Книга Путешествие на тот свет. Иллюстрации Гюстава Доре - Владимир Кунин

— Произошла неприятность, — сочувственно сказал Чарли. — Сегодня ночью доктор Мартин Краузе умер от сердечного приступа.

Рулевой с интересом скосил глаза на замершего Анри Лорана.

Лоран помолчал, а потом тихо, севшим голосом, проговорил с нескрываемой ненавистью:

— Это вы его убили...

— Нет, — очень спокойно ответил ему Чарли. — Нет, месье Лоран. Доктора Мартина Краузе убили вы. Наверное, он просто не выдержал той душещипательной истории, которую вы ему рассказали позавчера вечером.

* * *

... Вот когда сегодняшнему Мартову и самому стало как-то уж очень тошнехонько и грустно...

«...над вымыслом слезами обольюсь...»

Так ведь и вымысла-то не было тут никакого! Просто вспомнил о том, что четыре года тому назад в одном из затерянных уголков земного шара убили хорошего и доброго человека...

И это после трех с половиной тысяч погибших в Нью-Йорке...

После нескончаемых взрывов по всей России, по всему миру, уносящих в небо десятки тысяч человеческих жизней.

После раскола возмущенной Земли и вырвавшегося из берегов разъяренного Океана, где жертвы людские исчислялись уже сотнями тысяч!

А вот написал Мартов о смерти одного доктора Мартина Краузе.

* * *

... В ночной бар теплохода не доходил шум судовых машин, а удары волн слышались далеко внизу. Досаждал верхнему ночному бару только ветер. Стоило приоткрыть входные двери, как в баре тревожно взлетали занавески на окнах...

В этот поздний час в баре было людно и шумно.

Негромко, под сурдинку, играл оркестр. Босиком танцевала захмелевшая молодая француженка, сдержанно и чуточку старомодно двигались в танце пожилые пары...

Несколько старых немцев были в национальных баварских костюмах — расшитые суконные жилеты, кожаные штаны по колено — «ледерхозы», высокие шерстяные чулки грубой вязки и тяжелые горные ботинки. У некоторых на головах — войлочные шляпки с коротким фазаньим пером за лентой.

Все они сидели за одним столом, где не было живого места от тучи пивных кружек. Обнявшись, немцы громко и не очень трезво пели и довольно слаженно раскачивались в такт своей собственной песне, не имевшей никакого музыкального отношения к мелодии оркестра...

Около стойки бара, за офицерским столом, сидели Таня Закревская, Тимур Петрович Ивлев и старый хирург из Гамбурга — доктор Зигфрид Вольф.

Со стаканом джина в руке, доктор Вольф что-то горячо и увлеченно втолковывает Тимуру Ивлеву, а Таня тут же переводит:

— Доктор Вольф говорит, что, по его расчетам, будущее принадлежит инвазивной хирургии... А что такое инвазивная хирургия, Тимур Петрович?

— Танюшечка... Вы не могли бы называть меня просто — Тимур? А то Тимур Петрович звучит, по-моему, ужасно!.. Все равно что Иван Мухамедович.

— С удовольствием, Тимур! — тут же согласилась Таня. — Хотя ничего ужасного в Тимуре Петровиче я не вижу... Положите мне, пожалуйста, в мартини еще кусочек льда и объясните наконец, что такое инвазивная хирургия, Тимур... Так лучше?

Ивлев благодарно поцеловал Тане руку, щипчиками вытащил из толстенького термоса кубик льда и осторожно опустил его в Танин широкий стакан с мартини. И сказал ей:

— А вот это я вам потом как-нибудь объясню. Скажите доктору Вольфу, что сейчас у нас в России инвазивная хирургия получила очень широкое применение. Хотя я считаю, что в целом ряде экстренных случаев без широких открытых полостных операций все равно не обойтись...

Таня Закревская стала было переводить слова Тимура Ивлева доктору Вольфу, как вдруг...

...около стойки бара послышался звон разбитого стекла, возня, хриплые выкрики...

Два старых человека — вечно пьяный англичанин Джеффри Бриджес и очень старый толстый лысый немец, жалко и неумело вцепившись друг в друга, злобно кричали каждый на своем языке...

— Вы бомбили Лондон, Плимут, Глазго!.. — брызгая слюной, орал багровый Джефф Бриджес. — Вы со своей вонючей аккуратностью методически разрушали наши города! Варвары!.. Бездарности паршивые!!!

И пьяный Бриджес все старался ткнуть немцу кулаком в лицо.

Немец же, так же безуспешно пытаясь ударить англичанина, орал по-немецки:

— Да если бы не русские, мы бы вас вообще с лица земли стерли!.. Весь ваш дерьмовый островок!..

Тимур моментально бросился разнимать стариков.

Старый немец изловчился и схватил за горлышко бутылку со стойки бара, но тут уже бармен перехватил руку немца и намертво прижал ее к стойке. Схватил трубку телефона и прокричал в микрофон:

— Срочно двух дек-стюардов в верхний бар!

Тимур с трудом оторвал грузного пьяного Бриджеса от старика немца и оттащил его в сторону. Но Бриджес все еще рвался в драку и орал на весь бар, на всю Атлантику:

— Отпустите меня! Отпустите меня, док!.. Почему вы меня держите?! Вы же русский! Они же вашу страну до Волги сожгли!!! А вы их теперь по морям катаете?! Идиоты!!! История вас ничему не научила, кретины!.. Отпустите меня сейчас же!..

В бар влетели дек-стюарды — двое рослых парней в элегантной вечерней форме палубной команды.

Пьяного Джеффа Бриджеса увели в одну дверь, старика немца — в другую. От сквозняка взлетели занавески на окнах...

Грянул оркестрик. Таня с нескрываемым интересом разглядывала Тимура, словно увидела его впервые. А доктор Зигфрид Вольф показал Тимуру поднятый большой палец...

— А вы молодец! — сказал Ивлев бармену. — Такая реакция...

— Вы тоже — будьте-нате, док! — Бармен уже протирал белоснежным полотенцем только что вымытые бокалы. — Обычное дело, доктор. Немец и англичанин. Пока темы за стойкой нейтральные — все хорошо, прекрасная маркиза. А как подопьют...

Бармен перегнулся через стойку, оглянулся — не слышит ли кто, и тихо, только одному Тимуру, почти шепотом сказал:

— Слушайте, Тимур Петрович, ведь столько лет прошло!.. Столько лет! А в каждом круизе — одно и то же...

... Ранним желтым солнечным утром теплоход «Федор Достоевский» стоял у пассажирского портового причала в почти экваториальной островной гавани.

Это был прекрасный, насквозь курортный архипелаг из нескольких чудесных островов вулканического происхождения, весьма успешно соперничающий с такими мировыми курортами, как Канарские острова, Гавайские, как туристические архипелаги у берегов Южной Америки.

А здесь до Африки было рукой подать. Миль сто — не больше...

Судно казалось совсем опустевшим. Пассажиры-туристы и свободная от вахты команда были на берегу — кто на заранее организованных экскурсиях, кто просто так шатался по уже раскаленному утренней жарой городку, кто посиживал под тентами кафе, глазея по сторонам.