Книга Среда обитания - Михаил Ахманов

– Слишком много впечатлений, – произнес он, перебирая в памяти вчерашний день. – И впечатления смутные… – Он помолчал и добавил: – Ну, это уж как водится… The golden age was never the present age.[1]

Мысли его обратились к другой проблеме. Косвенно или напрямик она была связана с памятью; он помнил всю свою жизнь, все ее мельчайшие детали и подробности, помнил важное и не очень – первую встречу со своей женой, защиту диссертации, рождение сына, смерть родителей; помнил массу имен и лиц – друзей студенческой юности, медиков, которые его лечили, коллег по институту и писательскому цеху; помнил связанные с ними мелочи – так, один известный критик не ел рыбы, просто терпеть не мог, а Лена, сестричка из Центра диализа, красила ногти в зеленый цвет. Все это сохранилось, все абсолютно – кроме последних моментов прошлой жизни. Где он был, что делал, с кем встречался, с кем разговаривал? Ноль информации… Пустота, провал! В этом было что-то загадочное, странное и потому пугающее. Может быть, если бы он вспомнил об этих последних часах, минутах или хотя бы секундах, нашлось бы и объяснение? Раскрылся бы секрет, как он попал в тело инвертора Дакара, в это столь отдаленное будущее, что от его эпохи не осталось ни развалин, ни имен – пожалуй, ничего, кроме карикатур на Эрмитаж и Кремль да проржавевшего двуглавого орла…

Он напряженно размышлял на эти темы, но память молчала. Последнее, что он помнил, это поездка куда-то, возможно – в Москву, и, вероятно, в мае. Зачем? Он не встречался с Андреем, светловолосым издателем, не виделся с друзьями, не посещал врачей и не таскался по шумной разухабистой Москве – она и прежде не входила в список его любимых городов. Может быть, он ездил не в Москву? Куда еще? В какое проклятое место? Куда и зачем его понесло? Точно не в Париж, который в этом мире обратился Пэрзом!

Нахмурившись, он почесал в затылке, повернулся к терминалу и вызвал из небытия синтета Эри.

– Арташат, – произнес он. – Как мне связаться с Арташатом?

– В Мобурге тысяча двести пятьдесят пять Арташатов, – раздалось в ответ. – Уточните параметры поиска, дем Дакар.

– Арташат, потомственный врач из Медконтроля. Недавно я встречался с ним… Здесь, в этом стволе.

– Вызвать его через ваш браслет?

– Есть другие способы?

– Да. Вывести изображение на терминал.

– Так и сделай. Сообщи, что дем Дакар, инвертор, желает с ним поговорить. Конечно, если не занят Арташат.

Отступив, он опустился в кресло, провел ладонью по обтянутому шелком подлокотнику. Ткань была мягкой, яркой и удивительно прочной. Самый дорогой материал, как объяснила Эри, причем натуральный. Платье из него носили состоятельные люди, а те, кому не повезло, довольствовались фантиками из синтетики или раскрашивали тела. Фантик, обертка, упаковка – так называли одежду на местном жаргоне, а обувь, похожая на носки с гибкой подошвой, именовалась чехлами.

Лицо Арташата повисло над рабочим столом, сменив изображение Эри.

– Вас что-то беспокоит, дем Дакар? – Врач разглядывал его с профессиональным интересом. – Последствия психической стабилизации? Сложности с речью, провалы памяти, сны?

– Нет… пожалуй, нет… Никакой потери связности речи, и я уже вспомнил, что такое ВТЭК. Неприятные сны… Да, случаются, но это можно пережить. – Помолчав, он произнес: – Хочу посоветоваться с вами по одному вопросу… довольно деликатному…

– Да?

– Наркотики. Вы говорили, что мне необходимо воздержаться…

– Легкие можете употреблять. Но в меру, в меру, дем Дакар!

– Легкие? Это какие? И чем грозят тяжелые?

– Более сильные, вы хотите сказать. – Арташат смотрел на него с усмешкой. – Все эти средства, дем Дакар, стимулируют естественные эмоции, в мягком или более интенсивном варианте. «Веселуха», крепкое снадобье, дает беспричинную радость, «писк» – то же самое, но с гораздо меньшим и непродолжительным эффектом. Можете употреблять «писк».

– А остальное? Например, «стук-бряк»?

– Вполне рекомендую. Он вызывает чувство нежной грусти, доверия к ближнему и примирения с миром. Отличный психотерапевтический эффект! Правда, слегка нарушается координация движений – можно споткнуться на ровном месте и упасть. Но если вы лежите на диване в допинге…

– Я понял. – Он нетерпеливо взмахнул рукой. – А как насчет «звени-уши» и «рыло-в-пуху»?

– Средства не очень сильные, однако я их вам не посоветую. Они имитируют опьянение от алкоголя: «звени-уши» – легкую стадию, а «рыло-в-пуху» вещь посерьезнее, может с ног свалить. К «рвотной» вообще не прикасайтесь, дем Дакар. По действию эквивалентна флакону пузыря, побочные эффекты непредсказуемы, от головной боли до тошноты и диареи.

– «Разрядник»? «Отпад»?

– Ни в коем случае! Один вызывает агрессивность, другой – агрессивность и мощный приступ ярости. Ну и, конечно, дороговато… пять монет за баллон…

– «Шамановка»?

– Восемь монет… Эйфория, чувство небывалой легкости, почти полета, и полная блокировка двигательных функций. Изысканные ощущения… Понимаю, дем Дакар, что вам они необходимы, но пару-другую пятидневок лучше воздержаться. Не так давно мы сняли пситаб, и потому…

– Спасибо, дем Арташат, я, разумеется, воздержусь. Скажите… – он замялся, – все эти средства, легкие и сильные… разве они не вредны? Не вызывают привыкания, не разрушают организм, не ведут к каким-нибудь жутким болезням? Не…

Врач удивленно уставился на него, и он замолк.

– Вредны? Почему вредны? Что вы говорите, дем Дакар! Пак с вами! Это абсолютно безопасные химические регуляторы эмоций, которые не затрагивают эндокринной системы и никаких органов, кроме головного мозга. Точнее, определенных центров в мозговой коре, ведающих эмоциональной сферой. Это ведь не алкоголь, не пузырь и даже не вино из груш или, предположим, сливы!

– Вы что-то имеете против алкоголя? – поинтересовался он.

– Разумеется! Спирты разрушают печень и негативно воздействуют на сердце, мозг, желудок… есть такие, что приводят к слепоте и отравлению… Это вам не оттопыровка!

Он встал, сложил ладони перед грудью и поклонился.

– Еще раз спасибо, дем Арташат. Ваши советы для меня бесценны… Как мне вас отблагодарить?

– Вы платите налоги. Я делаю свою работу, – произнес Арташат и растаял в воздухе. Женская головка с гривой светлых волос снова выступила из стены.

– Хорошие у вас врачи, даже на лапу не берут, – поделился он с нею. – Хотя насчет спиртного этот доктор решительно не прав. В мои времена… – Взгляд его на мгновение затуманился. – С другой стороны, зачем вам спиртное, если имеются безвредные наркотики? Может, и не наркотики вовсе, а что-то другое, с прежним названием, но действующее иначе? Химический регулятор эмоций… Чудеса!