Книга Темная вода. Книга 1. Когда придет дождь - Рейчел Уорд

Слюна из меня так и хлещет, но мама не морщится. Она готова мне помочь, хотя по ее лицу чувствуется, что не знает как и чем.

– Карл. Карл. Все нормально. Я люблю тебя. У нас все будет хорошо.

Когда мы сюда входили, в комнате было прохладно. Теперь здесь холодно, как в морозильнике. Где-то рядом разбиваются стекла и раздается женский крик.

Мы с мамой поднимаем головы. Кричит женщина в черном костюме. Она загораживает руками лицо и смотрит на стену, у которой стоит койка. Металлическая рама окошка цела, но изрядного куска цветного стекла как не бывало. Уцелевшие части похожи на выбитые зубы, не выплюнутые изо рта. В разбитое окно хлещет дождь. Я впервые вижу, чтобы струи дождя падали горизонтально. Несколько капель ударяют по мне, но больше всего достается телу на койке.

Я встаю.

Женщина в черном костюме пытается совладать с собой.

– Я вынуждена просить вас уйти, – дрожащим голосом произносит она, указывая на дверь.

– В чем дело? – удивляется мама.

Я помогаю ей встать.

– Это буря! – стонет Дебби. – Ветром разбило окно.

Почему-то никто не замечает, что осколков на полу нет. Стекло вылетело от удара изнутри.

– Пожалуйста, покиньте помещение. Поверьте, мне очень жаль, – продолжает женщина в черном костюме, кладя руку на мамино плечо.

– Я должна с ним проститься, – отвечает мама. – Подождите еще минуту. Всего одну минуту.

Белая рубашка потемнела от дождевых капель. Ткань стала прозрачной. Она прилипает к холодному мертвому телу. Кожа на лице Роба мокрая. Подушка и простыня тоже. Мама осторожно вытирает ему лицо своим платком, наклоняется и целует.

– Карл, ты хочешь… что-нибудь сказать?

Я смотрю на тело. Очередной порыв ветра вбрасывает в комнату комок бурых листьев. Естественно, мокрых. Два или три опускаются Робу на лицо. Мне вдруг кажется, что оно перепачкано илом.

– Боже мой. Боже мой, – причитает мама и снова вытирает лицо мертвому сыну.

Чувствуется, ей страшно. Она промокает лицо Роба платком, отчего его голова шевелится. Мама испуганно вскрикивает.

– Мам, оставь его, – прошу я. – Пора уходить.

– Мисс Адамс, мне очень жаль. Мне очень жаль, что так случилось. Мы обязательно его отмоем. Обещаю. Мы приведем его в надлежащий вид.

– Я не могу его оставить. Особенно в таком…

– Мам, это не он. Совсем не он, – твержу я. – Он ушел. Роб ушел.

Осмотревшись, убеждаюсь, что это так. Дело не в том, что сейчас я его не вижу и не слышу. Изменились ощущения. От Роба ничего не осталось.

Мы с Дебби выводим маму в комнату ожидания. Ветер из разбитого окна мнет искусственные цветы в вазах. Несколько кусочков неживых листьев падают на ковер.

Женщина в черном костюме почти справилась с растерянностью. Она расправляет юбку и говорит:

– Позвольте принести вам мои искренние извинения. Прежде такого никогда не случалось. Это неприемлемо. Я вела себя очень… непрофессионально. Еще раз прошу меня извинить.

Мама в некотором недоумении смотрит на нее.

– Вы тут ни при чем, – пожимает плечами Дебби. – Погода вам не подчиняется.

Ветер грохочет, подстерегая нас у входной двери.

Женщина в черном костюме оглядывается по сторонам.

– Могу предложить вам зонтик.

– У нас свои есть, – отвечает Дебби. – При таком ветре от них мало толку. Уж как-нибудь доберемся. Спасибо за предложение. И вообще, спасибо за все.

Дебби смотрит на нас с мамой.

– Готовы?

Прежде я был готов. Еще в самом начале хотел отсюда уйти. Но сейчас уверенности поубавилось.

Роба здесь нет. Он где-то снаружи. Растворился в буре.

Глава 26

Мама и Дебби идут к двери. Я плетусь, путаясь в ногах.

– Карл, в чем дело?

Мама не слишком твердой походкой приближается ко мне, берет под руку.

– Ты держи меня, а я буду держать тебя, – предлагает она. – Согласен?

Натягиваю – как можно глубже – капюшон фуфайки, сверху – капюшон куртки. Затем до самых пальцев натягиваю рукава и запихиваю руки в карманы. Вид у меня странный, но мама и тетка обходятся без замечаний.

– Пошли, – говорю я.

Дебби открывает дверь.

Ветер застает нас врасплох. Он со свистом врывается в комнату ожидания, сметает со стола секретарши ворох бумаг и несет их в комнату прощания (она же часовня Упокоения).

– Боже милосердный! – восклицает женщина в черном костюме и кидается их собирать.

Мы выходим.

Два часа дня, а темно, как глубокой ночью. Вода повсюду, хлещет по улицам. Редкие пешеходы бредут, согнувшись в три погибели. Кто-то отчаянно пытается удержаться на ногах и не взлететь под напором ветра.

Я иду, низко опустив голову. Дебби тоже взяла маму под руку. Мы проходим по центральной улице, сворачиваем к кварталу стариковских бунгало. Мы быстро идем, а порой бежим. Проходим мимо цепочки людей, передающих мешки с песком и складывающих их у входных дверей бунгало. Замечаю Гарри у окна. Он приветственно машет рукой. В ответ я киваю.

Вспоминаю другое время, когда в темноте убегал отсюда.

Мы удираем, оставив заднюю дверь открытой. Старуха остается лежать на полу. Я догоняю Роба.

– Может, позвоним куда-нибудь? Вызовем службу 999?

– Заткнись и не отставай от меня.

– Но ведь ей плохо… Она…

– Я сказал: заткнись. Больше повторять не буду.

Теперь Гарри вдовец. А Роб… Роб опять где-то затаился.

Дождь успел пробраться и в мой двойной капюшон, и в швы куртки, кроссовки совершенно мокрые. Туфли мамы и Дебс – тоже. Кажется, с каждой минутой воды на улицах становится все больше. Я постоянно оглядываюсь, ожидая увидеть и услышать его. Он должен скоро появиться. Это лишь вопрос времени и места.

Дорожка выводит нас к лугу с детской площадкой. Здесь она узкая, в ряд не пройдешь. Идем гуськом. Я – последним. Возможно, сейчас он возникнет. Место подходящее: сумрачно, пустынно. Встанет у меня на пути, и я не знаю, как отреагирую: застыну или попытаюсь пройти мимо него. Сквозь него.

Но мы выходим на открытое пространство, а он так и не появился. Ветер раскачивает и пригибает к земле низенькие деревца. Мама и Дебби снова идут рядом, но я к ним не присоединяюсь. Останавливаюсь, оглядываюсь. Дождь хлещет не переставая. Вытаскиваю из кармана правую руку, поворачиваю ладонью вверх. Она мгновенно намокает. Вода собирается в центре ладони, течет между пальцами и исчезает среди других потоков.