Книга Золотой песок для любимого - Вера Копейко

– Ах, как я люблю вас, мои нежные фиалковые росточки, – шептал он. Его язык был горяч, нежен. Лидия охнула, закрыла глаза и потянулась к нему всем телом.

– На, на, на… – шептала она. – Бери их, целуй… все… все… все…

Ее тело приникло к Николаю так, как ни к кому до него. Все те, кто был прежде, – старики, озабоченные своей немощью. Она ублажала их, но училась у них искусству ублажать и доставлять удовольствие тому, с кем окажется в постели.

– Мы придумаем что-то, – бормотал он, зарываясь в ее бедра, обжигая ее огнем своей плоти.

– Тихо… – шептала она. – После. Думать – после…

Лидия жаждала забыть все, радость тела сейчас стала главной. Она знала, что после разум свежеет, прибавляется смелости. А ей так нужна смелость. Еще большая, чем прежде, большая, чем сейчас. Потому что у нее есть цель – победить Волковысскую. Заместить ее. Если невозможно стать ею…

Жар проходил, она смотрела на лицо спящего любовника. Мысли менялись, глаза видели все вокруг по-другому. У нее на груди лежит мужчина без денег. Ну и каков он?

То, что казалось приятной небрежностью, теперь воспринималось как расхристанность и неряшливость. Его волосы перестали казаться послушными, она видела редкие, растрепанные пряди. Фу, какие жидкие. А эти его фиалки? Разговоры о них? Да мужское ли это занятие?

Николай открыл глаза.

Лидия улыбнулась, но по необходимости продолжить начатую игру.

– Ты хочешь глоток хереса, моя милая Фиалка? – спросил он, поднимаясь над ней, потом усевшись рядом.

Она окинула взглядом его далеко не могучий торс, отметила худые бедра. Когда он одет, как денди, этого не видно. Отвернулась и посмотрела в окно.

Вечерело, небо опустилось низко.

– Шерри? – переспросила Лидия.

Она приучилась пить херес. Но, обнаружив, что англичане его называют шерри, с тех пор называла именно так.

Николай словно не замечал и упорствовал:

– У меня есть самый свежий херес. Самый сухой из всех. Моей сестре привезли из Испании. Между прочим, ее жених уверяет, что настоящие англичане пьют только сухой. Или ты хочешь сладенький, амонтильядо?

– Я уже пила его, – сказала Лидия. – Слишком сладко.

– Не думаю. – Он усмехнулся. – Он очень дорог. Скорее всего тебя потчевали суррогатом.

«Откуда ты знаешь, кто меня угощал им?» – хотелось крикнуть ей. Но она удержалась. А он продолжал:

– Каким-нибудь сладким пойлом тебя поили под видом амонтильядо, какое пьют алкоголички в Лондоне. Мой приятель жил в Лондоне и снимал комнату у хозяйки, которая с утра до вечера потягивала его.

Николай слез с кровати, прошел к шкафу, достал бутылку и две рюмки, наполнил. Поставил на серебряный поднос и вернулся к Лидии.

Она взяла у него рюмку, отпила, кивнула.

– Достойный, – коротко бросила она.

Потом, когда ощущение покоя, тепла разлилось по телу, Лидия спросила то, о чем не решалась прежде:

– Николаша, но почему она не хочет выйти за тебя? Ты так… хорош… богат… нежен. Правда, она пока не знает насколько…

Он засмеялся.

– Потому что у нее есть тот, за кого она выйдет.

– Неужели английский лорд? – насмешливо бросила Лидия, чувствуя, как замерло сердце. Неужели!

– Нет. Они ее не привлекают. – Николай махнул рукой.

– Но… он богат? – спросила Лидия, снова почувствовав, как замерло сердце.

– Будет, я думаю. – Николай засмеялся. – Довольно скоро.

Вот как?

– Ты его знаешь? – спросила она.

– Только то, что Шурочка рассказала мне.

– Значит… в таком случае… ты никогда не получишь денег от сестры?

– Скорее всего в ближайшем будущем нет… Потому что я женюсь только на тебе, моя Фиалка.

Ее ноздри раздулись, но он не заметил перемены в ее лице. Он думал о том, что все равно найдет способ получить деньги от сестры. Его Фиалка не может жить в бедности, как и все остальные фиалки. Им нужна оранжерея, чтобы цвела красота, которой они одарены Господом.

Николай много раз воображал сцену, которая ему явилась сейчас.

Он, одетый с иголочки, подходит к двери банка, швейцар открывает ее перед ним. Николай отдает ему пальто, шляпу и уверенным шагом, легко стуча каблуками, направляется к дверям кабинета директора банка. За стеклом сидят люди, которые пропускают через свои руки деньги, способные утолить его страсти, желания, намерения.

Николай мысленно оглядел стол банковского служащего, на котором лежали пачки разных бланков. Это ордера, их он заполнит. Его тут же спросит контролер:

– Желаете наличными?

– Разумеется, – небрежно бросит он.

А потом, опершись рукой о край обширного стола, станет наблюдать, как ловкие руки считают пачки ассигнаций.

Перед входом в банк, пришла ему в голову новая сцена, в пролетке его будет ждать Лидия. С которой они отправятся вокруг света, где найдут все фиалки, подаренные миру Создателем…

– Расскажи мне еще, – услышал он голос Лидии и очнулся от видения.

– О чем же? – Он потер глаза. Не могла Лидия проникнуть к нему в сон.

Она заметила его недоуменный, точнее, растерянный взгляд. Поморщась, добавила:

– Ну, о ней же. О них…

– Ах, ты о Шурочке и ее друге сердца! – воскликнул он. – Охотно. Слушай и удивляйся. Если спросить меня, то скажу тебе: как бы придуманное ни казалось смешно на первый взгляд, оно выполнимо. Именно потому, что неожиданно и смешно.

– Подробней, – потребовала Лидия, чувствуя, что теряет терпение. – Мне не нужна оценка, я хочу знать, что именно она придумала.

Он уловил недовольные нотки в голосе Лидии, но не удержался и снова сказал то, о чем уже говорил ей:

– Это любовь, Лидия. А она может все.

Любовь, стало быть? – усмехнулась она про себя. Любую любовь может пересилить нечто иное. Она почувствовала, как загорелась кровь, а от нее щеки.

– Я вижу, ты понимаешь, что это за чувство, – продолжал Николай.

Еще бы. Она понимает, что такое любовь. Но не к нему, ни к какому мужчине. К успеху, собственному. К достижению цели, которую она наметила. Вот что такое любовь. Любоваться, как рушится то, что люди называют любовью друг к другу. Похоть – вот что победит любовь.

Она окинула взглядом мужчину, который стоял перед ней. Кто он ей? Если без денег сестры – он обычный, заурядный, ушибленный фиалками. Женщина должна быть еще большим ребенком, чтобы такой мужчина казался ей взрослым. Это она усвоила давно.

– Она поехала к нему, – говорил Николай. – Она… – он усмехнулся, – она необыкновенная девушка.