Книга Богиня для интима - Марина Серова

— Хорошо, сделаю все, что смогу, — пообещала я Володьке и, глубоко вздохнув, последовала за ним в его кабинет.

Войдя внутрь, мы закрыли дверь и сели за стол, прямо напротив скромно сидящего на стуле Андриенко. Первые несколько минут в кабинете висела угнетающая пауза — все думали над тем, что сказать или спросить. Наконец Володька заговорил:

— В общем, вы обвиняетесь в том, что содействовали совершению сразу двух убийств. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я никого ни на что не подбивал, — как и стоило ожидать, ответил задержанный.

— Чем вы это можете доказать? — снова спросил Киря.

— Презумпцией невиновности хотя бы. А чем вы можете доказать, что я сделал то, в чем вы меня обвиняете? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

— А вы думаете, у нас и доказать нечем? — на этот раз вставила и я свое слово. Андриенко выдержал мой внимательный взгляд, а я продолжила дальше: — Увы, вы ошибаетесь. Мы уже задержали исполнителей убийств, и они дали показания. По ним выходит, что именно вы сообщили Маляру о том, что некто Баулов написал завещание на сына его дальней родственницы. И он решил убить всех членов семьи только затем, чтобы завладеть этим наследством.

— Чушь, — эмоционально фыркнул в ответ Максим Викторович. — Откуда я мог знать, что какой-то там Маляр родственник какой-то там девицы.

Этот ответ ненадолго выбил нас с Кирей из колеи. Раньше мы почему-то даже и не подумали об этом. Словно почувствовав, что наше обвинение рушится, как карточный домик, Максим заметно расслабился и добавил:

— Не знаю, кто и что вам там наплел, но я ко всему этому не имею никакого отношения. Я никому ничего не сообщал и не рассказывал. Так что вы обязаны меня отпустить.

— Не торопитесь, — парировала я. — Этот маленький пункт ничего не меняет. Всю историю своей жизни в подпитии вам мог поведать и сам покойный Баулов. Он ведь вам доверял, а значит, был уверен, что вы никому и ничего не скажете. Иногда человеку просто необходимо перед кем-то выговориться, а вы этим воспользовались. Я ведь права? Уверена, именно так все и было. Ну что же вы замолчали? Не знаете, что ответить?

— Я не собираюсь ни в чем оправдываться, — слегка сник Андриенко. — Оправдываются только виновные, а я чист перед законом. Делиться рассказами других никто еще не запрещал, а уж то, что это вот так аукнулось, меня никак не касается.

— Что ж, — я повернулась к Кире. — Задержанный говорить не желает. Учитывая, что его секретарша уже сообщила нам, что видела, как он однажды снимал копию с завещания Баулова и кому-то ее отдал, его показания нам даже и не потребуются, — врала я внаглую, надеясь, что это сработает. — Суд и так вынесет приговор. Думаю, нотариусом ему более не быть, да и понести наказание придется. Хорошо, если штраф, а то и отсидка. Кстати, какой из этих двух вариантов устроит суд, в какой-то мере зависит от нас, — я подмигнула Володьке. — А если сами виновные заявят, что обещали с ним поделиться или же он об этом просил, то энное количество лет топтания зоны гражданину обеспечено.

— Что? Кого я шантажировал, что вы несете? — попался на мою уловку Андриенко. — Вы совсем спятили. Никто не мог такого про меня сказать.

— А вы уверены, что никто? — спросила его я. — И почему вы думаете, что Маляр не мог так сказать? Разве вы можете в нем быть настолько уверены?

— Уверен, мы же друзья, — ответил Максим, даже не поняв, что отчасти себя этим выдал. — Он ни за что не станет на меня наговаривать.

— Потому что он вам обязан и потому что именно на вашу помощь надеется в случае чего? — тут же добавил Киря.

Максим удивленно уставился на Володьку, а тот, поняв, что угадал, продолжил:

— Увы, когда опасность грозит собственной шкуре, о чужой уже не думаешь. Он вас сдал, и без всяких угрызений совести. Я бы на вашем месте поступил точно так же, тем более что чистосердечное признание, как известно, смягчает наказание. Вы еще можете себя оправдать. Подумайте, мы пока подождем.

Дав мужчине возможность поразмыслить над сказанным, мы с Кирей вышли из кабинета и, остановившись в коридоре, устало вздохнули. Никто из нас не был уверен в том, что Максим Викторович решит вдруг раскаяться и все рассказать. Напротив, нас снедало сомнение относительно того, что он поверил во все нами сказанное.

— Нет, он не пойдет на это, — немного подумав, произнес Кирьянов. — Уверен, он так и будет все отрицать, надеясь на удачу. Он ведь хорошо знает закон, знает все лазейки в нем, нам ли с ним тягаться.

— Тут ты, пожалуй, прав, — согласилась я. — Только нам нужно вытрясти из него все. Давай подумаем, как его припугнуть, чтоб все законы из головы вылетели.

— Стоп, а я ведь знаю, как это можно сделать, — неожиданно хлопнул себя по лбу Володька. — Как же мне это раньше в голову не приходило.

— Что не приходило? — переспросила я заинтересованно.

— Пойдем, объясню все по дороге, — радостно откликнулся Володя и, попросив одного из своих подчиненных присмотреть за задержанным, торопливо зашагал по коридору к последней из дверей.

Когда мы ее достигли, Киря постучал, а затем сразу же открыл дверь и, сунув голову в кабинет, спросил:

— Пенкин здесь?

— Здесь, — послышался чей-то громкий ответ.

— Тогда давайте его ко мне, — добавил к этому Володька.

Затем закрыл дверь и отошел в сторону. А через минуту из той же комнаты вышел человек.

— Вы что-то хотели, Владимир Сергеевич? — остановившись перед Кирьяновым, между тем спросил мужчина.

Киря кивнул и тут же принялся все объяснять:

— Виктор, я слышал, что вы мастерски копируете голоса своих друзей. Не могли бы вы сделать нам небольшое одолжение и сказать голосом одного из задержанных пару фраз?

— В общем-то, могу, только…

— С задержанным мы вас сейчас познакомим, — не дав закончить, тут же пообещал Володька.

Затем подхватил своего помощника под руки, и они вместе поспешили туда, где содержался Маляр. Я не пошла с ними, предпочтя подождать возвращения у двери. Через некоторое время Киря с Пенкиным вернулись и, остановившись напротив меня, начали свою виртуозную игру. Точнее, ее начал Пенкин, получивший уже от Кирьянова полное разъяснение того, что следует делать и говорить. Мне оставалось только молча наблюдать за всем этим да стараться не выдать себя смехом.

— Куда, куда вы меня тащите, — возмущался голосом Жорика мужчина. Причем он настолько точно его воспроизводил, что даже я была готова поверить в то, что говорит подозреваемый. — Вы же обещали. Вы обещали, что меня не переведут в общую камеру, если я расскажу обо всем и обо всех. Я все рассказал, я подтвердил, что эту идею подкинул Андриенко, это он нас в это вовлек. Он утверждал, что все пройдет гладко, что никто нас не заподозрит. Я… я… Я туда не хочу. Нет, нет…

Последние слова Пенкин произнес заметно тише, а потом вообще замолчал. Кирьянов молча дал ему знак, что он может быть свободен, и, подмигнув мне, решительно вошел в кабинет, едва не сбив с ног подслушивающего у двери Максима.