Книга Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский

— Отчего же… Просто несколько странно сложилась судьба молодого глупого тея. Он далеко бы мог пойти. В некоторой мере чувствую себя даже виновной в его гибели — не была настойчивой. Попади он в наш лагерь раньше, уж точно не отправился бы за океан.

— Значит, Создатель ставит судьбу империи выше.

Виновник её беспокойства тем временем скользил под темнеющим к вечеру небом, и его мысли периодически возвращались к тому же болезненному вопросу, что и в Иллинии: кто мог похитить портрет, нарисованный Йоганной?

Глава двадцать первая

— Гляди-ка, Терф, не тот ли перед нами молодчик, за которого награда обещана?

Четверо простолюдинов, обычные вооружённые громилы. С ними тей средних лет и очень невзрачной внешности. Если бы не худоба и нашивки, трудно догадаться, что мужчина со столь простым и невыразительным лицом имеет благородных предков. Цвет плаща — фиолетовый, шитьё на нём скорее не золотое, а из линялых жёлтых ниток.

Алекс бы не удивился, что вульгарное имя Терф принадлежит этому странному синьору с серым лицом, пшеничными блеклыми усами и коровьими глазами, но отозвался бугай из низкого сословия.

— Ага! Он.

Ориген поморщился. Обычно таверны, трактиры, а также прочие придорожные заведения для синьоров и вульгарного люда раздельные. Редкие тейские расположены высоко, плебейские — внизу. Увы, в равнинном Кампесте, бывает, не найти подходящего холма, да и не принято здесь, чтобы кабатчики гоняли клиентов — лишь бы деньги несли. Вдобавок, эти четверо заявились в компании тея.

В зале, к ужину заполненному на три четверти, обозначилось движение. Посетители, не желая влезть случайно в чужую драку, спешно покинули угол, где засела троица, прибывшая из Иллинии. Конечно, если все простые, начинается весёлая потасовка, в ней не получить ничего страшнее треснувших ребёр да пары выбитых зубов — чистое развлечение. Но достаточно одного тея, и праздник гарантированно испорчен: заносчивые высокородные возмущаются от лёгкого прикосновения и моментально начинают убивать, не без риска погибнуть самим.

Прим-офицер хмуро глянул на четыре рожи, обступившие стол.

— Что надо, черви? Марш отсюда!

Но парни уже пропустили по паре кружек крепкого пива. Да и ситуация сложилась в их пользу: их «собственный» тей не торопится вмешиваться, остальные посетители будут только рады взбучке заносчивым высокородным. О том, что на заплёванном полу сейчас появятся бездыханные тела, никто не хочет задуматься.

— Полегче, синьор. Права-то свои знаем, — провозгласил упомянутый Терф, кладя заскорузлую ладонь на рукоять здоровенного палаша, а его подручный взвёл курки двуствольного пистолета. — Право нам нужно одно: доставить голову того молодчика к герцогу Мейкдону…

С коротким интервалом прозвучали два револьверных выстрела, из-под столешницы потянуло дымом. Обладатель двуствольной артиллерии, не успевший даже навести пистолет, выронил его и с утробным воем схватился за промежность. Терф застонал куда сдержаннее, пуля всего-навсего пробила бедро.

Чтобы у двух оставшихся в голове не плескалось иллюзий, Алекс вытащил руку с дымящимся револьвером из-под стола.

— Прошу вас очень вежливо пригласить к нам за стол синьора в фиолетовом плаще.

Простолюдин кинулся к высокородному, второй из уцелевших подхватил Терфа, пытаясь усадить его на скамью. Раненому в причинное место никто даже не попытался помочь — он буйствовал на полу, дрыгая ногами и отчаянно скуля.

Бесцветный фиолетовый приблизился и поклонился. Он что-то сказал, вероятно — представился, но его слова заглушил новый вопль с пола.

— Ради всех святых, выбросите его на улицу! — крикнул Ориген зрителям, не вызвав у них ни малейшего энтузиазма.

— Придётся самому.

С невозмутимостью мясника Алекс подошёл к извивающемуся раненому. Остриё шпаги вонзилось в ухо и глухо стукнуло в доски, пробив череп насквозь. Хладнокровное убийство человека, пусть даже обречённого на смерть от кровотечения, шокировало присутствующих, кроме, пожалуй, Ианы, уже не раз видевшей молодого тея в подобных ситуациях. Решив кого-то прикончить, он орудует с поразительным равнодушием к чужой жизни, не преминув подчеркнуть разницу: чистокровных ликвидирует с изысканной корректностью, даёт шанс сохранить жизнь, как пощадил Памфила и Порфира, простых при наличии повода давит словно мух, не моргнув глазом.

Монстр? Может быть. Она начала привыкать к чудовищному образу действий и мыслей Алекса.

Очистив шпагу от крови, он вернулся за стол.

— Именно из предвиденья таких неприятных встреч я и хочу разобраться с Мейкдоном. Закалывать простолюдинов словно свиней на скотобойне — невелика честь. А вас как занесло в их компанию?

Бесцветный поведал нехитрую историю о получении денег взаймы у герцога-сюзерена для восстановления доставшейся по наследству усадьбы, которая не дала ожидаемого дохода. Кредитор, желая унизить неплательщика, послал к нему не гвардейца, а этих четверых… Дворянин с внешностью крестьянина употребил словечко, более пристойное землепашцу. Отобрали всё, включая крылья. Теперь везут к своему синьору, он, вероятнее всего, заберёт и поместье.

— Забавно! — Алекс отставил кружку с легчайшим виноградным вином. — Получается, вы не в претензии. Если рассуждать строго по закону, ваши провожатые напали на меня, угрожая убить. Они в моём распоряжении, я соблаговолил ограничиться смертью лишь одного. Осталось решить имущественные вопросы. Эй, оборванец! — обращение коснулось человека, перетягивающего жгутом ногу Терфа, и сопровождалось взмахом револьверного ствола. — Где деньги и прочие ценности, изъятые у тея?

Герцогский слуга заполошенно глянул на оружие и неуверенно кивнул на раненого.

— То есть он — главарь. Так. Оборванец! Дай мне сюда его кошель, и пошевеливайся. Куда удирать? — последняя реплика ударила в спину четвёртому пройдохе, который счёл за лучшее шмыгнуть к двери. — Свой кошель на стол, быстро. И этого, дырявого. Оружие. Шейные цепочки.

Под дулом револьвера тот обобрал тёплый ещё труп. Алекс обронил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Нужно нанимать слугу. Приходится самому делать всю грязную работу.

На треть стола образовалась кучка: палаш, дрянные шпаги, пара пистолетов, ножи, поясные кошели, один — приятно толстый, срезанный у главаря, который к тому же носил золотую цепь с кулоном Всевышнего.

— Вы вернёте мне то, что захватили эти грабители?

Иана спрятала усмешку. Алекс готов без зазрения совести и малейших колебаний напасть из-за угла и зарезать ламбрийца, считая всех их врагами, ради единственной серебрушки. Убить соотечественника — строго по закону, иначе страдает честь. Но добычу не выпустит, унесёт столько, сколько поднимет.

— Как вы себе это представляете, тей? Сейчас я забираю трофеи, принадлежащие мне по праву. Не у вас и не у герцога, помилуй меня Создатель, а у четверых лиходеев. Кстати, они составили опись изъятого у вас в пользу Мейкдона?