я спросил у матери, чем он занимался в свободное время, Светлана Петровна ответила: у него и свободного времени не было. Не припомню сына с газетой на диване.

Да, диван был не в чести у майора Ульянова. Вот спорт — другое дело. Или повозиться с сыновьями, что-нибудь смастерить для них своими руками — турник или детские кроватки.

Несмотря на свою разговорчивость, общительность, про работу в семье говорить не любил. О том, что он служил в «Вымпеле», в семье не знал никто. Жена все это время была уверена, что муж служит прапорщиком в воинской части. Работа у него тихая, непыльная, поскольку занимается он связью. Правда, когда уходил из «Вымпела» в управление охраны, пришлось кое-что рассказать.

Но про то, что переходит в «Альфу», жена и мать узнали всего за день до выхода Владимира на новое место службы. И только потому, что по традиции в семью для беседы должен был прийти его непосредственный начальник.

Примерно то же было и с наградами. Переезжая на новую квартиру, которую получил Владимир с семьей, жена случайно в тумбочке, в ящике стола наткнулась на сверток. Развернула и ахнула — медали! Одна из них была «За отвагу».

Теперь в семье хранится и золотая звезда Героя России.

…У Володи Ульянова было два друга — Пашка и Олег. Они дружили с детства. В июле 2003‑го, перед последней командировкой Володи, встретились. Посидели. Выпили. Посмеялись. Вспомнили детство.

Вдруг Володя, глядя на друга, сказал:

— Ты что-то постарел, Паша.

— А ты, Володя, как?

— Я еще как огурчик. Хочу, Паша, чтобы вы меня запомнили молодым.

И засмеялся.

Эту историю мне рассказала мать Владимира, Светлана Петровна.

— Тогда за столом мы приняли эти слова за шутку. А вспомнили о них после гибели Володи, — вздохнула она. — Теперь часто думаю: может, это предчувствие было у него?

Кто знает, может, и предчувствие. Но слова его трагически сбылись: его запомнили молодым. Как сказал один из сослуживцев — веселым, жизнерадостным, с шевелюрой волос. И глаза горят!

«Последний из могикан» группы «А»

20 декабря 1997 года погиб полковник Анатолий Савельев. Он отдал жизнь за Человека.

Начальник штаба легендарной «Альфы» спас не только живую душу, ни в чем не повинного торгового советника посольства Швеции Яна-Улофа Нюстрема, он спас нечто большее… Хотя что может быть ценнее человеческой жизни? И все же.

Из служебного отчета группы «А»:

«19 декабря 1997 года в 20:02 в управление от начальника штаба Департамента по борьбе с терроризмом генерал-лейтенанта Д. Герасимова поступила первичная информация о том, что в 18:50 на автостоянке около здания посольства Швеции в Москве, улица Мосфильмовская, дом 60, неизвестным лицом в маске, под угрозой применения оружия в автомашине „Вольво‑340“ были захвачены торговый представитель посольства Швеции с супругой, которая была отпущена террористом для сообщения его требований (3 млн долларов США и самолет для вылета в неизвестном направлении).

Террорист — мужчина 28–30 лет, представился Андреем.

В 20:10 в соответствии с указаниями директора ФСБ России управление „А“ было поднято по боевой тревоге.