Книга В поисках хороших парней - Белинда Джонс

– Нисколько, – призналась я. – Ну что, попросим счет?

Кэрри посмотрела на наши тарелки. Ни я, ни она не смогли съесть и половины того, что нам принесли, – спаржа, обжаренная в сыре. А наши желудки уже чувствовали, как покрываются клейкой массой.

– Пойдем, – согласилась она, прикрывая свою тарелку салфеткой.

– А что, девушки, знакомы ли вы с южной традицией передавать любовные сообщения при помощи веера?

Этот странный официант опять оказался рядом с нашим столиком. Похоже на то, что он уже позабыл о своих страданиях с бывшей. (Вообще-то, такое поведение свойственно кошкам. Ты ругаешься на них, и в ответ они смотрят на тебя таким презрительным взглядом, будто собираются игнорировать тебя до конца своих дней. А потом, две минуты спустя, они уже вертятся вокруг и трутся о твои ноги.)

– Это было очень популярно в XIX веке среди высшего класса, – начал он свою лекцию. – Можно было передать примерно около двадцати сообщений с помощью веера. Например, веер, приложенный к сердцу, означал «ты завоевал мою любовь»; если сложенным веером дотрагивались до правого глаза – «когда мы сможем увидеться»; если ручку веера подносили к губам, это означало «поцелуй меня».

– Надо же! – Я не совсем поняла, зачем он нам это все рассказывает, но мне не хотелось показаться грубой. – Это, должно быть, похоже на прогулку по минному полю: одно неверное движение – и тебя ждут большие неприятности.

Он радостно закивал головой.

– Но если знаешь все тонкости игры, это замечательный способ переговариваться с незнакомцами. Парни знали, к какой девушке можно подойти и заговорить, так как красавицы уже дали им понять, заинтересованы они в знакомстве или нет. Как только молодые люди входили в бальную залу, девушки брали веер в левую руку, раскрывали его и подносили к лицу. Это означало «я горю желанием познакомиться с вами».

– Правда? – Я удивленно подняла брови. – Я подумаю, а не начать ли кампанию за возвращение в обиход вееров. – Вдруг до меня дошло, что, скорее всего, он сам пытается дать нам знать о своих намерениях.

– Э-э-э, если можно, принесите, пожалуйста, счет, – произнесла я, пытаясь избежать каких-либо недоразумений.

Он передал нам счет прямо из рук в руки. Пока я рылась в своей новой сумке в поисках кошелька, я заметила, что аэропортовская бирка все еще болтается на ручке.

– Извините, у вас не найдется ножниц на пару минут?

– Да, конечно, я заканчиваю в шесть, – ответил он. ЧТО?

– Нет, я просто хотела срезать вот это с моей сумки, – на этот раз я показала ему на болтающийся ярлык и пальцами изобразила режущие ножницы звуком.

– Да, без проблем. Я буду счастлив показать вам город. Кэрри хрюкнула от удивления. Должно быть, официант решил, что мы говорим намеками! Я больше уже ничего не произносила, боясь, что он неправильно истолкует мои слова. Вместо этого просто положила деньги на стол, поднялась, жестом приглашая Кэрри сделать то же самое, и мы поспешили к выходу, улыбаясь и кивая головой до тех пор, пока не добрались до двери.

– Что это было? – спросила Кэрри, как только мы оказались на улице.

– Понятия не имею. Но могу тебе сказать одно, после шести часов вечера нам лучше спрятаться в укромном месте.

Хотя я немного и недоумевала, мне тут же пришла в голову мысль, что, если такое чтение между строк характерно для жителей Нового Орлеана, на самом деле это может оказаться большим плюсом. Самым большим препятствием в общении с ковбоем Кейси было мое неумение дать ему понять, что он мне очень нравится. А здесь, похоже, что парни находят тайный смысл даже там, где его нет.

После посещения дневного спектакля «Милые львы» в цирке «Дю солей» (на случай, если не найдем кладбище, мы решили сходить в цирк) и прогулки вдоль грязной, мутной реки под названием Миссисипи, мы вернулись в гостиницу. И какую гостиницу! Мне сложно представить более подходящее место для проживания в Новом Орлеане, чем «Солнечный дом». С одной стороны, это абсолютно типичный французский дом с внутренним двориком и балкончиками, и все же его дизайн особенный. В нашем номере был отдельный 12-метровый коридор, обшитый деревом, будто предназначенный для целой вереницы слуг с серебряными подносами. Он вел к спальне с четырьмя столбами, выкрашенными в ярко-синий цвет, и с белым шелковым балдахином, висящим на центральном крючке. Стены выкрашены в кремово-карамельный цвет и цвет хаки, а ковры ярко-розового, оранжевого и зеленого цветов. Здесь же были огромных размеров раздвижные двери, которые вели в гостиную с алой софой и креслом в стиле Людовика XIV, обитым цветным твидом. Если отодвинуть тяжелые занавеси с вытканными цветами, попадаешь на веранду, которая спокойно может вместить вечеринку на двадцать гостей. Я была покорена. Хочу здесь жить! Это будет стоить 5000 фунтов стерлингов в месяц – всего ничего, учитывая, как эта красота положительно влияет на мое душевное состояние.

К торту прилагалась бутылочка шампанского, достав ленная нам администратором. Приняв душ и переодевшись в вечерние наряды, мы подняли бокалы и отправились на Бурбон-стрит в поисках традиционного джазового бара. В выборе не было недостатка. Практически в каждом кафе выступали музыканты, более или менее профессиональные, но тут мы услышали песню, которая проникла нам в самое сердце, – «Храни верность».

– Кажется, кто-то пытается нам что-то сказать! – Поразмыслив, мы отказались от раздувающих щеки трубачей и джазменов, бряцающих по клавишам пианино, в пользу истощенных рок-музыкантов, играющих мелодии 80-х.

Кэрри с легкостью называла каждую исполняемую ими песню.

– Прямо как у нас в кафе «Сваха» в Оркли, – радостно сообщила она.

Пока мы стояли, облокотившись на ограждения и наслаждались музыкой, я внимательно рассматривала музыкантов. Мне понравился солист – дикий лев с роскошной гривой и берущим за душу голосом. Но я вынуждена была признать, что ему скорее понравится девушка, затянутая в джинсы и короткую облегающую кожаную курточку с выставленной напоказ грудью, а не я в своей длинной, до пола, юбке. В то же время, осмотревшись, я заметила, что здесь приходится примерно по пять стволов на каждую розу, так что наверняка найдется кто-то и для нас… Ага! Я наметила одну средней привлекательности кандидатуру, напевающую «Моя сладкая девочка». Только я собралась показать его Кэрри, как какая-то фигура заслонила мой указательный палец, и низкий голос произнес:

– Девчонки, можно я угощу вас?

На несколько секунд мы с Кэрри застыли с раскрытыми ртами. У молодого человека, предлагавшего это, были небесного цвета глаза, иссиня-черные волосы и скулы, как горные расщелины. И он предлагает угостить нас? Я бы держала его в музее и брала деньги за право созерцать такую красоту.

– Вообще-то, мы уже пьем, – произнесли мы хором, показывая ему наши бокалы и не в силах отвести от него глаз.

– Ладно, – произнес он и повернулся, чтобы уйти.